Свет двух миров

у меня опасная работа. Зачем сиротить животное?
–Да, я тоже так думала! – с жаром подхватила я, впервые задумываясь о том, что будет с Агнешкой, если я однажды не смогу вернуться домой. Что она будет делать? Уйдёт? Останется в квартире? будет ли меня ждать или ощутит смерть? – Но у неё были такие умные, добрые глаза…
–Трогательно, – Филипп улыбнулся, – ладно, значит, договорились? Завтра?
–Я на связи, – я обрадованно поднялась с места. Выходить на морозную улицу не хотелось, но я радовалась, что подозрения Филиппа с неособенным изяществом, но всё-таки удалось рассеять.
Филипп подал мне пуховик. Это было бы трогательно, но я в пуховике всегда была чуть грациознее коровы, и потому смутилась ещё больше, чем от лжи про Агнешку.
–Я тебя провожу, – тон Филиппа был непререкаемым. Но я и не хотела ему возражать. Побыть немного в его компании, даже в морозный вечер, было приятно. По пути, который оказался преступно коротким, я, чтобы скрыть неловкость, немного рассказала ему про Нину.
–Значит, она потеряла мужа, сидит на таблетках и имеет в родословной психиатрическое заболевание? Сомнительно.
–Но видео настоящее. Так Павел говорит. Мы сегодня устанавливали всякие камеры и датчики у неё.
–Ну сама понимаешь, – Филипп вздохнул, – сомнительно. Просто потому что мы сами не можем не сомневаться. Хотя, недавно тут читал статью, которая утверждала, что в современном мире примерно каждый восьмой-десятый употребляет или употреблял какой-либо успокаивающий препарат. Учитывались, конечно, страны Европы и США, но я думаю, это может быть правдой. Так что в самом потреблении ничего нет. Ровно как и  в том, что у неё есть заболевание где-то на генеалогическом древе. Мы все не можем проследить свои корни, к тому же – не все заболевания выявляются или правильно толкуются. Так что, в этом факте тоже ничего нет. Да и в смерти мужа ничего особенного, но само сочетание трёх факторов сразу – это уже печально.
–Главное, чтобы всё было в порядке, – Филипп был прав, я и сама, как и вся кафедра, наверное, думали об этом же. – Я даже не знаю – хочу ли я, чтобы она оказалась психичкой, подделывающей видео, или реально видела явление?..
–Профдеформация тебе ещё не грозит, – усмехнулся Филипп.
Мы дошли до моего подъезда. Филипп глянул на дверь, сказал:
–У меня где-то есть контакт знакомого ветеринара. Если хочешь, я могу прислать.
«А зачем мне ветеринар?» - чуть не выпалила я, но вовремя схватилась. Точно. Агнешка же мне не полтергейст, а собака.
–Ну… у меня пока есть знакомый. Но спасибо.
–Пустяки.
Стоять было неловко, уходить сразу тоже. Но из нас двоих кто-то должен был сделать шаг, и я его сделала.
–До завтра, – я изобразила улыбку.
–До завтра.
Филипп не сделал попытки меня остановить или пойти за мной, но и не ушёл. Я чувствовала спиной его взгляд, ещё заходя в подъезд…
Выдохнула я только в подъезде. Здесь было сыро и непривычно тепло после улицы. Я поспешила на свой этаж, когда телефонная трель снова вырвала меня из спокойствия.
Звонил Филипп.
Я что, опять забыла шарф? Да нет, со мной.
–Алло?  Филипп, что…
–Не заходи в квартиру! – голос Филиппа был яростным и испуганным. – Не заходи. У тебя в окне…я боюсь предположить, но по-моему… по-моему, там призрак.
Твою ж…
–Филипп. Какой ещё?
–Не заходи! – проорал Филипп. Внизу грохнула входная дверь, и я услышала бешеные шаги. Видимо, Филипп-таки прорвался с кем-то. так и есть. Он – взволнованный и раскрасневшийся поднялся за мной.
Не заходи! – повторил он. Глаза его горели безумным огнём. – Понимаешь, я хотел вызвать такси, глянул вверх, и…
Он поморщился. Объяснение ему явно тяжело давалось.
