Репортаж со змеёй на шее

никаких чёток не наберёшься.

Когда осветитель Славик внезапно выпал на пути продолжения монтажа, кружащая в павильоне чертовщина словно бы опять взбодрилась. И понеслась чертить вокруг светового пятна с ведущим всяческие загогулины, под ноги бросаться, в уши залезать, глазки кровью наливать. Безусловно, подлинная причина по-прежнему затеваемого переполоха умов оказывалась именно в сгоняемом репортаже, в высовывающихся оттуда потусторонних персонажах, пытающихся и из своего мира вертеть здешним. Чем-то им, всемогущим, теперь и чётки у ведущего пришлись не по нраву. Ни с того ни с сего всё сразу сгонялось ими до уровня бреда и понятно, что с умыслом как бы случайно подорвать реальность, временно имеющуюся на здесь и сейчас. Однако случайно даже случки не случаются.

Будучи опытным эфирщиком Береснев сразу оценил происходящее и чётко понял, что делать дальше. Важнее всего суметь от всего абстрагироваться и любой атакующий бред, не вдумываясь в него, сразу же отмести от себя. Совсем ничего не брать себе в голову, чтобы в момент загорания красного глазка на ведущей камере ничего не помнить, кроме главного.

А тут:
- Понимаешь, чётки не мои, а Светки моей, точнее, от ейной бабки. Та же, как узнала, что тебе дали поносить, сразу принялась гундосить, верни да верни!
Видавший и не такие творческие виды Береснев замер лишь на секунду, но потом быстро опустил руку в карман пиджака, выложил нитку чёток на стол и подтолкнул. Холодно спросил только:
- Так что, и бабка здесь?! Отлично! Тоже ассистирует мне? Замечательно! Что, правда?! – И заглянул под стол. Вроде пока никого. – Зачем врёшь, Славик?!
- Да не-е!.. Ты всё равно ими ни разу не воспользовался! Зачем они тебе?! Всегда каменное лицо, тебя же ничем не вывести из себя.
- И поэтому ты решил попробовать?!
- Брак по звуку может быть, Виталя прав! – славный журфаковец Славик теперь отводил свои свиные глазки в сторону и, кажется, старался не дышать, давая задний ход. Подарил, а потом отнял. Оригинально! Откуда брак, если ни разу не воспользовался?! Вот, молодец! О чём ты думал раньше, славный свинтус Брондуков, на деле оказавшийся как большинство со стороны пристроенных к делу лишь заурядным и непредсказуемым жадюгой?!
- На!!! Вали из кадра по-быстрому! Как мне теперь говорить, уроды?! Тридцать секунд осталось!

Хоть Береснев привычно и с порога отмёл всю эту оголтело набрасывающуюся чушь, но всё равно продолжал чувствовать, как что-то непонятное продолжало кружиться вокруг его злосчастного  репортажа, как отовсюду сплошняком валят какие-то глупые нестыковки и непопадания. То, что видится чем-то одним, внезапно оказывается совсем-совсем другим. И наоборот. Ты смотришь и оцениваешь одну конкретику, а она затем выползает с другого бока и фактически совсем-совсем другая. И с оскаленной пастью. Подумалось даже, что в принципе подобным образом многое обстояло и ранее, только лучше было замаскировано. Сейчас же его материал каким-то образом выщепил из реальности самую скрытную, самую подлую черту бытия, в котором всегда легко происходит только самое плохое, а если что чуть-чуть получше выходит, так всё равно затем оказывается и подлостью и гадостью.

Таков некий прообраз существования, данного людям в ощущениях их собственного пребывания на этом свете. Стандартная подлость бытия. Само по себе выходит только самое плохое, но и над чем упорно трудишься, неимоверными усилиями вытаскиваешь его к совершенству, всё равно чаще всего срывается в ту же пропасть. «Всё к худшему в худшем из миров». Хоть и не высовывайся в эту жизнь никогда. Всё обречено изначально и поэтому ничего хорошего тебя тут не ждёт. В принципе. Мэрфи неизменно оказывается прав со своим законом вездесущей подлости, по универсальности проявления стоящим наравне с законом всемирного тяготения. Зло всегда и во всём побеждает, поскольку именно оно является основным триггером и параметром бытия. А может быть и его сутью.

Лишь в редкие обнажённые моменты истины неизменное торжество корневого зла становится особенно ясно. Как перед выходом в эфир, где это зло сейчас что хочет, то и творит. Что такого подрывного имеется в теме про контактеров и свободу воли, что всё вокруг при первой же попытке поднять её, сразу становится совершенно другим?! Что именно со старта начинает всё искажать и преломлять в непонятной призме полезших оттуда неких действительно таинственных сущностей?! Что наконец воспрещает самому автору слишком глубоко или неправильно внедряться в эту тему?! А теперь вот грубо обламывает на самом взлёте, встав грудью на самой полосе отрыва.

Всё вокруг павильона, где опять начался сгон, то есть, окончательный монтаж телевизионного репортажа про мистические приключения некоей героини сразу же словно переклинилось и пошло не совсем туда, куда обычно ходит. Что тому на самом деле являлось причиной, оставалось только гадать. Многое и вправду как-то странно и неуловимо изменилось, причём откровенно не в лучшую сторону. Будто некие колдовские чары, с которыми изнемогающая Анна столь героически сражалась в кадре, каким-то непостижимым образом перебрались из видеоряда или посредством его прямого злокачественного внедрения в мозги зрителей – то есть, полностью на всю студию. После чего поголовно всех тут к чёртовой матери и перезаразили. Свихнулись все, даже кто ненормальный был. А то, что съёмки во многом являлись постановочными, вымышленными и только отчасти документальными – никто как-то особенно во внимание не брал, да и не помнил уже. Такова неотразимая магия любой зрелищности! Всё и всегда принимается за правду. «Хлеба и зрелищ!» - основной мотив жизни никогда не менялся.

