Возникающие же разногласия в балансе интересов разрешаются в судебном порядке, а при отсутствии прецедентов чрез законотворчество парламентариев, опять же избираемых. Конечно, существуют и полицейские функции, и функции по защите территориальной целостности и многие другие, кои всё же стоит отнести к сопутствующим, обеспечивающим и затратным, что главное, а значит во многом производными. Помимо прочего, бюджеты плоских систем распределены по ступеням власти, так как они не имеют единого центра управления по определению, даже при иерархическом построении государства, и в идеале не существует прямого подчинения и отчётности низших структур перед высшими. Там каждый уровень отвечает за свой участок компетенций, на который имеет свой, законом установленный источник наполнения казны, и если верховный орган решит построить на его территории, скажем, военную базу, то согласование с региональным начальством, а то и с население через референдум неминуемо. И так, существование описанных игроков в управлении, а каждый из них ещё и дробится на множество значимых субъектов, предполагает наличие вместо центра по принятию решений в лучшем случае центра по согласованию, выработке консенсуса, что не мешает производителям прибавочной стоимости производить прибавочную стоимость. Устройство сие разумно и замечательно работает в пространстве при уже сформированных коллективным творчеством законодательных актов или же при естественных, понятных раздражителях, а в моменты неопределённостей, не дай бог, ещё и глобального уровня, оно не позволяет реагировать достаточно гибко, о чём упоминалось, и это как раз из-за отсутствия персональной ответственности, когда «круговая порука мажет как копоть…». Да-да, если песня и была про Советский Союз, то точно не про времена Сталина и тем более не про принятие решений по управлению его гигантскими территориями. Кстати, не от страха ли перед возмездием проистекают всякие тайные голосования в различных выборных органах? И сколько в процентном отношении к нынешнему уровню согласятся на соцопросы, если они не будут анонимными?
А исходя из экономической сущности капитала как самовозрастающей стоимости, находящегося ради этого заманчивого для капиталиста процесса в постоянном движении, можно сказать, что стремлением, внутренней целью государств плоских систем является их клонирование, путем переформатирования вертикальных, и последующее всеобщее объединение, чтоб ни границы, ни иные принципы устройства общества не мешали самовозрастанию, что и приводит к той самой глобализации, кою много кто тысячелетиями пытался построить иными – грубыми методами, что обсуждалось выше. И не является ли глобализм модифицированной, более мягкой формой империализма, правда, без ликвидации национальных пределов, становящихся во многом условными? Но это на первом этапе, а дальше вплоть до языков, когда родная речь на той или иной территории медленно, но верно переходит в разряд самобытного фольклора, понятного и интересного лишь доживающим свой век бабулькам и очкастым этнографам. То есть речь идёт об унификации всего подлунного мира по принципам рассредоточения власти, казалось бы, прошедшими проверку временем и создавшими весьма плодотворную и устойчивую конструкцию, обязательной частью которой считаются свобода слова, выборность и прочие феерические атрибуты зрелой демократии. Но вот в этом месте особо не стоит обольщаться, ведь этот блистающий на вершине града аксессуар не является самоцелью, о коей грезили тысячи поколений обездоленных! Да-да, этот вожделенный, как считается кое где, вид обустройства общества, имеющий весьма расплывчатые контуры, служит лишь инструментом, позволяющим, во-первых, держать власть под контролем путём периодической смены руководящих элит, во-вторых, не допускающим сращивание её с отдельными финансово-промышленными группами, которые путём конкуренции, а то и прямой борьбы ставятся в равноудалённой от неё положение. Электорату же, названному для приличия досточтимым, дозволено исполнять функцию генератора случайных чисел, мало чем отличающегося от ручек игровых автоматов в казино, когда объективно от тебя ничего не зависит, но увлекает до болезненных состояний, а ещё имитирует некую деятельность, в пределе способную всё же привести к выигрышу. Таким образом, демократия в капиталистическом и постиндустриальном мирах категория исключительная экономическая, призванная, прежде всего, сменяемостью отстранить государственную власть от существенной глубины планирования, которая чудесным образом переместилась под сень корпораций, где и руководство сидит десятилетиями, если оно успешно, и с долгосрочными проектами всё очень даже неплохо. Ну а бескомпромиссное злословье СМИ в адрес руководителей любого уровня и глумливые карикатуры о вихрах или шаркающих походках первых лиц, всего лишь невинный сопутствующий эффект, позволяющий вечно недовольным гражданам продемонстрировать воистину свою непреклонную смелость, почти мужество, а также показывает динамику их в большей степени деградации, хотя возможен и интеллектуальный рост… вот только в чём его предпосылка во всеобщем режиме добродушной, вожделенной рутины?
