– И каком же?
– Что остальные гвозди в тело этого мерзавца втыкаю я!
Ну как откажешь женщине в маленькой и невинной просьбе!
– Конечно, моё солнышко! Втыкай! Я пока докончу с Наташенькой. А то ей больно скучно живётся. (Ха-ха! Каламбурчик!) Правда, когда потеряет сознание, я хотел бы всё-таки несколько разнообразить ей жизнь.
– Это – как?
– С помощью электричества, конечно. Нужно следить за достижениями прогресса – со времён Святой Инквизиции наука много чего понапридумывала. Полезного.
Хищный оскал вполне может сойти за милую улыбку:
– Это ты хорошо придумал, милый! Только реостатом, чур, буду управлять я!
– Конечно-конечно, моя радость! Всё – как ты захочешь! Можем, в-принципе, до реостата и ещё чего ей предложить – арсенал у меня богатый! А то после электрического стула подопытные уже ни на что менее сильное и не реагируют!
– Хм-м… Я подумаю. И, конечно, хотелось бы знать все возможности!
– Без проблем! Прайс-лист у меня всегда здесь! – стучу себя по голове, – Перечислять довольно долго, так что лучше вначале продолжим с ними! Пока не пресытишься! Ну, понеслась?
– Ага.
Тут Витя начинает как-то слишком уж громко и, как бы – возмущённо, верещать. И трясти головой. Подхожу. Снова склоняю ухо к его рту. Ага – разобрал! Говорю, повернувшись к Юлечке:
– Представляешь? Этот гад говорит, что я обещал ему! Что не буду больше ничего в него, и в его шарики, втыкать! Если он имя своей дамы назовёт. А он – назвал!
Поворачиваюсь снова к Витьку, и говорю ему:
– Ну так я – своё обещание и выполняю! Я, я лично – ничего в тебя и не буду втыкать! Это ваша недовольная клиентка сейчас будет вами, Виктор Сергеевич, заниматься! И, думаю, неудовлетворённые или обманутые вкладчики, и клиенты всяких там «ООО» и «МММ» наверняка очень хотели бы сейчас оказаться на её месте! Так что претензии направляйте по юридическому адресу! – и называю адрес его конторы. После чего подмигиваю Юлечке, – Ласточка моя! Представь, что ты – отыгрываешься за всех пострадавших!
Юлечка моя изволила смеяться. А приятный у неё смех – словно кто-то молотком, или уж – бейсбольной битой, лупит по хрустальным колокольчикам! Да так, словно они – тоже гвозди, и он их забивает!
Говорю:
– Ну вот. Инцидентик с «обманом» и улажен. Погнали?
– Погнали!
А много решимости и силы в её голосе. Хм-м… А уж взгляд – да я уж говорил!
Ну вот, похоже, я нашёл себе не столько игрушку, сколько – напарницу!
Ах ты ж моя милая извращеночка!..
Ведь вроде – и посмотреть-то не на что, не говоря уж – о подержаться, а поди ж ты! Ну так у меня на неё – прямо всё стоит! Хо-хо! Куда там – Надечке с Валечкой!..
И если б не приятная перспектива – продолжить с нашими подопытными – чесс слово: прямо сейчас бы и впендюрил ласточке моей «эмоциональной»!
Ладно: думаю, это-то от нас теперь – не уйдёт!
А поселю её в маленькой спальне. Там как раз вторая кровать есть.
Думаю, когда мы с ней прикончим и закопаем наших случайных гостей, следующую жертву «обрабатывать» уж точно – будем вместе! И, готов поспорить, у моей валькирии воображения-то – побольше, чем у меня!
Потому что она женщин тоже ненавидит. И с детства мечтала о…»
Анна дождалась момента, когда Андрей попрощался. В Командный Пункт вошла только после того, как погасли все экраны. Андрей обернулся. Нейтрально-деловое выражение с лица – словно стёр. Надо же…
Ох, и усталое у него, оказывается, лицо! Ну и дела. Выматывают «переговоры». (Впрочем, она это и по себе помнит!) Видать, нервничает он слишком – с непривычки. Но нужно доложить, почему она не спит, и что разузнала. Но вначале:
– Андрей. Как прошли?
– Переговоры-то? – он хмуро усмехается, – Нормально. Нам уступили практически по всем пунктам. Следовательно, они никоим образом не собираются исполнять свои обязательства. Что – жаль. Придётся, стало быть – по плохому. Не понимает ваш чёртов Совет – «по хорошему»! Кстати – ты почему не спишь?
– А-а, вот за этим я и пришла. Рассказать, как из-за бессонницы пошла «гулять» по тюрьме. Проверила работу основных систем и механизмов – всё нормально. Автоматика справляется. А потом и к девочкам на уровень Зэт заглянула!
– Вот как. Ну и что там творится? Слушала?