–Я не знал где твоя квартира, но я думаю… там было женское лицо. Призрачное лицо! Я не выдумываю.
Да ясное дело, Филипп.
–Тебе показалось, – солгала я. – Ты переволновался.
–Я думаю, это была твоя квартира. Вряд ли…я не думаю. Что у кого-то ещё может такое быть. Понимаешь?
–Филипп, ты переволновался.
–Дай мне убедиться, что всё в порядке. Чёрт с ней, с твоей собакой. Пусть кусает! Я знаю что я видел. я не псих!
–А вот это для меня новость!
Я попыталась отпихнуть Филиппа, но он был заметно сильнее.
–Софья!  Я знаю что я видел. это был призрак.
Я перестала сопротивляться, и молча выдралась из хватки Филиппа, оправила пуховки, задравшийся в недолгой и пустой борьбе.
–Не призрак, – возразила я, – а полтергейст. Это Агнешка. И я её сейчас прибью второй раз. Пойдём знакомиться.
Пока Филипп торопливо пытался сообразить. Я повернула ключ. У меня не было сомнения в том, что Агнешка нарочно показалась ему. Она очень осторожна. Значит, ей было это нужно. И сейчас я эту пыльную заразу к стенке-то припру…
10.
Нине было не по себе. Ей всё время чудился взгляд на собственной спине, но она это списывала на видеокамеры, подключённые командой. Она уже жалела о том, что вышла в интернет со своей историей, но куда отступишь?
Несколько раз Нина поглядывала на мигающие камеры и тонкие проводки микрофонов. Подумывала даже о том, чтобы снять самой – хватит с неё! Но что-то всё-таки останавливало её от этого.
«Это только на одну ночь!» – успокаивала себя Нина и снова и снова ходила по квартире, всё больше задерживаясь у кроватки сына – его присутствие давало ей силу и храбрость.
«В конце концов, я как героиня реалити-шоу! Ничего не произойдёт этой ночью и они сами будут разочарованы. И сами всё снимут. И всё будет как прежде!» – Нина утешала себя. Аргументы казались ей то слабее, то приемлемыми, то непоколебимыми. Но покоя всё-таки не было.
Заворочался сын, вырывая Нину из метаний. Что ж, отвлечений было сейчас ей очень нужно, и она решительно принялась за рутинные дела. Покормить ребёнка, помыть, переодеть, дать лекарства, покачать, почитать…
Когда сын уснул, Нина с удивлением обнаружила, что время уже позднее. Она перехватила какой-то бутерброд – не хотелось шуршать ещё и готовкой, да и аппетита, если честно, не было, и вдруг осознала – ей сегодня нельзя принимать её таблетки. Это строго-настрого запретила ей та женщина.
–Не принимайте никаких лекарств! – Нина услышала этот голос так отчётливо, словно эта Гайя стояла прямо перед ней. Нина заморгала – конечно, никакой Гайи тут и близко быть не могло. Но почему-то при воспоминании о ней у Нины мурашки побежали по коже.
Тьфу, зараза! Странная эта Гайя какая-то. Какая-то отчуждённая даже от своих, вроде и улыбается – а глаза холодные, недоверчивые. И спрашивает странно. То про препараты, то про болезни…
И потом – что за имя такое – Гайя? Совсем нерусское, совсем непонятное. Иностранка! Откуда? Чего приехала. По-русски говорит как по родному!
А глаза всё-таки холодные.
Без таблеток было непривычно и страшновато. Нина заставила себя подняться, проверила сына –  ничего, он спал здоровым мирным сном. Нина всё нарадоваться не могла тому, какой у неё всё-таки спокойный ребёнок.
Походила ещё, снова глянула на камеры, которые, казалось, преследовали её. Подумала о том, что камер, возможно, в доме куда больше. ведь она выходила с этой чёртовой Гайей! А что если их поставили тайно? И не сказали?
Нина забеспокоилась, потом отлегло: что ей скрываться теперь? Ничего! пусть смотрят – на смену сомнениям и тревоге пришла наглая уверенность – если такие уж специалисты– пусть любуются! Она женщина честная. Она сможет верить на слово.
