Сказ о том, как Канарейкин противостоял японской военщине в эпоху развитого социализма.

и горизонталь. Таких типовых ограждений по стране понастроили стотыщпятьсот километров. И мало найдется людей, кому бы эти серые исполины ни разу не попадались на глаза.

  Позже до меня дошло, что эта тема бетонных заборов была детищем будущего главкома ПВО, генерала армии Третьяка. Ходили слухи, что это была его персональная «фишка», а посему и спрос за заборы был строжайший.

  Явившись утром в штаб части, получив скупой инструктаж, двинулся я в автопарк за машинами, на которых предстояло мне таскать железобетонные конструкции из дисциплинарного батальона, где их штамповали, к месту строительства моей «крепости». Но, как оказалось, ни одна из выделенных мне посудин не способна была даже покинуть пределы автопарка.

 – Как же так? – вопрошаю я.

 – А вот так! – лаконично ответствовал мне начальник автомобильной службы. – Сегодня гуляй, служивый, приходи завтра.

  Забегая вперёд, скажу, что ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю – ничегошеньки не изменилось. То у них свободных машин нет, то солярки...

  Врали, конечно, внаглую. На бумаге транспорт для меня выделялся исправно, вот только, по словам тех же бумаг, он был весь неисправен. И что самое удивительное, это, похоже, никого всерьёз не волновало.
 
  "Вон твои колымаги… Забирай!" – дежурный по автопарку, криво усмехнувшись, ткнул пальцем в сторону ржавеющего у забора кладбища машин.

  Любопытство заставило меня пройтись вдоль этих исполинов с вырванными сердцами - моторами и зияющими глазницами фар.

  "Чудеса в решете", – пронеслось в голове.
  Я покинул расположение части, осознавая свою ненужность. Видимо, генерал Третьяк не собирался почти;ть нас своим визитом в обозримом будущем.

               
                                              Глава восьмая. За свободу надо платить. Дорого!

 
  Покинув расположение части, я отправился было в гостиницу, но немного поразмыслив, изменил свои планы и поехал к своему другу Владимиру ( далее Михаилу ) - в дивизион, благо располагался он неподалёку - на полуострове Меньшикова, названного в честь начальника Главного Морского штаба адмирала А.С. Меньшикова, внука петровского Алексашки.
 
  Не загружая читателя далее историческими справками, скажу лишь, что полуостров тот в те времена был нашпигован всевозможными вооружениями и военной техникой.
  При каждой части, как правило, был так называемый придворный дивизион.
  И стоящий на полуострове Меньшикова был именно таким.
  Впрочем, никаких особых привилегий и удобств я там не обнаружил.
  Представьте себе одноэтажное строение казарменного типа, в котором с одной стороны располагается, собственно, сама казарма, а с другой живут офицеры и прапорщики с семьями. Как в коммуналке. С общим коридором.
 
  Но в отличии от дивизиона нашего, у них не было проблем с электричеством и транспортном. А ещё неподалёку от перешейка - со стороны материка - был причал, от которого ходили пассажирские катера в Советскую гавань и Ванино. И с учётом крайней изрезанности береговой линии попасть в ту же Советскую гавань морем можно было намного быстрее, чем по земле.   
 
  Но мой друг Михаил каким то образом свинтил из этого коммунального рая, поселившись в пустующей комнате двухэтажного деревянного дома, обречённо ветшавшего в самом центре посёлка Меньшикова.
  Из удобств там была только печка, которой Михаил не пользовался по причине гордой застенчивости и отсутствия дров, предпочитая пользоваться обогревателями.
  Ну а сортир, понятное дело, на улице. Ну а где ему ещё быть?
   
  Да. За свободу надо платить. Дорого! Подобный выбор позднее встал и передо мной, и я тоже выбрал свободу, в ущерб относительно комфортного проживания в офицерской общаге.
 
  - Да не вопрос, дружище, живи сколько хочешь! - с энтузиазмом отреагировал Михаил на мою просьбу остановиться в его холостяцкой берлоге.
  - Мой дом - твой дом! Сейчас я тебе его покажу...
 
  И мы направились в поселковый магазин за водовкой, намереваясь за дружеской беседой отметить нашу встречу.
 
  - А это что у тебя тут? - поинтересовался я, показывая на тарелки с опарышами.
  - Для каких целей разводишь?
  - Сейчас выброшу. Не обращай внимания.
  - Как? Вместе с тарелками? - остановил я его.
  - Тогда уж и это захвати - указал я ему на гору стеклянных банок с проткнутыми крышками. Этот гурман томатный сок выписал, а помидоры так и оставлял нетронутыми.
  - В прошлый раз всё выкинул вместе с тарелками. Не мог себя пересилить. Я, знаешь ли, человек брезгливый...
  - Оно и видно! - усмехнулся я. - Ладно, иди за водой, неряха, я помою, похозяйничаю тут у тебя, на правах квартиранта. Не возражаешь?
  - А вот за это спасибо! А то я никак не могу себя заставить...
  - И как ты только сюда дам своих водишь?
  - Я их не вожу. Они сами ко мне приходят. И первым делом наводят порядок. И ты знаешь, многим это нравится.
  - Видать давно они к тебе не приходили. Жениться тебе надо, Миша! 
 