А если совсем уж встать на платформу марксизма и воспользоваться принципам единства и борьбы противоположностей, то можно констатировать, что власть в плоских системах формируется и ныне функционирует под воздействием бизнеса и народа, с одной стороны, которые, очевидно, отвечают за устойчивость конструкции, а вот изменчивость, с другой стороны, привносит разомкнутость этих образований, когда нынешний мир так или иначе, но соответствует набору сообщающихся сосудов, что вынуждает и обывателя, и работодателя периодически покидать зону комфорта, ради формирования дополнительных конкурентных преимуществ в ответ на факторы, вбрасываемые из внешних структур, сформированных на иных принципах, что утомительно для всех субъектов, нацеленных на заработок понятными методами. Отсюда и проистекает стремление плоских образований присоединить к своему устройству как можно большее окружение, а в перспективе так и всю планету Земля.
Оценивая население в качестве электората, а именно в качестве какого-никакого агента устойчивости мы увидим, что, бесспорно, оно, так или иначе, но влияет на органы управления стран сего вида, что приводит, кроме прочего, и к постепенному, но полнейшему уничтожению сакральности власти как по форме, так и по содержанию – пройден интригующий путь от блиставшего благородством золота фараона, являвшегося воплощением бога на земле, до неопрятного Бориса Джонсона и вечно сального Франсуа Олланда. А чего мы ожидали от всеобщего голосования, превратившего избирателя в инструмент для легитимизации неких структур, ратующих за всеобщее потребления взахлёб ради собственного, непринуждённого обогащения? Так что народ, опуская горизонтальное государство до своего уровня, не особенно заинтересован в очень уж масштабных реформированиях привычной действительности, в связи с чем безмолвствует, что происходило не только во времена Бориса Годунова, кстати, и далеко не в одной России.
И это очень важно и симптоматично, ведь до появления выборной системы средние и совсем уж низшие экономические слои если и имели возможность влиять на повелителей, то исключительно посредством бунтов и революций, что, разумеется, не особенно устраивало всех. Население, столетиями живя со своими владыками на одной территорий, находилось с ними в параллельных мирах, что позволяло посредством механизмов элитарного отбора и воспитания, включая образование, формировать прослойку аристократии, наиболее подготовленная часть из которой допускалась до управления. Разумеется, и тогда к власти прорывались совсем уж несостоятельные личности, что подлежало коррекции во внутривидовой борьбе знати – дворцовыми переворотами история изобилует, правда, происходили они далеко не всегда в интересах всего социума, мягко говоря!
В случае же, когда всему народу или большей его части поручается определить некого претендента на некий высший пост, то процесс допуска к администрированию рано или поздно принимает вид – будем честными! – очевидного отрицательного отбора, ведь избрание в этом случае зависит далеко не от компетентности номинантов, а их состязание перемещается в область велеречивости и технологий, основанных в большей степени на манипуляционных изысках. Изначально как в соискатели, так и в избиратели попадали далеко не все – вспомним и имущественный ценз, и ограничения по расовому, религиозному, половому и прочим признакам, что создавало неравенство, позволявшее допускать к голосованию более или менее подготовленный слой общества, как бы к этому, кто ни относился! Согласитесь, отсутствие равноправия женщин при неразвитости и часто недоступности средств массовой информации загоняло несчастных или в кухни, или в будуары – если повезёт! – не давая им ни должного образования, ни осмысленного подхода к чему-нибудь, что выходило за пределы семейных ценностей. И вот за кого могли отдать голос милые барышни, при всей любви и уважении к ним? Разве что по указанию мужа, брата или папеньки. Ну а про вчерашних, увы, безграмотных рабов в США или затюканных индейцах и говорить не приходится…
[justify] И предвидя гневные и разоблачительные высказывания, напомню, что и ныне местами существуют ограничения на прямое волеизъявление граждан, и это не только о США с их системой выборщиков, всё же отражающую, хоть и опосредовано, но мнение большинства перед, как ни крути, назначением президента. Хотя и у них было несколько сбоев, когда мнение меньшинства торжествовало, что не носило принципиального характера в государстве, где разница в голосах в любом случае напоминает статистическую погрешность. Нет, и без
