Арчибальд Керр, английский дипломат. ЧАСТЬ II

и будущий премьер-министр мгновенно понял, о чём мечтает этот высокий джентльмен – о высоких постах. Иден пообещал: как только освободится место в Вашингтоне, эта «дипломатическая вишенка» ваша, сэр! Надо ли объяснять, что английские дипломаты, как и леопарды, никогда не меняют своих пятен?
Сэр Керр провожал сэра Черчилля до Каира, дальше их пути разошлись: премьер вернулся в Англию, а Арчибальд отправился в Соединённые Штаты с частным визитом. Он хотел увидеться с женой. Тита вот уже три года жила в Нью-Йорке и, похоже, была счастлива. По крайней мере, встречаться с бывшим мужем она отказалась.
Спасаясь от нервного срыва, Керр сразу же улетел в Лондон. Вот там настоящие и проверенные друзья. Там он однажды выступал по Би-би-си с пятнадцатиминутной речью на трёх языках, призывая европейцев по-другому посмотреть на Советский Союз.
– Русские не враги нам! С ними можно и нужно дружить. И я готов снова об этом громко сказать! – заявил он своим товарищам: Гарольду Николсону, Гаю Бёрджессу и Энтони Бланту.
– О нет! – хором вскрикнули три товарища. – Только не это! Ты нас погубишь! Надо наоборот!
Керр отстал от жизни. Друзья занимались уже совсем другими делами, в которые не торопились посвящать новичка. Гай давно сотрудничал со службой внешнеполитической разведки МИ-6, туда же он недавно устроил и своего студенческого друга Кима Филби, а сам сейчас увольняется из Би-би-си и переходит в министерство иностранных дел. Причем не кем-нибудь, а сразу личным помощником министра.
Искусствоведа Энтони Бланта тоже можно было бы назвать дипломатом, так как он пошёл в контрразведку, а его ведомство МИ-5 вроде как числится в структуре Форин офис, хотя и подчиняется исключительно министру Энтони Идену (кстати, мужу несостоявшейся невесты Гая Бёрджесса). Один Гарольд Николсон по-прежнему заседает в парламенте.
Арчибальд мгновенно всё понял. Переделать в меморандуме pro на contra большого труда не составило. Представление о советской политической машине и её внешнеполитическом курсе вышло довольно удручающим. Керр высказал серьёзные опасения по поводу перспектив военного союза с СССР, доминирующего положения Сталина в советском обществе, использования коммунистических идеалов за границей.
– Советская внешняя политика оторвана от сдерживающего влияния просвещенного общественного мнения и сверхчувствительна ко всем вопросам, влияющим на межгосударственные отношения на пути послевоенного развития в атмосфере свободы и демократии…
Так эта позиция звучала на дипломатическом языке. Она вполне устроила его друзей и министра Энтони Идена, который не хотел иметь пятен на своей репутации.
Керр вернулся в Москву в отличном расположении духа. Он ожидал каких-то перемен в отношении к себе, но их не было. Разве что у него появился новый «прикреплённый» – полковник Шварцман, который после первой же рюмки стал с увлечением рассказывать, что вёл следствие по делам таких известных личностей, как Косарев, Бабель, Кольцов, Мейерхольд.
Потом убеждал посла, что вся страна, как один, проявляет бдительность, даже пионеры поднимают подозрительные пуговки из дорожной пыли. А его, Шварцмана, нарком товарищ Берия с заданием послал – скрасить одиночество английского посла. Пил «прикреплённый» стаканами и уже лежа под столом, потеряв лицо, шептал странные слова: «Мир побдит, мир побдит, мир побдит войну…»
– У русских нет подлежащего, они непредсказуемы и не поддаются никакому фонетическому разбору!
Так думал сэр Арчибальд Керр, подлетая к Крыму. «Большая тройка» договорилась здесь, в Ялте, провести вторую конференцию. Впрочем, договорилась – это несколько громко сказано. Какие бы географические варианты ни предлагали союзники, Сталин их отметал быстро и безапелляционно.
