и Нину-то с трудом узнала сквозь пелену серости, которую навесил на меня Уходящий. Я наблюдала за собой со стороны и одновременно как-то сверху. А потом оказалось, что я спала.
А потом желудок потребовал еды.
–Ты помнишь историю с Ниной? – спросила я, понимая, что сама завела этот разговор и теперь не укроюсь. Да и хватит уже укрываться. Надо сказать как есть.
–Э…– Филипп снова растерялся. – Нина?
–Она обратилась на Кафедру, вернее, написала на форум, что мы отслеживали, о том, что видела на видеоняне явление… мы связались с ней, потом ставили камеры…
–А! – Филипп вспомнил, да, что-то такое обсуждалось где-то там, давно, где была ещё нормальная, полная обыкновенных призраков и полтергейстов жизнь. – Да, что-то такое. Она ведь погибла, да? Да, точно, погибла.
–И Гайя с Зельманом пересматривали видео. Увидели на нём меня…меня в роли той сущности. Мою фигуру.
Филипп вздрогнул. То ли забыл, то ли не знал, то ли сейчас прочувствовал?
–Уходящий показал мне это, показал мне этот момент. Я была там, – вот теперь я была беспощадна. – Я убила её.
–Ты была тогда жива! – возмутился Филип и поднялся с постели. Щёлкнул выключатель, выхватывая из плена темноты всю комнату. Что ж, его понять можно – я бы тоже не хотела быть в комнате с существом, которое спокойно говорит о мистическом убийстве.
Неважно даже о чьём именно убийстве!
–Ты была жива…– при свете люстры Филипп обрёл больше уверенности и окончательно очнулся от бессонницы и бесполезных попыток сна. – Ты умерла позже!
–Это так и не так, – я вздохнула, – Филипп, я же говорила тебе, что время там…оно другое. Оно совсем другое.
Филипп криво улыбнулся, так улыбаются люди, когда сталкиваются с каким-то непобедимым упрямством.
–Софья, я понимаю, что время там идёт иначе. Но есть события «до» и есть события «после». Помнишь, в школе? Прошлое, настоящее, будущие времена.
Несмотря на то, что улыбаться совсем не хотелось, я не сдержалась и отозвалась язвительно:
–Ага, а ещё прошедшее неопределённое, давнопрошедшее и прочие монстры!
–Ты поняла мою мысль!
–Зато ты не понял мою.
Филипп помолчал. Он очень хотел понять, что я ему пытаюсь сказать, но, видимо, час и место не очень располагали. Я уже пожалела о том, что не выбрала более удачного момента для беседы, но он тут предложил:
–Пойдём на кухню. Я сварю кофе, ты съешь какой-нибудь бутерброд…
Бутерброд был кстати. Злаковый батончик, конечно, вещь, но ему не сравниться с ломтиком сыра на пшеничном хлебе!
До кухни переместились в молчании. Филипп старался не смотреть на меня. Он возился у кофеварки, потом резал бутерброды, и всё вроде бы было в его движениях естественно, но я чувствовала, как сильно он напряжён. Не каждый день ведь услышишь от вернувшейся из небытия сущности о том, что она причастна к чьему-то убийству!
–Мне тоже страшно, – сказала я. Это было правдой. Осознать себя частью преступления, увидеть себя, его совершающей, но при этом не помнить?..
–Я не могу понять, – отозвался Филипп с готовностью. Он уже сидел напротив. Ткнувшись в чашку. – Я никак не могу понять! С чего ты вообще взяла, что ты что-то сделала?
–Я это видела.
Я видела, Филипп. Мне показал Уходящий, но я не представляю, как тебе это объяснить, ведь я сама едва ли что-то понимаю. Он всё ещё в моей голове. Он всё ещё со мной. Я слышу его серый голос. Я подчиняюсь его серой воле. Не всем своим существом, но явно какой-то его частью.
–Как ты…– он осёкся, сделал глубокий вдох, – как, Соф?
Люди! Почему все люди такие…люди? Почему им надо объяснять и доказывать? Я не знаю, это ведь не та ситуация.
–Я видела, Филипп. Мне показали.
–Кто?
–Уходящий.
–Его ведь нет! – Филипп потерялся окончательно, – или когда ты была мертва?
