вокруг Ружинской.
–Он тебя презирает. Он тебя боится. И все тебя будут также боятся. Ты не человек, – Уходящий снова был в голове Ружинской, но она не реагировала на него.
Он всё равно не нёс ей ничего нового. Только расширялась в душе её пропасть безнадёжности, утягивая остатки мечтаний. Ей ведь казалось, что всё сможет измениться, всё наладится и всё будет хорошо.
Жизнь вернётся!
–Игорь что-нибудь рекомендовал мне? – она ещё умудрялась цепляться! Она ещё пыталась выбраться из этой безнадёжности. Софья слышала, как захохотал из посмертия Уходящий, поразившись наивности её вопроса.
–Например? – криво усмехнулся Филипп, его вопрос Софьи тоже порадовал. Что можно сделать против смерти? Что можно сделать против тела, которое либо живёт, либо нет? Есть показатели физиологии, и Софья проваливается по ним. Даже без глубокого обследования она уже не входит в разряд живых!
Но сидит напротив. Феномен, чтоб её!
–Больница, операции, диеты может, обследования? – она бодрилась, где-то находила ещё силы на эту бодрость.
Филипп покачал головой:
–Соф, формально ты уже мертвая. Вернее не формально даже, а по законам логики, здравого смысла и медицины. И если логика – вещь податливая, формальность и здравый смысл иногда ещё сдаются, то… организм должен восстанавливаться, понимаешь? кровь должна обновляться, насыщаться, а ты… я не знаю, может имеет смысл тебя сдать ученым?
–Вариант, – хмыкнул Уходящий, появляясь снова в голове Софьи. – Видишь, он иногда тоже заботится о тебе? Я был неправ. Ты станешь хорошим подспорьем для ученых. Они тебя по клеточкам разберут.
Софья поморщилась.
–Почему тогда я ем, хожу? – спросила она. – Почему сплю? Плохо, но сплю!
–Как говорят мудрецы: чёрт его знает, – ответил Филипп и на этот раз сам разлил по стаканам себе и Софье, – я не знаю. И что делать я тоже не знаю.
–Мужской подход! – Уходящий издевался.
–Но я могу получить документы? – Софья не сдавалась. Да, и Филипп, и Уходящий были ей не помощники – это очевидно, первый по причине слабости и ужаса, второй по причине мести. Но она-то сидела, ходила, ела, у неё шла носом кровь. Она ведь могла что-то?
Жить, ещё можно жить!
–Свидетельство о смерти, – подсказал Уходящий. Он был слишком близко к мыслям Ружинской.
Она поморщилась, но тут Филипп её снова подвёл, отреагировав даже хуже, чем Уходящий:
–Если свидетельство о смерти, то хоть сейчас!
–Да вы что, сговорились? – обозлилась Софья, выдавая присутствие Уходящего. Филипп нахмурился, но уже ничего не сказал – а что тут он мог дополнить?
И без того ясно – Уходящий пошутил примерно также.
–Паспорт, ИНН, СНИЛС, полис… – Софья споткнулась в перечислении, – ладно, полис, может и не надо.
–И что ты будешь делать? – спросил Филипп тихо. – Устраиваться на работу? Учиться? Тебя нет биологически. Но ты здесь. Я в тупике.
–Это твои проблемы, а не мои. Я жива. Я хожу, я чувствую, мне, в конце концов, обидно!
–Ему плевать, – подсказал Уходящий.
–Да заткнись ты! – заорала Софья, теряя над собой контроль. Всё-таки её страх отличался от страха Филиппа. Филипп боялся непонимания происходящего и того факта, что Софья уже должна быть реально мертва. А Софья боялась того, что последние её шансы тают. Шансы на жизнь, на надежду, на всё то, чего она не ценила, будучи живой. Ходить на работу, учиться в скучном вузе, есть опротивевшею гречку, мерзнуть зимой…
Это ли не блаженство жизни?
–Я не…– Филипп взглянул на неё с ужасом, – ты не мне?
–Нет. Да! – Софья помотала головой. Они путали её.
–А ты выйди в окно и распутаешься, – ласково подсказал Уходящий. – Останешьсясо мной.
Так! вдох!
–Уходи, – попросила Софья, – Филипп, я не тебе.