Черчилль был непоколебимо твёрд, а Рузвельт неизлечимо болен. Американский президент понял, что может не успеть, и полетел в Крым, не дожидаясь окончательного решения. Его поселили в Ливадийском дворце, бывшей резиденции российских императоров.
Английской делегации достался Воронцовский дворец, а советской – Юсуповский. В них два месяца эшелонами свозили со всего Советского Союза мебель, ковры, кухонную утварь и дорогие сервизы. Немцы, когда уходили, не оставили даже ручек дверных, унесли не только ноги, но и всё, что могли. Одни стены остались.
Понятно, что главной темой конференции будут послевоенные границы и прочие территориальные вопросы. Но Черчилля и Рузвельта больше тревожило другое: из-за кровавой мясорубки в Арденнах войска союзников оказались в такой же ситуации, что и русские в начале сорок третьего года. Они надеялись получить военную помощь от Сталина. Тем более что Красная Армия уже стояла у ворот Берлина.
А советский вождь даже не встретил их на аэродроме. И на первое пленарное заседание опоздал. Американский президент, ссылаясь на нездоровье и, видимо, зная о плане британо-советского влияния на Балканах, попросил Черчилля выразить общее недовольство хозяину встречи. Но не успел премьер закончить свою возмущённую фразу, как Сталин перебил его:
– Я рад, что гости удачно добрались, и гостям нравится, как их разместили!
Намёк «друг Уинстон» понял.
На первых трёх заседаниях обсуждался германский вопрос. Рузвельт как официальный ведущий предложил разделить страну на пять-семь мелких государств. После длительного обсуждения решено было разделить Германию на две части: Восточную и Западную.
Рассматривался также польский вопрос. Черчилль требовал полностью восстановить довоенную территорию этой страны. Он напомнил, что Англия вступила в войну против Германии, чтобы заступиться за Польшу. И сейчас чувствовалось, что он в большой дружбе с польским иммиграционным правительством, осевшим в Лондоне.
В итоге Рузвельт согласился на передачу части Восточной Польши, которая отошла России до начала войны. Он исходил из того, что там всё равно находится армия Сталина.
– Арчи, – сказал после заседания премьер своему послу Керру. – Хоть мы на этот раз и проиграли, я тебе очень благодарен за всё, что ты сделал по польскому вопросу. История ещё не раз вернётся к Варшавскому восстанию и к сегодняшним решениям. Хотя, скорее всего, ты прав: чуть ли не главная проблема здесь – это бескомпромиссная гордость поляков…
Целый день ушёл на обсуждение ситуации с Японией. Но обговаривали его более мирно, чем принципы формирования Организации Объединённых Наций и Совбеза ООН. Как утверждал потом Арчибальд Керр, там дело чуть не дошло до новой войны. Горячился Черчилль, а американский президент больше ссылался на проблемы с концентрацией внимания. Но Сталин стоял на своём. Точнее – сидел молча, категорически отказываясь менять позицию.
К концу конференция пошла дружелюбнее. Немало способствовали этому и бесконечные тосты. А общий приём, устроенный Сталиным, поднял настроение и сблизил лидеров «большой тройки». Когда дошла очередь до послов, Керр провозгласил тост за своего соседа Лаврентия Берия.
– Предлагаю выпить за человека, который обеспечивал нашу безопасность все эти дни!
Советская делегация с радостью поддержала тост. А Черчилль успел прошептать Арчибальду:
– Будь осторожен, Арчи, будь осторожен…
Но так всё мирно кончилось, очень хорошо.
