распахнутых ворот. Заглянули внутрь - и уже не смогли уйти. Очарованные, мы шли по мощенной улочке, мимо белого домика с синими ставнями, по деревянному мостику, к маленькой площадке с озерцом, окруженным розовыми мальвами, а затем чуть вверх, к кафане с широкой террасой, мимо распахнутых дверей, где мелькали разноцветные ковры-чилимы и деревенская утварь, через зеленую лужайку, к домику -гостинице, где нас ждал ночлег. Гармония природы, деревянных стен, столов, накрытых вышитыми скатертями, палящего солнца и желтых георгинов дарила ощущение свободы и покоя.
- Неделя здесь, - сказала я, - и можно забыть про успокоительные и снотворное.
Утренний кофе мы пили за деревянным столом, который, как гигантски тент, накрывала раскидистая столетняя яблоня. Хозяин и творец всего этого очарования – Александр Терзич рассказывал нам историю за историей, начиная, как положено, со своего прадеда, чей дом и стоит в основе создания этого заведения. Все было в этом рассказе, как в капле воды, вся история страны – войны, и королевская армия, и партизаны, школы, боль и справедливость.
К тому времени мы уже осмотрели все, что предлагает этносело своим гостям. Конечно, в первую голову это весь традиционный набор – вкусная еда, чистая вода, удобный ночлег. Но вот что было интересно: посетители приезжают сюда не просто отдохнуть и набраться здоровья и сил на следующую рабочую неделю, но и получить, как это у нас принято говорить, небольшой, но культурный багаж.
Семья Терзич своими руками создала на территории этносела несколько интересных музеев. В первую очередь, это, как и в многих других подобных местах, музеи народного быта. Полностью сохраненные, собранные по одному, по два в полноценную картину жилые дома крестьян прошлых веков. Здесь, например, полностью сохранен дом, в котором столетиями жила семья хозяев. Также часто мы видели и старинные «млекары». Кстати, интересно, что вход в строение с молочным производством делали специально низким, - даже мне пришлось наклониться, чтобы войти туда, - а для того, чтобы туда не могли проникнуть мужчины, - они не удержаться и быстро все съедят.
Мое внимание, конечно, сразу привлек музей-мастерская народного костюма. В просторном домике стоял ткацкий станок и рабочие столы, где мастерицы ткут, шьют и вышивают традиционные народные наряды. Надо ли уже добавлять, что и ткани, и нити, и шерсть для вязания, - все это изготовлено только из органических материалов? Я практически благоговейно сняла с вешалки зеленое платье - все шитое настоящим золотым узором. Не удержалась - померила и красное монисто, звенящее монетами, и украшенную кружевами юбку - правда, потом оказалась, что я надела ее задом наперед. На постоянной выставке - и плетеная обувь - опанаки, и бисерные ожерелья, и вышитые сорочки, и атласные мужские шапки, и украшенные цветными шнурами жилеты…
Душан, сын хозяина и наш экскурсовод, открыл дверь, мы, чуть пригнувшись, вошли внутрь – и оказались в школе 19 века. Низкий потолок, полутьма, тесно прижавшиеся друг к другу школьные парты. Букварь, тетрадка с прописями, связанная веревочкой, деревянный пенал, грифельная доска… Эту школу для деревенских детишек основал прадед семьи Терзич. А потомки тщательно восстановили. Я тут же присела за учительский стол. Под стеклом лежал классный журнал с выцветшими от времени фамилиями, сверху – пресс - папье и прутик. Душан сел за парту, покорно нагнул голову и протянул мне две сложенные ладони. И я тоже немедленно вошла в роль: сделав строгое лицо, я протянула руку и постучала прутикам по беззащитным пальцам. И тут же испугалась – не больно? Душан рассмеялся, и мы двинулись дальше.
Следующий музей был как раз мне в тему: собранные там экспонаты подробно показывали весь процесс старинного горшечного дела.
- Здорово, - сказала я, - что мне особенно нравится, вроде, вы в глубинке, не специалисты, а делаете свои музеи по самому современному образцу. Именно так их сейчас создают: чтобы посетитель не просто тупо разглядывал стенды, заложив руки за спину, но мог бы оказаться в атмосфере того времени, во все сам включиться, пощупать руками.
- Даже ногами, - сказал Душан, и предложил мне самолично попробовать, как работает устройство для дробления минерального кварцита, который добавляли в глину местные горшечники. Устройство представляло собой что- то вроде качелей. Надо было ногой нажать на один конец палки, другой при этом поднимался, а затем с силой опускался на кусок прозрачного камня, дробя его в мелкие стеклышки. Я поставила ногу, но нажать мне с первого раза не удалось – не женская там требовалась сила. Однако, попытку посчитали зачтенной.
Но главное нас ожидало впереди, в музее, который я бы назвала краеведческим. В нем были собраны самые разнообразные находки: от римских монет до солдатских касок и плакатов времен Тито. Мы немного поспорили, держа в руках бивень, водились ли в Сербии мамонты, и я отступила перед ужасом, который мелькнул в глазах моих сербских собеседников: как это можно только подумать, что в Сербии чего-то не было?! Нашего экскурсовода мы сфотографировали со старинным мечом в руках, а меня, как всегда, с кувшином. И тут Душан поразил наше воображение окончательно.
- Мы часто покупаем наши экспонаты по деревням, на барахолках. Однажды мы с отцом купили на рынке за 200 динаров мешок с никому не нужными письмами. И представьте наше изумление, когда из вороха пожелтевших бумаг мы вынули вот эту маленькую коричневую книжицу.
