городом Пожега, смешивается с толченым камнем, который добывают непосредственно в этой местности. Суть производства как раз в этом камне, - благодаря ему посуда приобретает стойкость, которая позволяет готовить в ней пищу на огне. Во время готовки кальций, который содержится в камне, поступает в саму еду, и, соответственно, в организмы едоков, - а всем известно, как кальций полезен для здоровья. Никаких препаратов с кальцием не надо принимать тому, кто варит кашу в горшке из Злакусы. А ведь кальций помогает и при остеопорозе, и при аллергии, и для детей необходим. Я не врач, но сколько раз самой пришлось употреблять глюканат кальция: и ложками, и в таблетках, и в капсулах... И все потому, что не было у меня в доме волшебного горшочка!
А теперь будет! Причем я сделала его сама, своими руками! Ну, скажу честно, не совсем до конца своими, но все- таки, приложила руку, сподобилась!
Я, конечно, кинулась к глине, как ребенок. Еще бы! Кто в детстве не лепил куличики в песочнице, кого не учили на уроках труда расписывать маленькие корявые вазочки? А мне довелось пережить и настоящее увлечение керамикой, в мастерской бывшего Дома Пионеров, где моя мама обжигала в печке глиняные игрушки в каргопольской традиции. Вот я и метнулась сразу, как к родному, к огромному баку, в котором горкой лежала темная глина.
- Посмотри, - сказал Васо, разминая пальцами небольшой комок, - глина чистейшая. Ни песка, ни малейшей никакой примеси. Такой, как здесь, больше нигде не найти.
Рядом в ведре, блестел толченый камень.
Для того, чтобы разобраться подробнее, мы вышли во двор мастерской, и хозяин, приподняв край брезента, показал нам груду прозрачных камней. Это был минеральный кальцит. Прозрачные, как стеклышки, кусочки здесь измельчают в крошку, смешивают с глиной в небольшом аппарате и больше ничего. Чистота материала и ясность линий.
- Все, конечно, недалеко, там 5 километров, там 20. На машине минуты занимает. А вот представьте, как моя бабушка и глину, и камни - все носила пешком, на спине…
Аппарат для смешивания и автомобиль для доставки - единственное новшество, которое введено в этой мастерской за все годы, которые работает Васо и его жена Галя, а это 27 лет. Все остальное – ровно так, как делали его предки 500 долгих лет. А может и больше, кто знает?
Я усаживаюсь на соседний с Васо стул за подставку, где уже лежит кусок глины для изготовления нового горшка.
- Вы делайте свой горшок, - отважно говорю я, - а я буду повторять за вами движения!
Васо усмехается, но не спорит. Мало ли что этим журналистам придет в голову!
Для начала я никак не могу сообразить, в какую сторону нужно вертеть подставку. Васо приходится вставать и снова и снова показывать мне это легкое касание руки, создающее божественно ровный круг. Основа готова. Хоть и кривобокая, но она все- таки похожа на донышко горшка. Теперь нужно взять маленький комок, скатать из него колбаску, и, не переставая одной рукой поддерживать это неуклонное движение, другой надставлять глину, поднимая бортики будущего горшка. Это мне не удается совсем. Только с пятой или даже шестой попытки я понимаю, в чем суть движения. Самое интересное в том, что не нужно много шевелиться - нужно точно рассчитанное движение и все идет как бы само. Мне дают в руки тонкий ножик. Я должна провести на лепешке ровный круг, чтобы потом, как Роден, убрать все лишнее. Смотреть на мои неуклюжие попытки собрался уже весь коллектив мастерской. Даже кофе принесли: стоят, потягивают горячий напиток из маленьких чашечек и хохочут. А я в который раз пытаюсь вести нож против вращения гончарного круга.
- Не делай ничего, просто держи его, он сам выведет круг, - кричат мне все наперебой, включая даже нашего фотографа.
- Так это самое трудное, - ничего не делать! - отвечаю я, но все- таки вывожу круг, которые напоминает рисунок пятилетнего ребенка.
Васо не выдерживает и садится на мое место. Под его руками, под движениями, которые я не могу даже отделить одно от другого, вырастают стенки, появляется горлышко, и оно крутится так быстро, что кажется - там внутри, рождается какая -то тайна. Еще несколько движений ножом - и узор опоясывает посудину, вырастают ручки и возникает знаменитое клеймо «Злакуса».
И в довершение, лукаво поглядывая на меня, Васо выводит по краю мое имя - Елена.
- Пусть это будет твой горшок! - говорит он, - Я тебе его потом пришлю, когда он высохнет. Все- таки ты его сделала сама!
Я гордо прижимаю к себе сырое творение и соглашаюсь с мастером: да, и мы пахали…
Теперь мой горшок отправят в сушилку, где он составит компанию еще нескольким десяткам своих собратьев. А потом им все дорога в печку, на обжиг. Раньше эти горшки запекали на открытом огне, но потом Васо поставил две печи из кирпичей. Одна, старая, стоит во дворе, у ручья, а новая работает прямо в мастерской. Для изготовления самого горшка у мастера уходит полчаса. Потом дней семь в сушке, обжиг - и к потребителю. Покупают посуду из Злакусы по всей Сербии, много заказчиков и из других стран. Заказывают и постоянные клиенты, и по интернету. Заказы разные: от кухонной посуды до фонтанов. На Фейсбуке и в других социальных сетях маркетингом занимается дочка - Саня. По почте, конечно, не отправляют, с этим товаром надо обращаться осторожно. Доставляют на машине. Стоимость среднего горшка невелика – около 20 евро.
- Мы бы, конечно, не справились, если бы не помощь государства, - поясняет Васо, - в Сербии есть государственная программа поддержки старинных народных ремесел, и они все полностью освобождены от налогов.
