Княжич, князь (серия "Кто ты?"-1)

покрывает!
  - Братия и сестры, - проговорил Иов.
  Народ умолк с послушливой почтительностью.
  - Если вам нужен тот, кто дает упокоение всем труждающимся и обремененным, то вот храм Его, - инок указал на золотые купола над верхушками деревьев. - А княжий дар - в умах читать. Кто желает чтения своих тайных помыслов?
  Желающих предложенного отчего-то не сыскалось. Охочие до княжьих чудес разом поскучнели, стали разбредаться со стыдливой поспешностью.
  - У кого там младенец недужий да свекор болящий? - окликнул брат Иов. - Пройдите этой улицею вверх - по левую руку будет лечебница монастырская. Спросите отца Паисия.
  - А с лисой-то что делать? - Кирилл подбросил медяк на ладони.
  - Себе оставь. Как задаток.
  
  ***
  
  Отец Варнава прикрыл глаза и затрясся в беззвучном смехе, осеняя себя крестом. Келейник за его спиной отвернулся к окну. Лицо брата Иова осталось непроницаемым.
  - Да уж. Как говорится, слухом земля полнится, - сказал настоятель, отсмеявшись и посерьезнев. - Но ведь люди-то по-своему правы. Они служения ждут. А их простодушие - не грех. Сердишься на меня?
  - За что, отче? - удивился Кирилл.
  - За смех мой.
  - Так ведь и впрямь забавно получилось.
  - Ну и славно... - отец Варнава обернулся к келейнику. - Брат Илия, послушников-привратников оповести: людей, которые князя видеть желают, пред тем расспрашивать со вниманием. Галерейных в настоятельских палатах да на входе такоже предупредить следует. Если важное что случится - мне докладывать немедля.
  Он улыбнулся Кириллу:
  - Конечно, могут и в обход заслонов прорваться - уж не обессудь. Случается, человеку надобно так, что вынь да положь. И готовься к тому, что всегда от тебя будут ждать больше, чем ты дать сможешь.
  - Слыхал я от отца нечто подобное, когда он со мною беседы вел о княжьем служении.
  - Вот и я о примерно о таковом же речь повести намеревался. Доводилось ли тебе бывать при том, как князь Иоанн суд вершил?
  - В конце прошлого лета, после обжинков. До той поры лишь из окошка украдкой наблюдал.
  Настоятель протянул руку и приподнял краешек грамотки на краю стола:
  - Князь Белокриницкий Стерх зовет меня суд свой с ним разделить. В качестве одного из надзирателей духовных.
  - Это что значит, отче? - не удержался Кирилл.
  - По заветам Доровым на всяком суде княжьем присутствуют посланники от христиан, древлеверцев и прочих верований, буде случатся таковые. Для надзора за тем, дабы решения князя не нанесли ненароком ущерба предписаниям религиозным. Разумеешь?
  - Ага.
  - И славно. Прежний настоятель обители нашей бывал у князя Стерха, а вот я пока еще не сподобился. Насколько мне известно, сам он древлеотеческой веры держится, но княгиня да двое старших сыновей - христиане. Младший готовится, нынче в оглашенных пребывает. Средь княжьих людей такоже крещеных много. О тебе уже каким-то образом наслышан, чему я удивлен изрядно. Очень желает свидеться лично. Можно сказать, даже настаивает на том. Это весьма неожиданно, однако ничего не поделаешь. Медлить тут негоже, так что прямо заутра в путь и отправимся. Посему после вечерни просил бы тебя все занятия свои отменить да спать пораньше ложиться. Отцу Паисию я дам знать.
  Кирилл растерялся.
  - Простите, отец игумен, - подал голос брат Иов, - но на эту пору князю важная встреча назначена. Ее отменять нежелательно.
  Отец Варнава остановил на нем внимательный взгляд, согласно наклонил голову. Кириллу показалось, что в густых усах и бороде его спряталась улыбка.
  