Собираясь домой, Рузвельт по-дружески попросил Сталина:
– Господин маршал, а не могли бы вы продать мне этот дворец? Я бы мечтал поселиться здесь на пенсии…
Советский вождь мгновенно понял, какую пользу стране может принести эта сделка, как сильно она способна изменить ход мировой истории. Ответил тоже по-доброму:
– Давайте вернёмся к этому разговору после победы, договорились?
Они уехали из Ялты одновременно. А британский премьер задержался в Крыму ещё на двое суток. Черчилль в сопровождении посла отправился под Балаклаву. Недалеко от стен этого города столетие назад в атаке на русские редуты пали представители многих аристократических родов Великобритании. Обещание организовать премьеру визит в Балаклаву было решающим, почему он согласился на проведение конференции в Крыму.
– Здесь похоронены и герцоги Мальборо, мои предки, – сказал премьер, возложив цветы к обелиску. – Как интересно, Арчи, почти сто лет прошло, а так никто и не смог эту крепость взять. Ни мы, англичане, ни французы, ни немцы…
– Наверное, это свыше предначертано, – почтительно ответил Керр. – Значит, вечно будет эта земля русской…

Глава 12. Смена локаций и декораций
По скорости смены локаций и декораций сорок пятый год побил все рекорды. Начался он для Арчибальда Керра с новогодних праздников в Лондоне. Здесь его новые друзья быстро росли по служебным лестницам.
Кузен королевы-матери искусствовед Энтони Блант стал советником короля Георга VI. Гай Бёрджесс вот-вот будет назначен вторым секретарём английского посольства в Вашингтоне. А первым секретарём туда уже уехал их общий приятель Дональд Маклэйн, переведённый из Парижа. Студенческий друг Бёрджесса журналист Ким Филби возглавил один из ведущих отделов в Secret Intelligence Service, он теперь знает почти всё о коммунистической деятельности в Великобритании и в мире и мечтает делиться своим опытом с американцами.
– Не хватает только тебя, Арчи! – радовались новые друзья. – Мы очень надеемся, что господин Иден не забудет данного слова. «Вишенка» будет наша – с нетерпением ждём!
Все понимали, что место посла в Вашингтоне давно и прочно занял бывший вице-король Индии, бывший лидер палаты лордов граф Галифакс. Он сидит там уже пять лет, и когда уйдёт – неизвестно.
Однако в январе 45-го всем было не до карьерных грёз. Англия потрясена гибелью почти ста тысяч своих солдат в Арденнах. Строго секретные телеграммы премьера Черчилля маршалу Сталину с просьбой ускорить наступление Красной Армии проходят мимо посла Керра. Когда он возвратился в Москву, советское наступление уже состоялось. А Сталин подписывает новый приказ – об организации в советской столице Ботанического сада. Вот уж действительно грядёт новая эпоха – для будущей созидательной жизни миллионов людей! Керр просто потрясён.
По-прежнему тяжело решался польский вопрос. Керр не раз летал в Варшаву, вёл многочисленные переговоры, но оба лидера стран-союзниц оставались непримиримыми. Похоже, оба понимали: этот тупик растянется на десятилетия. Потому и непримиримы.
Хорошо это или плохо, но уходила целая эпоха. И, как водится, забирала с собой тех, у кого уже не было сил. Не дожив трёх недель до победы, Франклин Делано Рузвельт скончался на своей ферме.
Керру не удалось побывать на похоронах президента Соединённых Штатов. Вместе с Авереллом Гарриманом он в это самое время летел в Сан-Франциско через Италию и Северную Африку. Здесь, на западном побережье США, открывалось первое заседание Организации Объединённых Наций. От Советского Союза присутствовал Молотов. От Великобритании – Иден. Черчилль находился в Нью-Йорке, но обещал прилететь позже.
В Америке сэр Арчибальд Керр и встретил весть о капитуляции Германии. Сан-Францисская конференция будет ещё долго дебатировать по поводу Устава ООН и Совбеза. Поэтому Керр срочно вылетел в Вашингтон, однако Черчилля там уже не застал и