Без таблеток не получалось, однако, успокоиться. Нина совершила ещё один круг по квартире, затем всё-таки замерла в кухне. Вообще-то эта мысль пришла ей давно, только надо было решиться.
Нина дёрнула ручку буфета, и шкаф поддался, обнажил нутро. Там, среди редко используемых скалок, тёрок и каких-то контейнеров, которые даже на глаза Нине давно не попадались, стояла, темнея боком, стеклянная бутылка.
Нина поколебалась. Она сама алкоголем не злоупотребляла. Её муж, мир его праху, тоже. Сейчас бы Нина даже не вспомнила об этой застоявшейся с далёкого празднества их ещё счастливой семейной жизни, но её лишили возможности принять успокоительную таблетку, а противная человеческая натура искала утешения.
Нина попыталась вспомнить – когда же они пили из неё? Не тогда, конечно, когда муж болел. Там было не до того, да и Нина была беременна. Потом он умер. Потом она кормила…
Вспомнить не получилось. Но рука Нины всё-таки потянулась к бутылке, и смело плеснула из неё мутной жидкости в стакан.
В конце концов – Гайя не говорила ничего об алкоголе. Речь шла о таблетках!
Нина зажмурилась и глотнула. Рот обожгло тотчас, горло и желудок лишь мгновением позже. Напиток был жарким, терпким и очень горьким. Нина с трудом смогла его проглотить, а затем тяжело дышала, пытаясь вернуть нормальное дыхание.
Через пару вдохов ей это удалось. Она поставила стакан в мойку, выключила в кухне свет и пошла в детскую. Она рассчитывала лечь сегодня там.
Выпитое оказало целебный эффект. А может быть, Нина просто искала успокоения и оттого этот эффект нашёлся? В любом случае, она смогла даже заснуть и благополучно проспала до глубокой ночи.
И, если честно, когда нехорошо шелохнулось в комнате, Нина даже не хотела открывать глаза, но звук повторился – не то ветер, не то одежда и пришлось. С трудом разлепив глаза, Нина приподнялась на подушке и…
Сна больше не было. Был ужас. Впрочем, ужас – это очень милое слово по отношению к тому, что Нина увидела. Над кроваткой сына висела, не касаясь пола ногами, призрачная фигура. Сплетённая будто бы из белого дымка, она то проявлялась отчётливее, то мутнела.
Нина попыталась вскрикнуть. Но горло перехватило от страха. Конечно, Нина утверждала прежде, что это её муж, о том твердила и команде специалистов, но одно дело – твердить, увидев через видеоняню что-то смутное, и совсем другое – увидеть самой целую фигуру.
Не сразу движение пришло к Нине. Она смогла сползти с постели и застыла, не зная, что делать и что предпринять. Фигура, меж тем, её и не замечала, а продолжала висеть над кроваткой. При этом сын Нины также мирно спал.
Нина попыталась метнуться к выключателю, но в ужасе сбивчивых движений, она неудачно налетела на табуретку и та грохнула на пол, пробудив, наконец, интерес потустороннего визитера.
Тот медленно-медленно повернул голову, словно ещё сомневался – реагировать ли ему на шум. Всё же решил реагировать. И тут Нина поняла сразу две вещи: призраки реальнее, чем о них все думают и это существо даже отдалённо не похоже на её мужа.
И второй факт признать было страшнее. Нине казалось, нет, она даже была уверена, что это её муж пришёл посмотреть на их сына с того света, а теперь она видела совершенно чужое лицо, и соображала, что её муж точно не был таким высоким и таким худым…
Страх победил. Нина закричала, глядя в выпотрошенные белым светом глазницы визитёра, но почти тотчас осеклась, сообразив, что из её горла не исходит и хрипа. Ничего. Паралич.
«Где же эти чёртовы…» – мелькнула какая-то смутная мысль о спасителях, и даже вспыхнуло в сознании несчастной Нины лицо Гайи, но померкло, не справляясь и не выхватывая порядка действий и не задерживая никакой надежды.
Где они все? кто ей поможет… видят ли?
Нина не знала даже сейчас, кто эти «они» из себя есть. Её сознание будто бы раздвоилось – одна часть билась в истерике, ища путь к спасению, а другая…
–Не тронь моего