прихватить с собой карточную колоду. В бытовке я появлялся всегда за час до начала рабочей смены, приходил, чтобы позавтракать, а теперь в мои планы входило разложить пасьянс на новеньких атласных картах. Сначала пасьянс, чтобы зарядить их положительной энергетикой, а уже потом попытаться узнать о предстоящих событиях дня.
На мое удивление я оказался в бытовке не первым. Жилистый белобрысый малый Ванька Петров, самый молодой в нашей смене, демобилизовавшийся всего чуть больше полгода назад, уминал аппетитное содержимое термоска, собранного недавней женой, явившись на работу за пятнадцать минут до меня.
-Ехать в Мухосрань, - пояснил он, жадно работая челюстями, - Машину еще вчера собрали, решили отправить пораньше с утра. Но все равно приеду не раньше семи вечера: там п…ц полный… Ну-ка, брось картишки, хочу знать как дорога будет, - улыбнулся Ваня, едва заметив свежую колоду карт у меня в руках.
В бытовке имелась колода карт, потрепанных, надорванных, замусоленных. Я пользовался ими, и Ванька знал об этом, видел воочию. И не только он один. А как-то раз за пасьянсом меня застал управляющий. Сказал, что «даст втык», но на первый раз простил.
-Погоди, сначала пасьянс разложу, хотя бы раз. Надо придать картам настрой.
-Чудно, - усмехнулся Ваня в ответ.
Он молчаливо наблюдал за тем как у меня не получилось с первого раза. Но, тем не менее, я вновь перетасовал колоду, тщательно, и чувствуя знакомое покалывание в руках. Внутренняя сила тормозила меня извлечь из колоды карты, значение которых хотел узнать Ванька.
-Давай сам, - предложил я, сделав про себя необходимый вывод.
-Серьезно?
-Да хрень все это про одни руки, - со знанием дела, чего не было прежде, уверял я, и сам поражался своей настойчивости.
Просто колющие ощущения утихли как только я разложил колоду веером перед Ванькой рубашкой кверху. Лишь некоторые из карт сияли, те, которые он должен был вытянуть. Больше того, я даже видел, какое именно значение имела каждая из них. Как если бы держал карточный веер открытым. Я видел как золотое сияние потянулась к рукам Вани, направляя их к нужным картам, заставляя выбрать именно их из всех прочих. Конечно, он думал, что сам выбирает, но по факту все обстояло не так. И это карты управляли им, отведя мне роль наблюдателя. До этого момента я все делал сам, и если меня просили (ради забавы), тот же Ванька, «раскинуть на день», я доставал карты из колоды своими руками. Как я уже сказал, никто из ребят, с которыми я работал, не воспринимал эти мои прогнозы всерьез, хотя бы потому, что, я пользовался старыми, засаленными, и бесчисленное количество раз играными картами, естественно непригодными для гаданий.
Ванька вытащил из колоды все сиявшие золотым светом карты, после чего я полез в свой айфон, чтобы выйти в Сеть. Ваня выслушал мои пояснения к тому, что себе навыбирал. Прогноз его порадовал, по крайней мере, я видел улыбку на его лице, настолько Ванька получил позитивный настрой в предстоящий рабочий день. Разумеется, он не воспринял предсказание всерьез, просто хотел услышать что-нибудь хорошее, чтобы пережить, самый сложный из всех его рейсов, действительно тягомотный и утомительный.
Я же понимал, что карты на самом деле намеревались влезть в чью-то жизнь и нарушить сложившийся в ней порядок вещей. В этот раз в положительную сторону. И я даже слегка завидовал Ване в том, что его ожидало. А где-то чуть глубже я трепетал от мысли, что в моих руках вдруг оказалась серьезная сила, разбуженная, скорее всего, моим собственным стойким нежеланием что-либо менять в своей монотонной жизни. Это за друзей и знакомых я радовался, когда у них происходило что-либо приятное или торжественное вроде свадьбы или рождения детей, а то и свалившегося на голову денежного прибытка. И огорчался, если случались неприятности. И с этой мыслью я ложился спать прошлым вечером. Сила же новенькой карточной колоды и пугала и восхищала меня одновременно. Кажется, я не должен был вмешиваться, тупо предоставляя картам возможность влиять на чью-либо судьбу.
Но вот я попытался узнать у них о предстоящем дне в собственный адрес, предварительно зарядив карты еще несколькими попытками разложить пасьянс. И тогда я не я не испытал неприятных колючих ощущений. Но, вопреки моим ожиданиям, я не увидел в колоде ни одной из карт, которая была бы обведена золотой аурой.
конец
Глава 8. Непогода
Как и было в предупреждении от МЧС, присланном мне на телефон, после нескольких дней неестественной летней жары, к полуночи указанной в мобильном сообщении даты поднялся ужасный ветер. Я проснулся от вспышек молний и довольно жуткого грохота грома, который заставил сработать сигнализацию сразу нескольких автомобилей на улице. Дождя, однако, не было, хотя я ждал самого настоящего проливня до самого утра. Чтобы прямо непроглядная пелена воды стояла за окном. Я и до того плохо переносил летний период, а в этот сезон было совсем невмоготу. Можно сказать, жара наступила где-то с середины мая, и если не дождь то простое похолодание меня бы вполне устроило.