– А то! – она продемонстрировала вынутый и спрятанный обратно в карман комбеза стетоскоп, – Это – Магды. Я позаимствовала. Магда – ты не сердишься?
– Нет. – Магда пожала плечами, – Всё, что делается на благо нашей Семьи – делается на благо нашей Семьи! – Андрей с благодарностью посмотрел на свою главную жену.
– Спасибо. – Анна чуть улыбнулась, – Так вот. Услышала я вот что… – она за две минуты изложила суть своих изысканий, – Так что думаю, если посидят там ещё денька три-четыре – точно дойдёт у них до смертоубийства!
– Чёрт бы их побрал. А ведь мы не должны допускать уменьшения числа заложниц! Ну, по-идее. Значит так. – Андрей цыкнул зубом, словно вытаскивая застрявший кусочек пищи. Скривился, словно в рот попал лимон, – Я, в-принципе, предвидел такую ситуацию. И мне, если совсем уж честно, было этих дурочек совсем не жаль. Только готовить стало бы легче – на меньшее число ртов. Но вот видишь, как хорошо, что не убивали – они, оказывается, вполне годятся в качестве «разменной монеты» при торговле с Советом. Так что убьём сразу двух зайцев. Отправим как можно быстрее к кораблю первую партию заложниц – я как раз об этом договорился.
– И… Много их будет?
– Тридцать человек. Так что сейчас нам нужно нашу любимую повариху разбудить, завтрак на нас, то есть – на нашу Семью, и наших «примкнувших» союзниц приготовить, да и приступать.
– К чему же?
– Ну – как! Принести в выходную камеру-тамбур тридцать парок. Тридцать пар унт. И варежек. Ну, и всего того, что полагается для «прогулок» по морозу. Там, снаружи.
После чего мы войдём в подвал уровня Зэт, зачитаем первые тридцать фамилий. Да и перегоним под конвоем этих дур – в выходной тамбур.
– Думаешь… Они не попытаются по дороге – сбежать? Или на нас… накинуться?
– Думаю – нет. Если то, что ты услышала – правда, а я думаю, что это так и есть – нет в их рядах единства. К счастью. Ну так – женщины же! Без командира или начальника – мгновенно превращаются из цивилизованных и послушных работниц – в стадо диких павианов! Грызущихся и скандалящих. И план побега наверняка не выработан.
Наверняка не возникнет и «умная» мысль о сопротивлении людям, вооружённым пистолетами.
Нет, они протестовать или сопротивляться не будут. А сами побегут! Полетят отсюда на всех парах! Особенно, когда мы им объявим, что за них, за их жизни, вступился Совет, и их там, на корабле, ждут с распростёртыми объятиями!
Ну и ещё кое-что. Я собираюсь им рассказать, как у нас проходили переговоры.
Вкратце, понятное дело. И – не без «искажения фактов». Некоторых. (Так что прошу меня – не поправлять!) Опишу, какая вредная была сестра Шлезингер. И как из-за её глупости и непримиримости погибла сестра Юлия Ракитич. И как чуть было не погибли и другие сёстры, которых мы без сожаления отправили бы к праотцам, если б не мудрое и конструктивное, – Андрей выделил эти слова ироничным тоном, – решение Совета. Короче: я полагаю, что иногда правда действует куда лучше даже придуманных версий! Тем более, что они наверняка её узнают, добравшись до корабля!
– Но Андрей… До побережья в самом лучшем случае, и при отличной погоде – трое с лишним суток пути! И это – с ночёвками!
– А мы дадим им с собой одни нарты. С палаткой. И мешочек с сухарями. На всех. Пусть делят на своё усмотрение! С нашей стороны заключённого договора мы обязались их – «отпустить». И дать все средства для осуществления перехода через ледяную пустыню. А уж дойдут они, или нет, и сколько из них сможет это сделать, и в каком состоянии они прибудут на корабль – мы не обговаривали! Из чего, кстати, я опять-таки делаю вывод. Что на самом-то деле – пофигу вашему Совету судьбы этих дур. Да и не только их!
Ладно, идёмте. Анна: просьба. Разбуди повариху. И помоги ей. А мы с Магдой и остальными займёмся перетаскиванием из кают и складов одежды, обуви, и нарт.
– Так – что? Готовить только на нас? И наших?
– Да. Я, конечно, сказал Меделайн, что нас около тридцати. Но на самом-то деле – всего двадцать два человека. Включая нас. Но! Я надеюсь, что хорошо подумав, к нам присоединятся все солдаты.
– Да ты что, милый! – Магда вскинулась, – Ведь ты их – так!.. Отметелил!
[left]– Вот и хорошо, что «отметелил». (Как говорится в древней поговорке: «бьёт – значит – любит!») Синяки пройдут, и злость – тоже. А чувство «сильного мужского плеча» – останется. Да и хорошо. Будет тебе снова кем