  ***
  
  Сделав несколько шагов по сосновым торцам тропинки, Кирилл оглянулся. Брат Иов у задней калитки, заложив руки за голову и не щурясь, смотрел на заходящее солнце.
  - Идем?
  - Ты один идешь, княже.
  - А ты?
  - Мыслишь, сейчас мы вместе спустимся, доброго вечера пожелаем, а затем я в сторонку отойду да за кустом схоронюсь?
  - Хе! Прав ты был, когда эти свои хитромудрые штуковины нахваливать не стал - я-то думал, что любой мастер неозброя запросто сможет и сам кустом притвориться!
  Кирилл удовлетворенно гыгыкнул над своей незатейливой подковыркой и затопал вниз, поглядывая на заросли шиповника у переката. Сердце опять непривычно запрыгало у него в груди. При очередном повороте он остановился и задрал голову - под стенами обители уже опустело.
  На лугу у реки лежал прогретый за день предзакатный покой, даже самый слабый ветерок остался наверху. Пахло мятой, камышом и близким вечером.
  - Видана, я уже здесь! - крикнул он наугад.
  Из-под ног брызнули, запрыгали к воде потревоженные лягушки. Ни в назначенном месте, ни вокруг никого не было. Кирилл не успел даже толком растеряться, быстро смекнув, что для начала следовало бы повнимательнее приглядеться к знакомому кусту шиповника. Особенно к вон той его стороне, которая...
  "Ну да, так и есть!"
  С облегчением ухмыльнувшись, сказал громко:
  - А давай сегодня я стану ягодами кидаться, а ты - в воду падать!
  - А хочешь?
  Вредная девчонка выскочила из-за куста и бросилась к реке.
  - Вот дуреха-то какая! Я ведь только...
  Кирилл рванулся вдогонку, почти у самого краешка берега успев ухватить ее поперек груди и остановить. Мягкое под пальцами ударило огнем, он отдернул руки в непривычном смятении:
  - Прости, пожалуйста! Господи, да что же это такое...
  Видана оттолкнула его, старательно занялась не столь уж необходимым приведением сарафана в надлежащий порядок. Голубой глаз вызывающе прищурился:
  - Что? Неужто не знаешь? Ну вот нипочем не поверю!
  - Да знаю я, знаю, это... Ох... Нечаянно как-то вышло.
  - Это не "ох". Они вовсе по-иному зовутся.
  Кирилл почувствовал, что багровеет.
  - Видана! - взмолился он. - И говорю не то, и делаю всё не то - понять не могу, почему так происходит. Совсем иною я себе эту нашу встречу мыслил.
  - А ты мыслил? Правда? - каким-то другим голосом спросила она и заговорила быстро-быстро: - Знаешь, а я ведь тоже себе и так и этак представляла: что ты мне скажешь, да что я тебе на то отвечу. А сейчас почему-то и мой язык вовсе не то говорит, что на самом деле сказать хотела. Может, оттого, что князь ты - отродясь до тебя никаких князей не видывала: ни старых, ни средовеков, ни таких, как ты. А может, еще отчего. А раз ты князь, Ягдар, то стало быть, в летах совершенных? А мне четырьнадесять всего. Ну то есть, уже.
  - В совершенны лета лишь о будущем листопаде войду. И отец с матушкой, и брат мой старший в один день погибли безвременно - меня беда до срока князем сделала. Ратибор, отец твой, разве не упоминал о том?
  - Нет... Ой, горе-то какое. Так вот отчего ты плакал тогда. Прости - если бы раньше знала, то ни за что на свете... Прости, Ягдар, а?
  - Ты хорошая, Видана, - сказал Кирилл неожиданно для себя.
  - Хорошая? - в ее зеницах будто загорелись голубые огоньки. - Ух ты! Страсть до чего любопытно: а чем же именно? Ну-ко, ну-ко начинай сказывать! Да гляди, не упусти ненароком даже самой малости!
  - Видана! - Кирилл завел глаза, с удивлением осознав, что ему необычайно нравится и произносить, и повторять раз за разом ее имя.
  - Не буду, не буду! - пообещала она торопливо. Голубые огоньки погасли. - А отчего ж погибли-то? Ой, ну зачем же я опять спросила - у тебя горе, а я с расспросами... Не говори, коли тяжко, не говори. Но все равно любопытно: что же могло приключиться такое, что все да еще и в одночасье?
  - Отравлены были. Как именно - сам еще не знаю. Люди отца Варнавы дознание ведут.
  - И еще раз прости...
  - Сейчас-то за что?
  - Ну... А у тебя, Ягдар, один глаз серый, другой зеленоватый. И крапинки в нем.
  - А у тебя и глаза голубые, и сарафан голубой - до чего же складно выходит! И вышит бисером да гладью. Красиво так. Праздничный, да? Прошлый раз ты в другом была.
  - А он... А его матушка с утра постирала - вот я и надела, что под руку попалось. И вовсе он никакой не праздничный!
  Видана отчего-то смешалась и поспешно спросила:
   - А что ты в этой - как её? - обители делаешь, Ягдар?
  - Отец меня сюда послал. Мыслю, на обучение.
  - Наукам всяким? Ух ты... А что за науки такие? А в Бортничах тоже школа есть - я туда со старшею сестрицею хожу. Четырежды на седмицу. А этой осенью и младшая с нами пойдет. Я уже и грамоте знаю, и численницу, и все-все Заветы назубок.
  - Бортничи - то деревня твоя?
  - Нет, соседская. Стрел с десяток всего от нас. Моя Хореей зовется. От опушки той самой, - она указала рукой, лукаво прищурив глаз, - только в дубраву войдешь