–Прогони, – издевался Уходящий.
–Что происходит? – теперь у Филиппа запутались остатки разумных мыслей.
Не пойдёт. Ещё один вдох! Надо не реагировать на Уходящего. У неё это иногда получается, значит и сейчас надо.
–Филипп, я хочу попробовать жить, – сказала Софья твёрдо, – мне нужны документы. Я хочу попробовать… мне был дан шанс.
–Наказание, – поправил Уходящий.
–Шанс прожить жизнь заново, – в этот раз Софья снова не заметила его ехидства. – И я хочу воспользоваться этим шансом. Я ценю всё то, что ты для меня сделал, и не хочу быть тебе обузой. Помоги мне, пожалуйста, устроиться, и я…
–А потом она легла в сыру землю, в сыру землю…– это было что-то новенькое. Уходящий прежде не пел в её сознании. Да ещё и так погано фальшивя.
–Соф? – встревожился Филипп. Пауза была затянутой и заметной, Софья застыла с таким выражением на лице, что Филипп заметил.
–И я уйду, – Софья встряхнулась, заставила себя выйти из морока. – Это всё, что мне нужно. Помоги, а остальное…я сама.
Сама! Повзрослела после смерти. Ха-ха. Поздно.
–Не сможешь, – тут же объявил Уходящий, но Софья проигнорировала его.
Филипп выглядел озадаченным. Откровенно говоря, проблема начинала просматриваться. Она не становилась прежним чёрным полотнищем, в ней проявились проломы, через которые можно было выбраться. В самом деле – может дать ей документы и пусть катится? Пусть остаётся мёртвой, а он как-нибудь уж вернётся на Кафедру и займётся делами? Это ли не выход? Что ему уже до полумёртвой Софии Ружинской, всё равно ничего в ней не осталось, и он уже смирился один раз с её смертью, почему бы не представить, что она не возвращалась?
«Она не справится!» – возмутилась совесть Филиппа и услужливо развернула в его памяти бледностью её лица, слабость и поганые показатели здоровья, в которых ясно читалось – она должна уже десять раз лежать в коме и раза три уже лечь в могилу.
Но зато это способ от неё избавится и не остаться подлецом!
–Он думает о том, как согласиться и не быть козлом в собственных глазах, – Уходящий угадал это.
Софья не поверила. Она думала что Филипп просто задумался о том, как бы получше провести ей документы, или, о, бедная женская надежда, о том, как бы отговорить и оставить с собою.
Она была неправа. Уходящий оказался ближе к правде, чем она. Но он и умершим был дольше, и жизнь прожил куда ярче.
«Это уже не моя проблема!» – убеждал разум Филиппа, пока совесть пыталась доказать ему, как он неправ и плох в своих намерениях согласиться на предложение Софьи. В самом деле, почему его должно беспокоить положение взрослой девушки? Она ему не жена. Она просто неудачная попытка его романа, неловкая коллега, и он не обязан вокруг неё всю жизнь, а теперь оказывается, и за пределом жизни, с нею носиться!
Можно просто от неё избавиться. Причём она сама этого просит.
«Она ошибается! Она не знает того, что слаба. Она чувствует как ты к ней относишься. Она любила тебя…» – совесть искала аргументы. Филиппу это не нравилось. Особенно ему не нравился аргумент о её любви. В конце концов – он что, виноват? Или ему теперь отвечать за всех, кто его когда-либо любил?
А о нём кто позаботиться? Кто избавит его от непонятной чертовщины в жизни? – это было уже вступление разума, и Филипп всем своим существом был на его стороне.
–Можно в долг, я верну, как устроюсь куда-нибудь, – Софья решила, что проблема в этом.
Филипп усмехнулся:
–Соф, нет, возвращать ничего не надо. Я просто…
–Он сам заплатит, лишь бы тебя не было в его жизни, – и снова Уходящий был прозорливее и снова Ружинская не вняла.
–Думаю, к кому обратиться и с чего начать, – солгал Филипп. – Если бы у тебя была сестра или дальняя родственница, которая…но впрочем, может быть и так получится? В любом случае – это дело не пяти дней.
–Сожалеет! – подметил Уходящий, угадав тон Филиппа.– Его б воля, ты бы уже сегодня с документами была. И билетом.
