Остальные раненные, кто ещё оставался в сознании, метались на походных койках, куда их положили, стеная, проклиная всё на свете, и матерясь. Те пострадавшие, которые оказались просто поцарапаны, выглядели чуть получше, но лорд Дилени на всякий случай велел и их койки отнести туда, подальше – в лесок. Лагерь разбили по другую сторону дороги, в чистом поле. Вернее – в степи, которая, если честно, особым разнообразием не баловала. Трава как трава. Зелёная. Холмы как холмы. Низкие и плоские – они и в прошлый раз ничем особенно запоминающимся отряд разведчиков не поражали.
Пока армия отдыхала и отсыпалась после трудов праведных, сам лорд Дилени глаз не сомкнул: он не отходил от раненных, наблюдая, и стараясь не мешать хлопочущим лекарям. Хотя, если честно, их попытки сбить жар с помощью холодных повязок на голову, и унять открывшуюся у особо тяжёлых пострадавших рвоту – кровопусканием, не казалась ему хоть сколько-нибудь эффективными методами.
Леди Ева, по лазарету не ходившая, а ожидавшая его в палатке, прислала ему мысленный сигнал:
«- Лорд Главнокомандующий! Ни в коем случае не позволяйте каплям рвоты, или крови больных попадать вам на одежду и тело!»
Лорд Дилени удивился. Но мысленно спросил:
«- Какая-нибудь зараза?»
«- Похоже, да.»
«- Какая?»
«- Разговор наедине поможет нам лучше.»
Лорд понял, что придётся идти. Если он действительно заразится, и умрёт, положение армии станет опасным. И не потому, что вести её будет некому – прекрасно справится с этим и его заместитель, лорд Борис! – а потому, что люди испугаются и растеряются. Значит, он не должен допускать своей смерти.
Звучит глупо.
Раньше, когда отвечал только сам за себя, ну, или за несколько десятков или даже сотен человек – всё казалось и проще и легче. Только где эти наивные, и почти счастливые времена… Груз ответственности, тяжким бременем ложащийся на плечи и совесть, что бы там не говорили – не метафора, а правда жизни!
И таковы реалии его новой должности: главное – сохранить жизни вверенных ему людей! И не дать упасть боевому Духу. Сломленная и напуганная армия – уже побеждена!
Однако перед уходом он распорядился:
– Лекари! Не допускайте попадания на ваши тела капель рвоты или крови больных!
Леди Ева ложиться, оказывается, не собиралась: постель стояла даже не разобранная. Плохой признак.
– Ну, рассказывай.
– Да. Думаю, рассказать придётся. Хотя теперь понимаю, что даже расскажи я тебе, и ты – нашим людям обо всём заранее, ничего бы это не изменило. Ведь отбиваться от них так и так пришлось бы. И раненные и укушенные всё равно появились бы. Чудо, что их так мало…
– Не тяни.
– Хорошо. – она набрала воздуху в грудь, – Завтра к вечеру все они умрут.
Лорд помолчал. Понимал, что его боевая подруга – циничная и прагматичная реалистка. И врать или приукрашивать ситуацию смысла не видит. Особенно для него – Главнокомандующего. Всё же он спросил, больше для очистки совести, чем из сочувствия к несчастным:
– И – что? Помочь ничем невозможно?
– Сейчас – нет. Будь они поблизости от Машины – некоторых мы успели бы «починить». Пропустив через неё. Да и то – не всех. На одного человека уходит около полутора часов, а прожить с такой болезнью можно – не более суток. Они все инфицированы через раны. Когтями и зубами. Более того: «обработанные» тварюшки и сами подохли бы не поздней вечера, даже если б вы не поубивали их!
– Пояснишь?
– Конечно. Я не говорила раньше, потому что не думала, что мой… Решится. Выпустить джина из бутылки. Вернее – пробирки. Но теперь вижу – решился. Там, в пещере, было такое отделение… Комната. Со стеллажами. Дай-ка я тебе покажу… Закрой глаза.
Перед лицом лорда Дилени возникла картинка – как всегда вначале туманная и расплывчатая, но быстро набравшая и цвет, и чёткость, и объём.
Комната. Большая. Белые кафельные стены. Белый потолок. Бетонный, ничем не прикрытый, серый пол. Сверху плафоны для освещения, но они не действуют. Всю картину освещают мерцающим мечущимся оранжевым отсветом факелы, которые держат «стандартные» твари лорда Хлодгара – ящеры в кольчугах и сапогах. Сполохи огня играют, отражаясь в стеклянных дверях десятков шкафов, стоящих по периметру комнаты.