Васо показывает мне сертификат: это официальный документ, защищающий продукцию мастерской от подделок.
Мы вышли во двор, к дороге. Проходящий мимо крестьянин остановился, поставил на землю ведро, полное слив и груш, и жестом показал – угощайтесь. Нагнувшись, я аккуратно вынула крупную мягкую сливу, сладкую, будто она вместе с сахаром уже побывала в горшке.
-Ты что! - накинулись на меня окружающие, - бери еще! Вон, груши какие спелые!
Пора двигаться дальше. Мы прощаемся с Васо и Галей, протягивая руки - никакая корона не отвадит меня от этой привычки! Васо, смущаясь, показывает ладони, покрытые слоем самой чистой в Сербии глины - мол, грязные!
И тут я выдаю афоризм, причем на сербском:
- Нет чище рук, чем руки, которые заняты ручным трудом!
ГЛАВА 7
ПОД ЯБЛОНЕЙ, В ТЕНИ ИСТОРИИ- С ЕЛЕНОЙ ЗЕЛИНСКОЙ
Мало где так любят и ценят свою историю, как в Сербии. Причем, что интересно, они дорожат ею всей, - без стыдливых замалчиваний, без возвеличивания одних лишь правителей и не становясь при этом по стойке «смирно». Патриотизм, в основе которого лежит не «слава партии и правительству», а истинная и непоколебимая вера в свою землю. Ни один знакомство не обходится без того, чтобы твой собеседник подробно не объяснил, откуда он родом. А если еще и окажется, что двое случайных знакомых оказались из одного села, - то конца и края не будет перечислению общих родных и соседей. Здесь каждый обязательно подробно ознакомит тебя со своим генеалогическим древом – вплоть до «чукундеда» – так по -сербски называется прапрадед, основатель рода. Только в Сербии есть удивительный праздник –«Крестная Слава» – где празднуют из поколения в поколения имя святого – покровителя семьи. Конечно, короли, как без них. Чуть ли не каждая вторая улица в центре столицы названа по имени августейшего правителя. Везде, где бы ни побывали энергичные и предприимчивые начальники – от поля боя до рудника или кафаны, - эти места будут чтиться, как особенные. Путешествуя этим летом по санаториям и местам отдыха и оздоровления, мы с интересом выслушивали и истории о короле Милутине, который самолично поддерживал развитие курортов в Сербии, и об ученых, которые внесли в это дело, по крайне мере, не меньший вклад. И не памятники вождям стоят в этих прекрасных местах, но врачам, инженерам, мыслителям.
Помню, как меня поразила – буквально в первый день по приезде в Белград, – табличка на одной из ближайших к моему дому улиц, на которой была отмечена деятельность человека, основавшего первое в Сербии издательство. Трогает, конечно, до глубины сердца, и дань памяти, которую сербы платят русским воинам, погибшим, защищая эту прекрасную страну во всех ранящих ее войнах. И, что особенно важно, это делает не только государство, - этот постоянный, я бы сказала, взволнованный интерес к истории, прорастает повсюду: везде, где только ни образуется хотя бы какой- то поток людей, там мгновенно возникает историческая коллекция. Начиная от двух-трех полок в кафане, где будут собраны тяжелые чугунные утюги, старинного локомотива в центре города и до микромузеев, где увлеченные историей своего села энтузиасты собирают деревенскую утварь. Практически в каждом этноселе, которое мы посетили во время наших путешествий за материалом для своих путеводителей, обязательно была и галерея местных художников, и выставка рукоделия, и маленький музей. Чаще всего это этнографические музеи – добрая попытка удержать и сохранить атмосферу старой Сербии.
Этносело – это довольно распространенная форма комплекса для отдыха и оздоровления. Чаще всего такое село зарождается на базе из двух -трех хозяйских домиков, иногда даже совсем небольших построек - «вайатов», иногда около водяной мельницы, и начинает работать как деревенская кафана, а потом обрастает и бунгало для туристов, и конюшней, и хозяйством, где производится, как это у них принято – все, что подаётся на стол гостям. Домики иногда строят новые, а чаще покупают и перевозят старинные, из ближайших сел. Там же, по деревням, собирают и предметы быта: турецкие кувшины с изогнутыми, как клювы, носиками, кофемолки, сделанные из снаряда времен Первой мировой войны, старинную керамику… Отдыхать в этноселах сербы любят - им это времяпровождение напоминает детство, которые многие провели в деревнях. Апофеозом таких этносел стала деревня, построенная на Мокрой горе известным кинорежисером Эмиром Кустурицей. Место это, где есть и рестораны, и выставочные залы, и церковь, и многое другое, и где живет сам мэтр, весьма популярно. Однако на деревню из детства она походит уже мало - скорее, на декорации к знаменитым фильмам, чем и привлекательна.
Для воскресного отдыха утомленный от городской толкотни горожанин скорее выберет местечко поуединеннее. И таких в Сербии уже сотни. Они все отличаются тем, что расположены в живописных ландшафтах, в экологически здоровой атмосфере. Маленькие и побольше, они представляют собой действительно микросело из двух-трех улиц, по которым бродят куры или пасутся ослики, где будут радовать глаз цветочные клумбы и журчать родник с чистой водой. В кафане вам обязательно подадут блюда национальной кухни, причем несколько раз заметят, что все приготовлено из экологически чистых продуктов. Ночевать вы будете в маленьком домике, обставленном деревенской мебелью, и от крепкого здорового сна на свежем воздухе вас пробудит петушиный крик…
«Терзича авлия», - самое первое этносело в Сербии. А оказались мы там случайно: целью нашей поездки была деревня Злакуса, где уже 500 лет работает гончарная мастерская. Мы искали, где остановиться на ночь, и по ходу притормозили у гостеприимно
