Но, пройдя путь от Венеры палеолита до Евы Родена, люди своего добились – мы научились с идеальной точностью копировать буквально любые объекты как живой природы, так уже и плоды собственных трудов, бытовые натюрморты, религиозные сцены, не только воспроизводя с идеальной точностью даже мельчайшие детали, но и наполняя творения ещё и смыслами, распознать которые в томах диссертаций пытаются десятки искусствоведов, как в случаи с «Тайной вечерей» Леонардо или фресками того же Микеланджело в Сикстинской капелле. И вот, разглядывая часами картину старого мастера, мы неминуемо, крадучись входя в резонанс с настроением автора, как бы делаем шаг через невидимую грань, отделяющую нас от произведения искусства, чтобы очутиться по ту сторону полотна и оттого испытать невероятный, но тихий восторг, сопоставимый с долгожданным появлением в экзотической местности после многочасового перелёта! А ещё испытываем радость от созерцания, словно пришли в галерею «наслаждаться лишь некоей внешней реальностью самого себя», как части невероятного механизма человеческой популяции – опять упомянем Гегеля. И не напоминает ли это удивительное состояние заносчивое, невозможное и даже греховное для людей настроение, описанное в книге книг: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма»?
Да, но со всей этой красотой и идеалами в вопросах воспроизведения мы, очевидно, подошли к естественному рубежу мастерства, да и тем для творчества как-то не прибавилось за последние тысячи лет – число их никак не перешагнёт рубеж в конце второго десятка. Кроме того, пытливый ум изобрёл ещё и фотографию, а сейчас уже и каждый способен нечто подсмотреть и запечатлеть, выложив мгновенно на всеобщее обозрение, что совсем подорвало экономический базис тружеников от традиционных процессов изображения. Но и тут всё не так уж запущенно – у нас, однако, есть фантазия, которую с вдохновением можно приладить к уже отточенным техникам копирования мирового величия. Очевидно, к пятому классу девочка освоила-таки азы аккуратного макияжа… Да, мы научились работать с природными формами, кстати, в том числе и полосуя трупы в анатомических театрах, мы подсмотрели у окружающего всё, мы поняли принципы проекции, перспективы, и многое другое нам ведомо, но разве только для того, чтобы ради заработка мусолить одни и те же сюжеты веками, и не находимся ли мы в этом смысле в творческом тупике? Отнюдь-отнюдь!
Дочурка же не просто так красит глазки и губки, у неё есть вполне определённая цель, неосознанная до поры до времени, и состоит она именно в удачном браке с качественным самцом, ради внимания которого и применяется изысканная косметика, по сути, являясь боевой раскраской индивидуума в безжалостной конкурентной борьбе с товарками. И сходство исторического сообщества художников с конкретной девочкой не в сути мотиваций, а в их наличии. Наша проблема в том, что мы, пытаясь понять замысел определённого гения, связываем его по содержанию с условиями бытия творившего, а по форме с развитием изобразительного искусства как предмета выражения, что внешне верно, но картина всё же шире, и она, определённо, говорит о неуклонном становлении человечества в качестве единого созидателя! Таким образом, провозгласив род людской совокупной системой на уровне организма, который в изобразительном искусстве успешно прошёл период обучения, далее, основываясь на диалектических принципах, как образованные субъекты мы просто вынуждены согласиться с наличием и следующего шага. И тут вспомним уже о малолетнем сыне, которому купили в первом классе развивающий конструктор с солидным руководством для построения замечательных фигур или устройств. Парнишка обязательно всё освоит и, заскучав однажды, представит на ваш суд уже собственное творение, число которых впоследствии будет не счесть. А что же наши мастера с доказанной одарённостью в области изобразительных искусств, они-то не подкачали, подтверждают теорию?
Ещё как! Чуть раньше времён Микеланджело жил и творил другой замечательный художник – Иероним Босх, чьи произведения непосвящённый обязательно спутает с картинами бессмертного Сальвадора Дали, который, безусловно, был знаком с работами своего предшественника. Для примера, в знаменитом триптихе «Сад земных наслаждений» возьмём правую створку, именуемую «Музыкальный ад», буквально изобилующую сюрреалистическими сюжетами – чего стоит кабак, по всей видимости, дьявольский, представляющий из себя некое подобие надорванного, кожистого яйца, выросшего плодом от человекообразного растения! А каковы проткнутые стрелой уши, между которыми зажат клинок, в окружении грешников, а строения на центральной панели, невиданные по сей день, олицетворяющие золотой век человечества, а ещё повсюду то забавные, то жутковатые существа с признаками людей и животных, походящие больше на безумный замысел генной инженерии будущего. Его работы не столь совершены, как фотографические творения того же Микеланджело или Леонардо Да Винчи – перспектива часто нарушена, изображения людей схематичны, местами походят на лубочный стиль из глубинки дореволюционной России, однако человечество всё же отнесла их в разряд гениальных, как и работы Пикассо, а ведь и они, мягко говоря, далеки от изобразительных идеалов правды текущего момента. Чего ж так-то, чем нас влекут подобные демоверсии действительности?
