Инга
Перед самым Новым Годом наша незабвенная Полина Дмитриевна отправилась, наконец-то, в декрет. Никто из нас по этому поводу особенно не расстроился, - скорее, наоборот. Нет, мы не были злодеями и идиотами; мы все искренне готовы были пожелать ей крепкого здоровья и благополучного разрешения от бремени, - но, как мы с Ирой и говорили уже Ирине Павловне, при этом мы все были просто счастливы от того, что больше никогда не увидим эту чудесную даму.
В принципе, поскольку на протяжении двух первых четвертей Полина Дмитриевна почти не появлялась в школе, то все ее ученики давно уже привыкли к этому и не испытывали теперь по этому поводу никаких особых эмоций. Но только теперь, когда Полина Дмитриевна больше не работала в школе официально, в воздухе завис вопрос о классном руководстве над ее 9 “В”, - то есть, как раз над нами. И это действительно оказалось серьезной проблемой, причем, сразу по двум причинам.
Первая заключалась в том, что наш класс изначально был довольно трудным. Мои одноклассники и раньше-то учились кое-как и никогда не отличались особой сплоченностью. Класс не был дружным от слова вообще; напротив, между учениками, - как мальчиками, так и девочками, - постоянно вспыхивали какие-то конфликты, зачастую, требующие вмешательства администрации школы и привлечения родителей.
Но это было еще тогда, когда Полина Дмитриевна следила за нами своим зорким оком. А сейчас, спустя практически четыре месяца независимой, самостоятельной и вольной жизни, в которой контролировать и опекать нас было попросту некому, большая часть наших одноклассников вообще расслабилась, распустилась и привыкла творить все, что хочет. И со стороны любому было ясно, что ввести их снова теперь в узду и заставить учиться, - да и вообще хотя бы просто вести себя нормально, - задача трудная, неблагодарная и практически неосуществимая.
Но дело было даже не только - и не столько - в этом. Второй проблемой, - или, точнее, просто бедствием, - было то, что в нашей школе просто катастрофически не хватало учителей. Некоторые наиболее опытные - и трудолюбивые - преподаватели умудрялись даже одновременно брать классное руководство в двух классах. И втиснуть куда-нибудь в их плотное расписание еще и наш злополучный 9 “В”, состоящий преимущественно из двоечников, хулиганов и прогульщиков, оказалось просто невозможно.
Естественно, мы умудрялись первыми узнавать все слухи, касающиеся потенциальных планов на наше будущее, и поэтому прекрасно знали, что никто из учителей не соглашается пока взять на себя дополнительную нагрузку в виде нашего класса. И, с одной стороны, нас всех это вполне устраивало, потому что сейчас никто не дергал нас по поводу и без повода, не стеснял нашу свободу, не проводил нудные классные часы и, - что самое главное, - не учил нас жить.
Но, с другой стороны, такая ситуация, явно, была не совсем нормальной, и ясно было, что долго наше счастье не продлится. Все мы понимали, что, рано или поздно, администрация школы все равно найдет из нее какой-нибудь выход, - и не факт, что это будет к всеобщему удовольствию. Нам всем, уже избалованным неожиданно обретенной свободой, вовсе даже не хотелось получить в качестве классного руководителя какую-нибудь престарелую мымру с глубоко укоренившимися раз и навсегда отсталыми взглядами и привычками, которая рьяно примется строить нас, муштровать и расчесывать под одну гребенку. И поэтому, когда кому-то из наших одноклассников пришла в голову великолепная идея: предложить директору назначить нашим классным руководителем нового учителя истории Тимура Александровича, - все остальные с радостью поддержали эту здравую мысль.
Нам оставалось решить теперь всего лишь две проблемы. Первая заключалась в том, чтобы уговорить самого Тимура Александровича взять на себя такую ответственность, поскольку мы все прекрасно понимали, что он, - молодой учитель, только что пришедший в нашу школу, - едва ли горит желанием повесить себе на шею самый трудный и неуправляемый класс во всем учебном заведении. И вторая проблема: как убедить нашего директора в том, что такой молодой и неопытный учитель, работающий в школе, в буквальном смысле слова, без году неделю, сможет стать для нас хорошим наставником?..
Но, к огромному удивлению для всех нас, Тимур Александрович согласился на это наше предложение довольно легко, и длительные уговоры, старательно отрепетированные на перемене, не понадобились. Никто из нас даже и не ожидал, что все пройдет так гладко. Но то ли наш молодой учитель уже и сам на досуге подумывал об этом, то ли просто подсознательно ожидал от нас чего-то подобного, - а возможно, попросту администрация школы уже тоже закидывала удочку в этом направлении, - но, стоило нам только на уроке начать с ним разговор на эту тему, как он тут же согласился. И даже пообещал, что самостоятельно уладит все вопросы с директором, и нам не надо высылать вслед за ним свою группу поддержки.
И он не обманул.