И Душан протянул нам потрепанную толстую тетрадь, на которой было написано - "Дневник". Мы открыли ее. Это было 20 листов нотных записей. А надпись сверху гласила: мои композиции, Нюрнберг, 1941-43 год. Это была рука русского композитора и пианиста Алексея Бутакова, эмигранта первой волны, создателя белградской музыкальной школы, который, будучи схвачен немцами, два года провел в концлагере. Слава Богу, вернулся, работал, выступал с концертами, растил учеников… Мы держали в руках оригинальные записи его утерянных сочинений… Надо ли добавлять, что мы скопировали записи и отправили их в Москву, на изучение специалистам. А Александр и Душан планируют теперь сделать целую выставку наследия русского музыканта, который внес огромный вклад в музыкальную культуру Сербии.
Вот такая история случилась с нами во время нашего путешествия в поисках здоровья. Здоровый воздух – это еще не все. Почтительный и неуклонный интерес к своей истории – тоже важная составляющая здоровья нации. Что мы в Сербии и наблюдаем.
ГЛАВА 8
ТВЕРДАЯ ЖЕНСКАЯ РУКА- С ЕЛЕНОЙ ЗЕЛИНСКОЙ
Если бы меня попросили коротко передать свое впечатление о сельской Сербии, то мне хватило бы одного слова: изобилие. А про Златибор сами сербы говорят вполне понятным русскому уху выражением: нема чего нема. Ветви фруктовых деревьев клонятся под тяжестью плодов – сладкая венгерка, пушистая молодая айва, разноцветные, как елочные игрушки, яблоки; по нежно-зеленым лужайкам бредут коровы с гигантским выменем, вдоль дороги пасутся белые клубки овец, стеной стоит кукуруза, вьется виноград, - иногда кажется, что все это просто даже невозможно собрать, что все это цветет, мычит и пахнет неуловимо пряным запахам сухих трав само по себе, просто как радость жизни.
Златибор – само по себе магическое слово, которое влечет к этим покатым, как застывшие зеленые волны древнего моря, косогорам неизбалованного чистой красотой и вкусным воздухом горожанина.
Сам городок Златибор застроен гостиницами, современными многоэтажками, супермаркетами и СПА курортами, среди которых едва уже разглядишь старинные дома из темного дерева. В знаменитых воздушных ваннах купаются приезжие – туристы и пациенты местных санаториев, добросовестно вышагивая по аллеям парка. Но стоит отойти или отъехать буквально на пару километров, - и перед тобой открывается невероятный для европейской страны простор: высокие сосны с золотыми стволами, многочисленные источники с чистой до сладости водой и белые домики с терракотовыми крышами, которые при ближайшем рассмотрении оказываются крепкими хозяйствами.
Дорога то ныряет вниз, то понимается вверх, то бежит вдоль бурной речки, а то кружит серпантином мимо толстых, как секвойи, вековых сосновых стволов. Нас ждут в гости в деревне Ябланица, так она без особых изысков называется по имени небольшой, но шустрой речки. Даже для богатых сербских сел, где норма – крепкий двухэтажный дом с балконом, увитом цветами, и обширным приусадебным участком, дом Драгицы Янкович и ее хозяйство выглядят солидно.
- Все свое, - с гордостью говорит хозяйка, - и каймак, и сыр, все овощи с огорода, свиньи, птица… Покупаем только сахар и кофе.
Про фрукты я и не спрашиваю, здесь в Сербии, фруктовые деревья растут, как у нас тополя. Даже не знаю, как было бы возможно все съесть, если бы это ежегодное фруктовое цунами не использовали для производства ракии.
Ракия, конечно, у Драгицы тоже своя. Нам подают ее в маленьких стопочках на изящном подносе в сопровождении вазочки с рахат-лукумом. (Ага,- думаю я,- ратлук-то у них покупной!) Мы не пьем на работе - однако отказаться от пары глотков домашней грушевки просто неприлично.
Высокий трехэтажный дом окружен хозяйственными постройками и огородами. Дочь Драгицы показывает там семейные угодья. Я хожу между длинных грядок лука, кудрявого гороха, за ними просматриваются желтые цветы картофеля, что- то еще зеленеет широкими листьями вдали, и уже у теплицы, откуда на меня пахнуло острым запахом томатов, я поняла, что даже не могу представить, как все это можно обработать одной семьей. Однако, справляются.
- Все абсолютно чистое, - поясняет Драгица, - мы не используем в хозяйстве никаких химикалий.
На мой недоуменный вопрос насчет неизбежных насекомых, хозяйка раскрывает деревенский секрет. Оказывается, для борьбы с вредителями здесь используют крапиву. Рецепт прост: бочку до половины заполняют срезанными растениями, заливают водой и дней на 7 оставляют открытой. Вот этой крапивной водой и поливают огород. Метод проверенный, а эффект – овощи, чистые и от насекомых, и от химии.
Индюки, куры, свиньи с поросятами (будущие бифштексы, - жестоко замечаю я), десять коров и овцы,- весь животный мир «домачинства» тоже выращивается только на природных кормах.
Дом Драгицы – пока единственный в деревне, получивший категорию «сельский туризм». Второй и третий этаж, где обычно живут гости, обставлены уютной, по-деревенски старомодной мебелью.
Я сразу себе представила отдых такого типа: спать с открытым окном, дыша запахом трав, утром неторопливо спуститься вниз по деревянной лесенке, позавтракать свежим сыром и каймаком, а потом выпить кофе на террасе, слушая, как журчит речка и поют птицы, затем отправится на прогулку, оставляя на мягкой грунтовой дороге острые следы шведских палок, искупаться в озере, высохнуть почти мгновенно и спешить домой, к обеду, а вечерами расположиться у окна с бокалом домашнего белого вина и наслаждаться покоем и тишиной… Что может быть полезнее для усталого от городской суеты организма, раз уж мы говорим про здоровье?
Нас тут же усаживают за стол. Драгица не переставая качает головой и