–Каким? – мысленно спросила Софья. обвинения в адрес Филиппа ей не нравились, но Уходящий звучал логично.
–В какие-нибудь гребеня! – отозвался Уходящий. – Нужна ты ему тут поблизости, как же… да и вообще – нужна ты ему!
–Я в понедельник попробую напроситься на приём к одному человеку, – Филипп не знал какая смута зарождается в Софе, – так-то он должен помочь, я ему помог однажды, он обещался вернуть должок. Думаю, подскажет чего. Видишь в чём проблема, сейчас у нас же всё через всякие госуслуги. А там не так уж и обманешь. Вывертка нужна. Раньше – дал взятку-другую, а теперь…
Филипп невесело усмехнулся. Софья не поддержала его веселья, смотрела на него с какой-то смутой.
–И всё-таки, есть у тебя планы? – этот взгляд Филиппу не нравился. Он попытался отвлечь её. – Что-то, чем бы ты занялась?
Какие у неё могли быть планы? Она в своё время поступила туда, куда просто прошла по баллам. Потом её позвали на Кафедру – всё! Никакой жизни. Всё одно – какое-то счастливо «однажды», но не имеющее чёткости линий и планов. Какие-то смутные грёзы, переплетённые с полным отсутствием представления будущего.
И в итоге – пустота. И страшная мысль: зачем же её вернули, если её жизнь была полна безысходности и безжизненности? Сколько умирает по-настоящему ярких, талантливых и умных людей? Скольким людям смерть рубит крылья, не позволяя им вернуться?
Но посмертие выплюнуло её – серую и бесцельную. В самом деле – наказание! Живи, не имея жизни. Живи, не имея смысла.
Живи как хочешь. Живи никак.
Но сказать об этом Филиппу – это вскрыть себя по тому, что не перестало болеть. По-живому, или нет, по тому, что не отмерло. Надо придумать. Что угодно придумать, лишь бы он поверил!
–Я думала…– и в голове, как назло, ни одной профессии! – ну если смеяться не будешь.
–Ему плевать, – Уходящий тут же. Его-то не проведёшь.
–Не буду, – Филипп вообще не был уверен, что он хоть когда-нибудь будет смеяться. И уж точно причина его смеха не будет связана с Ружинской. Насмешила она его до конца его дней.
–Я хочу шить, – солгала Софья. – Ну, в смысле, вещи.
Солгала она неудачно. Банальное пришивание пуговиц было для неё трагедией, так как Ружинская отличалась удивительной кривостью рук, когда дело доходило до совершения мелких действий.
–Шить? – Филипп удивился. Ему должно было быть плевать, но ложь была слишком явной.
–А что? – Софья пошла в атаку. – Думаешь, я вернулась из смерти, а шить не смогу?
–Да сможешь. Сможешь. Я просто хочу узнать – ты хочешь придумывать вещи или шить по готовым э…образцам, что ли? – Филипп выкрутился.
Теперь в ступор впала Ружинская.
–Придумывать! – солгала она. Второй раз ложь далась ей проще. Уходящий веселился на краешке её сознания, но она игнорировала его веселье.
–Что ж, это прекрасно, я думаю, что у тебя выйдет, и…– Филипп осёкся. Булькнул, оживая, телефон. Невежливо было оставлять мысль незаконченной, но это его уже не заботило. Ему пришло сообщение от Игоря. Короткий вопрос: «нашёл её?».
Филипп ответил, что да, нашёл, привёз домой. Софья не спрашивала кому он пишет, наплевав на беседу с собою, но взгляд её мутнел всё больше.
Игорь прочитал быстро, также быстро Филиппу пришло новое сообщение: «Дома?»
«Да. Хочешь зайти?» – Филипп был рад людской, понятной компании. Но вот Игорю компания Софьи не нравилась, и нельзя было винить его за это.
«Лучше ты выходи. Буду минут через десять».
Филипп кивнул телефону, словно тот мог в этом кивке нуждаться и поднял глаза на Ружинскую. Та следила за ним внимательно.
–Извини, я должен выйти ненадолго.
–Избегает, – тотчас отозвался Уходящий.
–Что-то случилось? – спросила Ружинская, пытаясь не выдать