Любой вымысел всегда адекватнее реальности. Тем более вымысел, данный людям в ощущениях, то есть, именно зрелищный, чувственный. Какой бы дикой она ни была, впечатляющая имитация любых, самых невероятных событий на экране обязательно вызывает гораздо больше доверия, чем то, что вокруг на самом деле происходит. Даже предельно лживая, самая фантастическая картинка всё равно перебивает и отменяет здравый смысл. Хорошо визуализированные, экранные события, неважно, документальные или вымышленные, действительно имеют непреоборимую магическую силу и абсолютное превосходство над подлинным миром. Пушкин  знал это как никто: «Над вымыслом слезами обольюсь!». Ни над чем другим так не рыдается! Только над тем, что выдумано и раскручено по всем правилам и лекалам! Чего наврал с три короба, наверняка окажется правдоподобнее, жизненней любой реально состоявшейся ситуации.

Самая беззастенчивая имитация «под оригинал» вполне может оказаться намного реальнее и могущественней фактически существующей жизни. Зачастую основным критерием реальности мира может служить лишь его демонстративная сделанность и даже откровенные подделки. Дженерики даже в фармакологической практике обязательно бывают намного эффективнее оригиналов. Только тот образует настоящую реальность, кто хоть что-то делает, напропалую выдумывая, хоть каких-то добивается результатов, кто хоть малый, но персонально свой придумывает и создаёт мир – тот знает это как никто. Поэтому выдумывание и делание чего-то собственного из того что есть – единственно достойное существование для человека. Потому что только этим он в состоянии творить новую жизнь. Иного нам, людям, в заводской настройке всевышнего придумщика текущей катавасии по имени жизнь просто не дано.





Глава 5. Когда на Солнце упадёт флажок.
В кадре всё та же студийная выгородка декораций для интервью на внеземную тему, давеча засвеченная с газетчиком Прозоровым. По мнению авторов программы, досужих выдумщиков на подобные темы, она должна была напоминать зрителям флагманскую рубку корабля пришельцев, до отказа напичканную тенями бродячих околоземных призраков. Для этого основной свет на выгородку по-прежнему поступал снизу от мощного бэбика, то есть, светильника в форме маленького, узконаправленного прожектора, установленного в нескольких метрах от интервьюируемого. В результате при жестикуляции допрашиваемого тени от его взмахивающих рук, от фигур часто проходящих мимо основных светильников ассистентов операторов и режиссёра - хаотично и зловеще мелькали непосредственно по физиономии нового интервьюента. За его спиной высился большой студийный монитор и по нему в хаотичном беспорядке проносились некие странные знаки, символы и формулы, взятые, естественно, с потолка. Они изображали бесплодные попытки земной расшифровки любой межпланетной связи. Но нее исключено, и кое-что иного, о чём никто даже понятия пока не имел, но обязательно иметь будет.

На месте неугомонного газетчика теперь находился профессор Белоконь, он важно сдвигал и раздвигал свои косматые брови, то есть, внушал уважение. Одновременно, по просьбе автора программы он готовился понятными словами изложить встревоженному человечеству предельно полный отчёт о произошедших уникальных событиях. Увидев отмашку оператора и одновременно загоревшийся глазок его камеры, Владимир Ильич размеренно, не торопясь, иногда витиевато и с кондовым профессорским юмором, принялся информировать публику, словно в свободных прениях на публичном заседании Учёного совета. Не докладывал, а скорее последовательно облегчал сбежавшимся к экранам зевакам понимание и вправду довольно необычного события.


«Четырнадцатого июня, приблизительно в двадцать три тридцать раздался телефонный звонок. Поднимаю трубку. Мужской голос говорит явно волнуясь: «С моей женой Анной непонятно, что происходит». Спокойно отвечаю, мол, такое бывает и в двадцать три тридцать, а случается и совсем в другое время, тут уж как получится. Жёны – они такие. Им и под утро может такое приспичить, такое устроят - мама не горюй. Однако он, нисколько не реагируя на мои шутливые попытки снизить ненужный эмоциональный накал, продолжает сбивающимся, несколько хрипловатым голосом своё сообщение. Мол, смотрю, а моя Анечка, едва закончив смотреть телевизор и не успев его выключить, на ровном месте побледнела, а потом схватилась за сердце. Чуть позже, успокоившись, рассказала, что прямо сейчас на связь с нею вышли какие-то там нептуняне, с планеты Нептун…

Я конечно резко обалдел – это при живом-то муже?! Хотя бы дождались, пока усну! Розыгрыш, наверное?! Спрашиваю: «Какой такой Нептун, кличка, что ли, а может позывной?! Вроде как: «Нептун почти не виден! Ответьте!». Однако Анечка без улыбки продолжила говорить с расширенными зрачками, я сразу толком и не разобрал, что она там несёт:

- Да ты знаешь его - той самой замёрзшей темной глыбы, последней планеты Солнечной системы, которая располагается сразу за Ураном, перед поясом ледяных астероидов или иначе «поясом Койпера». Забыл, что ли?! Недавно передачу такую смотрели, вспомни! Там ещё Солнце наше светит как маленькая свечка на километровой дистанции, а вокруг абсолютный холод и тьма.
- А-а! – По-прежнему улыбаясь, хлопнул я себя по лбу. – Да как же, как я мог забыть?! И что же нептуняне?! Погреться у нас решили?!
- Тем не менее, - строго одёрнула меня Анечка, - связавшиеся со мной нептуняне, то есть, жители Нептуна, вполне