–Меня в самом деле нет? – ответ Уходящего прозвучал в моей голове незамедлительно. Но он не пытался меня остановить. Это настораживало, но мне нужно было что-то делать. Нужна была помощь. Совет. Сочувствие!
Я не ответила ему, я ответила Филиппу:
–Это не так важно. Посмертие устроено таким образом, что в некоторых его точках происходят несколько эпох. Я ведь говорила? Это как…
С аналогиями у меня лучше не стало.
–Ну вот представь, что в одной точке сходятся воды нескольких рек. Ну чтобы образовать озерцо, например.
–Озерцо? – усмехнулся Филипп.
–Ну или не озерцо! – я обозлилась, – не цепляйся, если я говорю что не так. Я пытаюсь тебе объяснить то, что вообще смертным знать не положено.
–Но это правда звучит как бред, – Филипп взглянул на меня, – исходя из твоих слов, можно решить, что ты в какой-то точке посмертного мира можешь видеть одновременно Александра Македонского и Ленина! Это ж невозможно.
–Македонский, кстати, был с хорошим чувством юмора…– Уходящий был тут как тут.
Я поморщилась от серости его голоса. Филипп истолковал это по-своему:
–Это действительно звучит как-то так!
–Да оно и есть как-то так! – я потеряла терпение, – Филипп, время для людей. Для живых людей, понимаешь? это их выдумка. Это то, что отличает их мир от нашего. Тьфу! Наш мир от их мира.
Я запуталась сама.
–Хорошо что ты не учитель, твои студенты тебя бы прокляли, – Уходящий не переставал ехидничать, рождая в моей голове мигрень.
–Заткнись! – прошипела я, забыв, что Филипп сидит напротив.
–Прошу прощения?
–Я не тебе. То есть… – всё стало только хуже. – Я и сейчас его слышу.
–Кого?
От моего ответа зависело многое. Пришлось сказать правду:
–Уходящего. Он и сейчас говорит со мною.
–Сейчас? – Филипп чуть не выронил, заозирался.
–Он в моей голове, – объяснила я, чувствуя, как к глазам подкатывают злые слёзы. Ну я же не виновата в этом! Я не виновата в том, что умерла и в том, что вернулась. И в том, что в моей голове сейчас есть голос Уходящего, а не голос разума я тоже не виновата!
–Ладно, – мрачно сказал Филипп, никого кроме нас двоих не найдя в кухне, – допустим, ты не сумасшедшая. Допустим, ты говоришь правду. Допустим даже то, что ты убила Нину… почему?
–Я и просила чтобы ты мне напомнил. Я не помню этого убийства.
–Но ты уверена, что это была ты?
–Я видела.
–А если Уходящей только хочет чтобы ты это видела? – всё-таки Филипп был разумнее меня. мне такая мысль в голову даже близко не пришла. Я задумалась:
–Может быть, но зачем?
Филипп пожал плечами:
–А зачем ты убила Нину? Это вопросы из разряда тупика.
–Не из разряда тупика, – теперь помрачнела я. Мне пришла в голову ещё одна мысль и она оказалась куда гаже того осознания, что я была причастна к преступлению. – Филипп, я ведь снова когда-то умру. Понимаешь?
–Я уже ничего не понимаю, – сказал Филипп, – но продолжай, может быть, я подключусь к тем же волнам что и ты и тоже сойду с ума. Так будет проще.
–Если я умру ещё раз…нет, когда я умру ещё раз, я снова встречусь с Уходящим.
–Обязательно,– легко подтвердил он. Но я не отреагировала на его голос.
Мне нужно было закончить мою мысль:
–Филипп, я снова окажусь в точке, где есть все миры и все времена. Если я видела не прошлое в плане реального прошлого, а то будущее, которое…
Которое уже стало прошлым. Но которое ещё не свершилось, потому что я не умерла вторично.
У меня появилось желание напиться. Даже я путалась в своих мыслях и идеях, а я ведь была мёртвой! Я ведь видела посмертие, я потеряла в зыбучих песках забвения Агнешку и видела поля покоя!
Более того, я как-то умудрялась объяснять о посмертии! А теперь в итоге сама потерялась. Но зато Филипп распутался:
–Хочешь сказать, то, что было, ещё не было? – уточнил он, поглядывая в свою кружку, видимо, как и я, он жалел, что час ещё ранний.
