малолетней голове не укладывалось, как всего один тепловоз способен тащить за собой столь большое количество груза. Нет, я уже знал о том, что набравший скорость локомотив уже сам был ведом составом, и о том, что количество вагонов всегда предусматривается. А еще я не раз видел толкачей – локомотивы в хвосте поезда. Но не в этот раз.
-Твой дед тоже так делал? – попытался укорить я Димку после того как мимо нас прозвенел последний вагон.
-Скажи еще, что родителям нажалуешься, - вместо ответа обиженно буркнул Димка, - Только попробуй.
Однако у меня и в мыслях не было ябедничать. Я понимал, что мне и самому всыпят по первое число за эту нашу прогулку к железной дороге.
Тем не менее, я почти каждый день приходил на устроенное Димкой место, чтобы дождаться очередного поезда. Но еще для того, чтобы насладиться этим приятным звуком, только прибавлявшем в своей глубине с каждым мигом приближения тепловоза. Час-два, время пролетало совершенно незаметно, но оно того стоило. Звук работавшего дизеля локомотива, доносившийся за много километров до меня, как-то очищал мою голову, разгонял все дурные и мрачные мысли. Прятались даже страхи. Низкая пульсация продолжалась и после того как поезд проходил мимо нашего с Димкой укрытия. И это меня как-то подбадривало. Я хотел слышать этот звук как можно дольше, и особенно восторгался, если через некоторое время мимо меня гремел встречный состав.
Этот звук впечатался в мою память с самого моего детства, и за всю свою жизнь мне так и не удалось услышать что-либо сильнее. Кажется, для меня это стало эталоном звучания в окружавшем меня мире. Гораздо позднее я смог услышать приближенный к этому оригиналу звук жесткой и насыщенной басом из крутых мощных динамиков электрогитары. И странное чувство охватило меня тогда. Какие-то непонятные воспоминания, которых не было в самом деле, но ничуть не обедненные в своей приятной ностальгии. Но все же пробивная мощь дизельного напора, непримиримости и необыкновенной важности, требующей полной концентрации на пути к цели с огромным грузом за спиной не имеет в моем мозгу аналогов. В свои сорок с лишним лет я до сих пор хожу на железную дорогу, чтобы услышать тот звук и увидеть его источник. В ушах моих часто звучит убойный, насыщенный басом хэви-метал, но когда я вижу очередного стального монстра с длинным хвостом (теперь уже серого с красным цвета, новой модификации, и не такого рычащего как прежние его предшественники) электрогитара куда-то тонет в моем сознании, возвращая меня в тот день, на руках отца у железнодорожного переезда. И тогда я чувствую вокруг себя незримый купол, пульсирующий и дышащий небывалой мощью, внутри которого только я – чистый и непокорный.
конец
Глава 4. Из воды и света.
1.
…-До меня дошла информация, будто ты занимаешься знахарством, - с ходу перешла к делу Екатерина Павловна едва Стас закрыл за собой дверь.
-Звучит неожиданно, - усмехнулся он, встав на одном месте, и мысленно дав самому себе обещание настучать Димасу в бубен за длинный язык.
-Стас, мне нужна твоя помощь, - пересилив свое стеснение, пожаловалась Екатерина Павловна, - У моей сестры нашли злокачественную опухоль груди. Сам понимаешь…
-Я не занимаюсь травами или какими-то целебными снадобьями, - остановил Стас, стерев улыбку с лица (это было правило – никаких шуток когда речь касалась чьих-то проблем, подобных этой), - Сразу хочу предупредить, любой естественный недуг становится частью тела. Избавиться от него значит отнять от тела какую-то часть. Цена этому – боль. И боль будет сильной. Не смертельной, но сильной и мучительной. Захочет ли ваша сестра испытать ее?
Совсем немногие соглашались с его условием. Грубо говоря, из десятка всего двое-трое, готовые на любые жертвы, слишком сильны были их недуги. Но оно того стоило.
И вот теперь, неделю спустя после этой короткой беседы, серебристый «Гольф» остановился рядом со скрипучей калиткой небольшого деревянного дома, доставшегося матери Стаса в наследство от бабки Тани. Ключами от него, однако, пользовался только один Стас. Вроде не так далеко от города, но будто невидимая стена отделяла две цивилизации друг от друга, изолируя всегда свежую сельскую тишину от душной индустриальной клоаки.
Гости, вошедшие во двор дома, обнаружили Стаса в сырой от утренней росы траве раздетым по пояс. Молодой человек сидел на коленях лицом к набиравшему силы на предстоящий день солнцу, закрыв глаза, и беззвучно шевеля губами. Было еще прохладно, но безоблачное небо обещало еще один жаркий майский день. Впрочем, синоптики обещали к вечеру сильный дождь, возможно с градом. Но если погода и переменится, то не сейчас, чтобы у Стаса хватило времени провести назначенную на сегодня процедуру.
-Поклонитесь ему, - коротко приказал он, сохранив прежнюю позу, даже глаз не открыл, даже не поприветствовал своих гостей.
Таким чужим Екатерина Павловна видела своего студента впервые. Будто на его месте был сейчас кто-то другой, ей даже показалось, что из тела Стаса исходило слабое свечение. Они прибыли к нему втроем, Ольга не решилась ехать без мужа. Она и сейчас сомневалась, уже готовая лечь под нож, лишь бы убраться отсюда поскорее.
Но голос Стаса, внезапно стрелой ворвавшейся в рассудок всех троих, в особой степени напугал только ее одну. Что-то зловещее проскочило в нем, что-то жесткое, что-то грубое и холодное. Она сразу поняла, что требование этого странного молодого человека, в первую очередь, было предназначено ей.
-Кому ему? – переспросила Екатерина Павловна, про себя уверенная, что уже знает ответ.