Осмелимся предположить, что человечество в качестве единого организма, пройдя обучение на природных объектах, разобрав их порой на атомы как в обсуждаемом разделе деятельности, так и в прочих областях, пытается создать нечто уже своё, основываясь на полученных знаниях. И тут опять же Микеланджело, а ещё и Тициан, и прочие великие из эпохи Возрождения в большей степени предстают прилежными, талантливыми, но всё ж учениками, в то время, как Босх, Дали и другие специалисты по безудержной деформации зримых форм реальности до состояния альтернативной скорее относятся к творцам иных миров, хотя, разумеется, всё очень и очень условно и зыбко в раздаче дефиниций. Несоизмеримая же в сравнении с числом удивительных авторов часть нашей популяции не только признаёт сих «безумцев» выдающимися, но пытается копировать их, выискивает новые подобные таланты по причине внутреннего запроса на действительность, отличную от текущей, но уже и нами сотворённой.
И дело тут в дофамине, который, как нам объяснили, являясь гормоном животных, инъекциями в правильных дозах принуждает организм, а с ним и интеллект Homo sapiens к выигрышному поведению посредствам незамысловатых, но положительных эмоций, как, например, в случае с вожделенным процессом размножения или при поедании калорийной пищи. И вот люди, не узрев материальной пользы в неких видах своей деятельности, но занимаясь ими упрямо испокон веков, получая от этого наслаждение, как от «внешней реальностью самого себя…», сопоставимое с сексом иной раз, обобщённо решили назвать сею странность искусством.
А ещё же существует и наука! И опять мы возвращаемся в стародавние анатомические театры, где по крупинкам собирали знания, прежде всего и далеко не только художники, а эскулапы, постоянно озабоченные нашим здоровьем, что радует и что привело, в конце концов, к невероятному развитию медицины, основанному уже даже не на клеточном, а на молекулярном или на атомном уровнях. А где-то с незапамятных времён физики изучают принципы взаимодействия полей, копаясь в структуре вещества, химики постигают связи и взаимопревращения чистых элементов и их соединений, да много кто ещё блуждает по лабиринтам познания, сочиняя тома для библиотек! Однако и про инженеров не забудем, которые умудряются как-то так мастерски упаковать различные багажи с информацией, что в итоге получаются продукты, полезные во всех отношениях. И вот уже искусный хирург вшивает в сердце вашего друга клапан, позволяющий ему хоть и без излишеств, но всё же вполне себе качественно жить многие годы! А зловредный Капитан Крюк в наше время вполне бы мог претендовать на бионический протез – может, и характер бы поправился у болезного!
Кроме того каждый раз, как только мы преодолеваем очередную ступень лестницы знаний, то тут же на её основе приступаем к сооружению вещей в повседневной жизни ненужных, более того, мы полезные предметы делаем очень замысловатыми, инкрустируя, скажем, банальную посуду золотой росписью или украшениями из драгоценных камней и металлов, а чего стоит собор Нотр-Да́м-де-Пари с его замечательными горгульями. Или, меняя генотип, делаем из наших любимых котиков, животинок, забавно флуоресцирующих в темноте. Представляется, что недалёк тот момент, когда на наш суд будут представлены ещё более удивительные, жизнеспособные, а то и дающие потомства животные дизайнерского типа, например, многоголовые ящерицы или летающие ужи – фантазия безгранична! Кстати, в этом смысле появление чрезвычайно болезнетворных вирусов в череде, уже давно конструируемых вполне и объяснимо, и ожидаемо…
[justify] И уж совсем сокровенное – наши заболевания. Например, лёгкая простуда вызывает лишь грустную улыбку, а нечто более сложное доводит нас и, главное, окружающих до состояния то растерянности, а то и отчаяния, но в любом случае мы гарантировано рассчитываем на помощь, которая может быть и несуразной, и неадекватной, но ежели повезёт или хватит средств, то и вполне профессиональной! А сейчас посмотрим на образ вдумчивого врача, который тысячелетиями озабочен не только сиюминутным доходом, расположенном в карманах пациента, а ещё и более серьёзной перспективой как своей деятельности, так и грядущих учеников или последователей – он наблюдает, систематизирует, экспериментирует, увы, на своих подопечных, множа, как известно, своё персональное кладбище, ведь ничего так ярко не говорит об устройстве сложного механизма как его поломка. И, в конце концов, приходит понимание, что лёгкие предназначены для дыхания, а желудок для переваривания пищи и так далее – и вот уже, используя атлас анатома, медик производит на свет божий сначала в первом приближении, а после всё более детальную инструкцию по работе с человеческим телом, и, внимание, по его починке, реконструкции и даже совершенствованию… мы же не забыли про искусственный клапан в сердце вашего друга? И ныне уже многое возможно для замены, а будучи сторонниками тезиса о переходе количества в качество, мы понимает, что рано или поздно, не убивая измождённых, нудных больных, отнимающих драгоценные ресурсы цивилизации, леча их, мы до