  Между тем за филенчатой дверью в соседнюю комнату началась какая то возня.
 
  "Ты меня уважаешь?" - доносилось оттуда.
  "Я тебя уважаю! А ты меня уважаешь?"
  Послышался звук падающего стула.
  "А я тебя... Не уважаю!"
 
  - Кто это там у тебя за дверью?
  - Соседи. Асоциальные элементы. Люмпены. Сейчас драться начнут, - прокомментировал Михаил. - Я в их разборки не вмешиваюсь... Забей!
  - А как у вас тут, на полуострове, насчёт прекрасного пола? Или только с материка сюда водишь?
  - А вот завтра и узнаешь! Завтра у одной, приятной во всех отношениях дамы, муж уходит на вахту, и я, на правах хозяина, предоставлю тебе право первой ночи!
  - Так уж и первой? Ты что, с ней ещё не переспал?
  - Нет, я её мужа хорошо знаю. А насчёт доступности, ты не переживай, я представлю тебя как только что сошедшего с орбиты космонавта, и она наверняка не устоит перед соблазном приобщиться к космосу. За базар я отвечаю! Веришь?
  - Тебе? Верю! А что не спал с ней - не верю!
    
               
                                                         Глава девятая. Вот же проказник!
 
 
  Это был ресторан "Таёжный", по народному "Бурелом".
  Находился он в посёлке Октябрьский, неподалёку от станции Советская Гавань - Сортировочная, что довольно далеко от полуострова Меньшикова.
  Но что делать? Надо ехать! Не сидеть же весь вечер в четырёх стенах, ограничившись воспоминаниями?
  Настала пора новых свершений. И новых похождений.
  Пришло время действовать, действовать, действовать!
 
  Поскольку "Бурелом" был едва ли не единственным приличным питейным заведением на всю округу, то пользовался он большим спросом как у сильной половины человечества, так и у его слабой части, и попасть туда, особенно в выходные, было проблематично.
 
  Внешне ресторан напоминал хлев для скота, однако внутри вполне соответствовал существующим на ту пору нормативам и веяниям, имея в своём активе неплохую кухню танцпол и живую музыку.
  Располагался же "Бурелом" за пределами жилых районов, работал до 23 часов, и для страждущих всласть повеселиться не имела альтернатив.
  Где ещё можно потанцевать и завязывать романтические отношения с противоположным полом, как не в ресторане?
  И вот в этом деле мой друг Михаил был более чем профессионален, - он был гуру!
  Гуру съёма! 
 
  "И как ему это удаётся?" - недоумевал я.
  Я же, по своей природе человек скромный, по женской части стеснительный, сижу сейчас в сторонке, под пальмой, и скучаю.   
 
  А ларчик открывался просто.
  Михаил не играл бицепсами, не делал мужественным лицо, не читал стихов и не расшаркивался.
  Он нагло врал!
  Врал с загадочной улыбкой на лице. Врал напропалую и безудержно. Широким спектром. И полёт его фантазий пробивал, как правило, самую надёжную женскую защиту. Включая узы брака.
  И этот феномен нам, мужикам, предстоит ещё изучать, и изучать, ибо женская душа - потёмки, и далеко не каждому соискателю дамы приоткрывают свои чакры. 
 
  По прошествии времени как - то зашёл в нашем небольшом мужском коллективе учёный диспут на тему женских приоритетов в выборе себе партнёра.
  И тут я, вспомнив о Михаиле, рассказал товарищам о его уникальных способностях, чем сильно взбудоражил коллег; женатики напряглись, а молодые холостяки достали записные книжки и стали записывать...
 
  А я продолжал:   
  - Но мне всё же думается, что Владимир пользовался успехом у женщин по большей части ещё и потому, что был он человеком начитанным, весёлым, с хорошим чувством юмора и подвешенным языком.   
 - Какой Владимир? Тот, что с Якиманки?
 - Не... То был Михаил! Совсем вы меня запутали!
 
  И вот, снова "Таёжный".

  Устроившись за столиком, мы заказали ужин и принялись изучать пеструю публику. Внезапно грянула музыка, и Михаил, не теряя ни мгновения, ринулся на охоту. Я же решил не торопить события и пока что остаться в тени, наблюдая за разворачивающимся представлением.

  "А Андрюху в том бою ранило прямо в живот! Хочешь, я его сейчас позову, и он продемонстрирует тебе