На следующем же уроке Тимур Александрович сообщил нам радостную весть о том, что теперь он - наш новый классный руководитель. Нашему восторгу по этому поводу не было предела.
И мы все, воодушевленные этим первым успехом, тут же дружно навалились на него, предлагая, - в качестве первого мероприятия, проведенного совместными усилиями, - организовать вечеринку в честь Нового Года, который был уже на пороге. Тимур Александрович вовсе даже и не сопротивлялся.
Наша незабвенная Полина Дмитриевна всегда была принципиально против любых вечеринок. Поэтому на протяжении предыдущих почти что пяти лет учебы мы никогда и ничего не праздновали всем классом. Может быть, именно поэтому мы никогда не были особенно дружными, - ведь у нас практически не было нормальной возможности познакомиться поближе в неформальной обстановке. Но наша Полина Дмитриевна, как человек действительно совершенно устаревших взглядов и окаменевших от времени принципов, всегда полагала, что подобные ненормированные и нерегламентированные школьным уставом мероприятия развращают и деморализуют подрастающее поколение. И именно по их вине, - а также по вине нерадивых учителей, поощряющих подобный разврат и моральное разложение, - из стен родной школы потом выходят алкоголики и женщины легкого поведения.
На родительских собраниях она часами читала нашим удивленным таким странным подходом родителям долгие и нудные лекции на эту тему. Так что, спустя некоторое время, и мы, и наши родители вынуждены были смириться с таким положением вещей и давно уже прекратили надеяться на лучшее.
Но, разумеется, ни о чем подобном Тимуру Александровичу мы рассказывать не стали. Ему вообще об этом было знать ни к чему, - а то еще дурному научится на чужом примере… Тем более, что он, как человек еще довольно молодой и, соответственно, гораздо более современный и прогрессивный, - как мы надеялись, - против вечеринок, похоже, ровным счетом ничего не имел и с удовольствием был готов и сам в них поучаствовать.
Негромко звучала танцевальная музыка из принесенного кем-то из ребят магнитофона. Верхние светильники были выключены, чтобы царящая вокруг атмосфера напоминала настоящую дискотеку. Льющийся в окна яркий свет фонарей усиливал это впечатление.
Время было уже позднее. Я устала танцевать и присела на подоконник, наблюдая за резвящимися одноклассниками. Рядом со мной тут же послушно примостился Олег, вообще не отходивший от меня ни на шаг и на протяжении всего этого вечера усиленно демонстрирующий всем окружающим, что я - его девушка. Признаться честно, мне очень хотелось бы найти в себе силы порадоваться этому, ведь я твердо была уверена, что, на протяжении всех этих четырех месяцев, Олег действительно не встречался больше ни с кем, кроме меня. Но, - Господи, прости меня!.. - как же я устала от него за эти две бесконечные четверти!..
Все девчонки в школе, начиная с пятого и заканчивая одиннадцатым классом, безумно завидовали мне. Им, бедолагам, оставалось только локти кусать при виде такой вот непоколебимой верности. Но, - положа руку на сердце, - меня саму она ни капли не радовала. Все эти месяцы я тщетно ждала лишь повода, - ну, хоть какого-нибудь, малюсенького, совершенно безобидного, глупого повода, - чтобы расстаться с ним. Но Олег был воистину безупречен. У меня даже не было возможности обидеться на него хоть за что-то. Похоже, он действительно был серьезно влюблен в меня и искренне старался сделать все, чтобы угодить мне.
Я застряла в этом замкнутом круге, из которого не было выхода. Не решившись сразу же положить конец его надеждам, я просто попала в колею, из которой не знала теперь, как выбраться. Надо было в самом начале вести себя более твердо и уверенно, а не стараться всем вокруг угодить, наступая на горло собственной песне. А теперь… А теперь…
Я невольно тяжело вздохнула, - как и всегда, когда начинала думать об этом. Видит Бог, я действительно очень старалась полюбить Олега. Совершенно искренне старалась. Изо всех сил. Я даже составила для себя список его неоспоримых достоинств, выучила его наизусть и повторяла, как мантру, тщетно пытаясь убедить саму себя в том, что вот еще чуть-чуть, и он начнет, наконец, нравиться мне. Но все было напрасно. Этого никак не происходило. И, похоже, уже не произойдет.
Возможно, правду говорят те ученые, которые уверяют, что любовь - это всего лишь определенный химический процесс. Так вот, в нашем процессе, - для того, чтобы началась реакция, - явно, не хватало какого-то ингредиента…
Я уже просто измучилась от всего этого. Не моя вина была в том, что, даже спустя эти бесконечно долгие четыре месяца, неотразимый красавчик Олег по-прежнему оставался для меня чужим и нежеланным. Я послушно, давно уже даже и не пытаясь артачиться, проводила с ним практически все свободное время. Мы вместе с ним ходили в кино, на дискотеки, на