Но по правде сказать, я проснулся и понял, что голоден. То, что я принес домой из круглосуточного супермаркета, отделенного от моей квартиры тремя этажами, было съедено практически моментально. Я не любитель готовить что-либо, предпочитаю сухомятку, поэтому в холодильнике моем крайне и крайне редко можно обнаружить съестное, ну если только кетчуп. Итак, я проснулся с урчанием в желудке, и несколько минут поразмыслив и понаблюдав за грозой и ветром, а так же представив перед мысленным взором все перспективы выхода на улицу в час ночной, решил, что меня устроит элементарный квас с подходящей под него прикуской. Холодный, после которого пробивает на глубокую отрыжку; не тот, что я помнил лет двадцать назад, конечно, но хотя бы приближенный к нему по вкусовым ощущениям. И чем меньше я буду телиться, тем больше вероятность того, что я не попаду под дождь, которому было самое время хлынуть. Бриджи, футболка, тапки, и вот я уже почти бежал до супермаркета за заветной бутылкой в предвкушении крепкого сна после пары кружек холодного напитка, сваренного на порошках.
На все про все мне хватило десяти минут, если не меньше. Но ожидаемого мною ливня все не было, что меня сильно расстраивало. Помню, я сел у окна, выходившего во двор с детской площадкой. Здесь очень удобно располагался стол с моим ПК, монитором и колонками, за который я уселся, уже намереваясь включить какой-нибудь занятный фильмец с восточными единоборствами, желательно 90-ых годов выпуска. Я успел только налить квасу в кружку, когда в очередной вспышке молнии за окном неожиданно увидел их. Одной из них была женщина в юбке. Она стояла на асфальтированной дорожке, проходившей через двор к площадке соседнего дома. А прямо перед женщиной я своими глазами видел застывший голубоватый шар размером с голову взрослого человека. Однако это и была голова человека, стоявшего рядом с женщиной. Конечно, я не видел черт лица его, и даже по форме шар оставался шаром, однако я отчетливо разглядел его руки, ноги, туловище. Вспышки молний представили мне и его наготу.
Помню, как первой моей мыслью была мысль о неправдоподобности увиденного мной в окно. Ведь ничего такого не было, когда я проснулся минут двадцать назад. А когда я вернулся из магазина и подошел к столу, в окно я посмотрел всего раз, чтобы увидеть то, что увидел. На всякий случай я протер глаза, но женщина и голый мужчина со светящимся голубоватым шаром на месте его головы никуда не делись. Но вот вновь сверкнула молния, и от нагой человеческой фигуры не осталось и следа, лишь светящийся шар висел неподвижно в воздухе. Теперь я видел только шар, не искаженный никакими чертами лица. И свет его стал ярче. Я понял, что это практически за долю мгновения до того как женщина протянула к нему руку.
-****ь, - только успел выдохнуть я.
А в следующую секунду во все стороны брызнул сноп искр. Пораженное электрическим током тело женщины распрямилось стрелой, слегка выгнулось, коснувшаяся шара рука ее будто окоченела. Вследствие этого женщина не могла отцепиться от наверное, тысяч вольт, прошедших сквозь нее в эти страшные мгновенья, и однозначно ее убивших. Однако шар резко устремился по прямой линии в сторону и впечатался в стену соседнего дома, чтобы рассыпаться на множество новых искр. Только тогда, скорее всего, бездыханное и обожженное тело женщины повалилось, наконец, на землю. Хотя, в темноте я этого не видел, но тем не менее, вглядывался в то место где она стояла только что в попытке увидеть ее лежачей на земле.
И вот здесь вспышки молний резко прекратились, а затем хлынул так ожидаемый мною холодный проливень, мгновенно затуманив мое окно непроглядной пеленой воды. Все, что я мог сделать в данной ситуации – набрать «скорую». Она уже не нужна была, конечно (это я понимал со всей отчетливостью), но гражданский долг обязывал. Однако, схватив телефон, и чувствуя сильное волнение, сопровождавшееся в груди уханьем молота и пылавшей от притока крови головой, я вдруг остановился. Что я должен был сказать? На моих глазах шаровая молния убила человека. Жертва коснулась ее рукой. Наверняка там остался характерный ожог, согласно которому эксперты сделают логичный вывод. Это максимум, что от меня требовалось как от свидетеля. Проблема заключалась в том, что врать я так и не научился, и мне было проще отмалчиваться. Но сколько еще свидетелей могло видеть то же, что и я? Видели ли они не просто этот шар, но голого человека? Видели ли они очертания лица его как и я? Скорее всего, женщина узнала то лицо, которого инстинктивно попыталась коснуться, за что поплатилась жизнью. Любой человек в здравом уме повертит в ответ на подобный рассказ у виска пальцем, конечно, если только не станет свидетелем подобного явления сам. Поэтому я так и не позвонил никуда, про себя решив помалкивать о случившемся. Не говори всего, что знаешь, но знай всегда, что говоришь.
Однако в течение следующего часа, во время которого я старался в окно не смотреть, а потом вообще растянулся в кровати, темноту ночи нарушили синие проблесковые маячки. Вряд ли женщину обнаружили случайные прохожие, все-таки сильный дождь на улице. Ну, если только местная синебота, которой, кажется, никакая непогода нипочем. А скорее всего, кто-то действительно видел произошедшее в окно как и я. Да и все равно кто. Самое главное, вызвали, чему я был несказанно рад.
Спустя сутки все местные бабушки обсуждали трагедию, случившуюся с несчастной женщиной, год назад потерявшей в пьяной драке сына. И я знал, о какой драке шла речь. Я проснулся тогда в третьем часу ночи, на улице раздавались громкие крики, вперемешку с матерщиной. Из окна со стороны улицы я видел человек пятнадцать подростков и мужчин постарше. Через дорогу от нашего дома располагался круглосуточный бар, возле которого и днем и ночью крутились местные «знаменитости» с пропитыми физиономиями. И подобные выяснения отношений были возле него не редкостью. Однако, на моей памяти столь массовый конфликт возле данного заведения был в новинку. Самый горлопан этой разборки, чей голос проник в мой сон через открытое окно, представлял собой, как говорится в