Вот носитель его теперешнего зрения – не иначе, сам лорд Хлодгар! – подходит к одному из шкафов, и открывает створку. Ряды штативов. С пробирками. Заткнутыми, запаянными. Рука, находящаяся прямо перед лицом лорда Дилени, берёт одну. Поворачивает пробирку, располагая горизонтально. Бирка. Подписанная маркером, от руки.
«Сибирская язва-8». Рука нарочито осторожно, чуть трясясь, вкладывает пробирку на её место – обратно в ячейку в штативе. Так же осторожно берёт следующую.
«Холера-56».
Следующую.
«Проказа-9».
«Сепсис-17в».
Как ни странно, эту пробирку рука аккуратно прячет куда-то, похоже, во внутренний карман на груди взявшего. Точка зрения отдаляется, рука закрывает дверцу шкафа.
Всё. Картинка пропадает.
– Что это за «сепсис»?
– Страшная штука. Я потом посмотрела в мозгах моего. Попадание в малейшую царапинку, или куда-нибудь на слизистые оболочки носа или рта, вызывает почти мгновенное и стремительно развивающееся общее заражение крови. Болезнь проходит с жаром и ознобом. Иногда – рвотой. Если не лечить – больной обречён.
– А можно и лечить?
– Можно. Было. Тогда, при Предтечах. Я видела в мозгах у моего: да, лекарства существовали. Назывались антибиотики. Как бы тебе…
– Не нужно. Я примерно представляю. Натравить одни вредоносные бактерии или вирусы, те, что «на нашей стороне», типа, «прирученные», на другие – которые враги.
– Ага, в-принципе верно. Но мой взял эту штуку не потому, что хотел воспользоваться – нет, он сам боялся этой коварной заразы пуще смерти, потому что никаких антибиотиков не осталось! – а потому, что знал, что она не передаётся… По воздуху. Только – через раны. Вот он и подумал, что случись что (Вот как сейчас!) – может пригодиться.
– Сволочь он у тебя. Мразь! Трусливый козёл. Даже сражаться честно не может.
– Согласна. Первой премии ему не выиграть даже на состязаниях по ублюдочности среди мерзких ублюдков. Разве что – приз зрительских симпатий.
– Ладно. Как нам раненным-то помочь?
– Прости, мой лорд. Боюсь, что никак. Лекарства не было даже у лорда Хлодгара. Может, поэтому он и держал эту трубочку в сейфе, в выложенном ватой футляре, все эти тридцать лет, и прикасаться боялся. Ждал случая.
– Ну вот и дождался.
– Точно.
– Ладно, раз лечить невозможно, остаётся только обезопасить остальных наших людей.
– Ну, с этим ты уже справился. Между лагерем и лазаретом – полмили. Вполне достаточное расстояние. Но нам придётся подождать.
– Верно. – лорд почувствовал, как холодный кулак безысходности сжимает сердце, и ходят желваки под кожей скул, – Подождать придётся.
Леди Ева оказалась права. Последний несчастный испустил дух около полуночи – как оказалось, пожилой уже капрал Маттеус Темпл обладал самым живучим и выносливым организмом… Могилы копали всю ночь.
Церемонию погребения и остальные положенные ритуалы лорд Дилени провёл утром. После завтрака армия снова выступила в поход. Шли теперь не столь бодро, как после победы над динозаврами, но леди Ева сказала, что теперь стремление окончательно разделаться с подлым и богомерзким врагом только усилилось. Лорд Дилени не счёл нужным в связи с этим говорить какие-то дополнительные гневно-обличительные речи, а просто приказал всем двигаться в том же порядке, как двигались до этого.
Когда добрались до территории, контролируемой громами, и остановились на очередную ночёвку, снова приняли оборонительное построение: но теперь часть лошадей расположили не во внутреннем круге. Напротив, люди лорда Эштерхази гарцевали на них перед лагерем, вызывая, как это обозначил лорд Борис, «огонь на себя».
Долго ждать не пришлось – не более часа. И когда дрожание почвы сказало о том, что противник приближается, кавалеристы стремительно ломанулись прямо в центр лагеря через оставленные открытыми широкие «ворота» – проём в сплошном кольце. Который тут же загородили тремя телегами.
Конечно, такого удивительного звукового эффекта, как зимой, когда твари проламывали корку смёрзшегося грунта, не получилось. Просто шум – как если бы из телеги наземь грохнулась поленница дров.
[left]Как выяснилось, рубились туловища громов ничуть не хуже, чем в первый раз. Да и загонять им в глотки колы, уже использованные против динозавров, тоже оказалось легко: твари, нападавшие при закатном солнце, бившем им прямо в морду, не видели абсолютно ничего! Впрочем, они и так-то ничего не видели… Поэтому тяжело раненных или убитых среди контингента, вверенного лорду Дилени, на оказалось.