-Солнцу, - уточнил Стас, - Хотя бы сейчас проявите к нему уважение, прежде чем просить о помощи.
-Что за бред? – фыркнул Владимир, спрятавший свой скептицизм под жестким натиском Екатерины Павловны.
-Я никого не держу, - только ответил Стас, - До свидания.
Возникла неприятная пауза, в ходе которой здравый рассудок еще неприятнее развернул в голове Ольги небольшой фильм удаления части ее тела холодным стальным скальпелем. Она будет всего лишь очередным пациентом хирурга, который получает деньги за свою работу и забудет о ней едва Ольга покинет стены больницы. А что ожидает ее? Владимиру наверняка будет противно видеть ее тело в постели, если он и останется с ней, то только из жалости и только на первое время. Ольга была еще слишком молода, чтобы терять ту часть тела, на которую мужики обращают внимание либо сразу, либо после ног. Всего полтора года в браке, но наверняка у Владимира уже был кто-то на стороне, так и ожидающий подходящего момента.
Мгновенно накрутив себя до истерики, Ольга мысленно схватилась за голову. Она и не заметила как опустилась на колени рядом со Стасом, тяжелый холодный голос которого, оказывается только замер в ожидании, но не стерся из головы. Ей стоило только потерять контроль над собственной уверенностью, пусть всего на мгновение, как холодная игла этого пустякового требования угодила прямо в цель. Сырая трава приласкала Ольгу подобно материнским рукам. Приятная слабость прошла по всему телу от ног к голове, тело ее слегка покачнулось.
-Отец, - вновь беззвучно зашевелил губами Стас, но Ольга слышала каждое его слово, - Я Тот Кто Почитает слово Твое, кто Уступает воле Твоей, кто Терпит наказания Твои, кто Преклоняет голову перед лицом Твоим…
Она сразу ощутила слегка жгучее и вместе с тем приятное прикосновение, как если бы по ее лицу провели ладонью. Ольга не смотрела на солнце, направив взгляд на бурьян, испоганивший некогда хороший огород. Но когда эта сила коснулась ее лица, Ольге пришлось зажмуриться потому, что ей показалось, будто свет солнца внезапно стал намного ярче. Будто мощная вспышка блеснула на месте светила, едва не ослепив ее. И сразу же вслед за прикосновением ей на плечи опустились невидимые, но теплые ладони света. Их мягкая хватка напоминала руки отца, когда он играючи подбрасывал ее в детстве, ловил, а Ольге хотелось взлетать еще и еще. Это были те же самые руки, она узнала их. Из них обеих Ольга старалась хранить детские воспоминания более бережно, в то время как Катька практически забыла самые яркие их моменты.
И она увидела себя маленькой девочкой, взмывающей высоко в небо, касавшейся его тонкими ручонками, что даже дух захватывало, а затем мчавшейся прочь прямо в твердую и мягкую одновременно хватку отцовских рук.
-Вы знаете, что вас ожидает? – услышала она вдруг потеплевший голос Стаса.
О да, Ольга знала. Стас рассказал Катьке о процедуре почти во всех подробностях. Сестра ничего не стала от нее утаивать, передала услышанное слово в слово. Добавила только, что «оставшийся след от ожога куда перспективней уродливого шрама на месте отрезанной сиськи».
Сейчас, обласканная солнечным теплом и свежестью утренней росы, она уже ничего не боялась, хотя ей потребовалась неделя, чтобы решиться пройти через очень болезненное испытание, предложенное Катькой. И как, хоть, та вообще узнала об этом необычном парне? Точнее, о его «хобби»?
-Вы уверены в том, что ваш страх лечь под нож под наркозом сильнее страха корчиться в судорогах, получая ожоги? – продолжал давить Стас, - Поверьте, у вас еще есть возможность отказаться от своего решения.
-Я уже все решила, Станислав, - ответила она, чувствуя как ее упертость начинает даже ей нравиться, настолько пугающей Ольге представлялась будущая физическая неполноценность, - Я не хочу под нож.
2.
«-Что же я делаю?» - спрашивала она себя, переступив порог просторного сарая за домом, уже наполненного солнечным светом через разобранную крышу.
В середине постройки стояла пара раздвинутых кухонных столов, один в продолжение другого. Только увидев их, только придя к мысли, что ей уготована участь лежать на них, Ольга растеряла всю свою решимость покориться физическим страданиям. На высоком широком пне стояла жестяная фляга с ключевой водой, наполненная Стасом незадолго до приезда Екатерины Павловны и ее сестры. На плотно закрытой ее крышке лежало нечто продолговатое толщиной с палец, обернутое цветастой материей. Почему-то, Ольга сразу поняла, что это нечто она зажмет зубами, чтобы не потерять сознание от собственных стенаний. Эта мысль отразилась неприятным жжением на искаженной опухолью груди. Она уже представляла как все будет происходить, и холодный безжизненный металл в руках беспечного хирурга показался Ольге куда более приятной альтернативой. Там, хотя бы, под наркозом. Рядом с пнем стоял глубокий тазик все с той же ключевой водой.
-Раздевайтесь по пояс и ложитесь, - без излишних проволочек предложил Стас.
Он разрешил Катьке быть рядом с ней, оставив Вовку на улице, точнее сам Вовка отказался принимать участие в предстоящем действе. Единственное, на что у него хватило и желания и смелости – пригрозить Стасу проблемами физического характера в случае если Ольге станет хуже. Впрочем, молодой человек или же сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей, или же взаправду их не услышал, занятый своими мыслями.
Ольга знала, что придеться раздеться, и логично рассудив, что Стаса интересовала только ее болячка, отправилась к нему в блузе, снять которую, как она на тот момент думала, могла без стеснения. Однако сейчас она находилась не больнице,