Оставалось пожать плечами:
–Это бы объяснило. Всё бы объяснило – и почему я появилась на видео, и почему я это видела, и почему я этого не помню.
–Я даже не знаю что тебе сказать! – Филипп промолчал целую минуту прежде чем вынес сей вердикт. – Это слишком. Это просто всё уже слишком.
Я хотела возмутиться, я хотела закричать, что я не виновата в этом, что всё стало слишком! Я не виновата и я сама страдаю. И я хочу понять, хочу освободиться, но противный телефон Филиппа ожил, запищал и Филипп потерял к моему подходящему возмущению всякий интерес.
–Алло? – сказал он деловито и быстро, точно деятель всея спасения!
Я бесилась. Но он не реагировал на это. Оставалось беситься в себя.
–О тебе речь пойдёт! – ехидствовал Уходящий, и, хотя серость хранила эмоции от прочтения лучше всякого банка, я, как недавняя мёртвая, уже разбиралась в интонациях, даже тщательно скрытых.
–Да, это я, – осторожно сказал Филипп. Взгляд его помрачнел ещё больше. Видимо, звонящий был весьма и весьма значим для него.
Я напряглась. Уходящий заметил это, его голос снова зазвучал во мне:
–Боишься? Мало боишься!
–Подождите, – у Филиппа дрогнул голос, – как вы… вы уверены?
И сразу же добавил:
–Хорошо, я сейчас буду.
Он отключил звонок, убрал телефон на стол, взглянул на меня растерянно.
–Что такое? Что ещё? – мне казалось, что я готова ко всему плохому. Но оказалось, что я не права.
–Твою могилу осквернили, – объяснил Филипп.
Я поперхнулась. Только сейчас до меня дошло, что в этом мире, в мире живых, где-то есть моя могила. И кто-то в ней ведь должен покоиться? Кого-то же закопали в ней? Но кого, если я сижу здесь и жую бутерброд? Я не вылезала из могилы. Это факт. Этого точно не забудешь!
Моя могила… как странно это звучит. Но ведь это факт. Я мертва. Они нашли моё тело. Они меня похоронили. Где-то, под моим именем. И у кого-то есть свидетельство о моей смерти. а я сижу здесь.
Где-то есть холмик, может под крестом, а может просто под плитой, где написано: «Ружинская С.А.» и годы моей жизни.
А я сижу здесь!
Филипп поднялся из-за стола, направился в комнату. А я осталась сидеть, пытаясь сообразить. Уходящий, о чудо, молчал! Но вот сейчас его голос, его слова мне, возможно, были и нужны! Кто там похоронен? Не могло же моё тело разделиться и переместиться оттуда в посмертие и в тот лес?
Или могло?
–Филипп! – я поднялась, направилась к нему, – слушай, я…я должна поехать с тобой.
–Нет, – возразил он, – ты не поедешь. Ты там похоронена. Там твоя фотография. Тебя узнают.
–Лжёт,– Уходящий всё-таки подал голос. – Там ещё нет твоей фотографии.
–Ты! – я перехватила радостью его появление, – кто там? Кто в моей могиле? Кто там лежит?
–Ты, – ответил Уходящий спокойно.
–Как это я?! Я стою здесь…
–Думаешь? – Уходящий не скрывал издевательской задумчивости. – Ну хорошо.
И снова тишина. Он снова исчез, оставляя меня с новой кучей вопросов.
–Соф? – видимо, я всё-таки ухожу в разговор с Уходящим самым заметным образом.
–Да?
–Ты в порядке? У тебя взгляд такой был...– Филипп махнул рукой, – хотя кто из нас в порядке? Ладно, я надеюсь, что я скоро вернусь.
–Я хочу поехать, – мне было нужно увидеть мою могилу. Мне нужно было понять, кто там лежит и кто тогда я. Я мыслю как Софья Ружинская. Я выгляжу как Софья Ружинская. Но я ведь не она? Или она? Или могила пуста? Или я просто спятила? Или мы все спятили?
–И как ты себе это представляешь? – поинтересовался Филипп. – А если тебя узнают? Или спросят твои документы? А?
–Не узнают. Едва ли там есть моя фотография.
–Там есть полиция, а у полиции в личном деле о тебе есть фотография твоего тела.
Это было уже разумно. Даже Уходящий промолчал.
–Почему они позвонили тебе? – я попыталась сопротивляться. –
