Деление. Ты на Ты.

безвкусной. Это тревога не от того, что что-то рушится, а от того, что всё остаётся на месте, но мертво.
— Проще? Это п…ц. Я ни хера не понял. КУДА ТЕБЯ ПОНЕСЛО? ТЫ ТУПОЙ? НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ ПРОЩЕ?
— За оскорбление, конечно же, будет возмездие.
— Высокопарный идиот, б…ть! 
— Ты сам напросился. Расшифровываю: Страх потери контроля — когда ты вроде бы продолжаешь жить как всегда — работа, решения, внешнее спокойствие — но больше не управляешь собой, людьми, даже эмоциями. Просто тянешь эту лямку.
Страх скрытого гниения — это не катастрофа. Это тихий, незаметный процесс, когда смысл исчезает, движения становятся механическими, а жизнь — мёртвой формой. То есть делаешь все автоматически, не задумываясь, не придавая значения, может быть даже по привычке. Это не про эмоции и чувства. Иллюзия порядка — когда всё «по правилам»: ты реагируешь, говоришь, делаешь как надо — но внутри уже пусто. Это стена, которую ты не замечаешь, потому что сам её построил.
— Боже... Это какой-то сумасшедший дом... Это не может происходить со мной, — пробормотал Феликс. Но Голос услышал.
— Нет, это не дурка, это реальность, в которой ты живешь. 
— Ха... услышал, значит? Не мог промолчать?
— Конечно же нет, — произнёс Голос с улыбкой. — Я же Голос — я не могу молчать. А разговор с тобой доставляет мне эстетическое удовольствие, и я не могу в нем себе отказать.
— Идиот. И что? Показывай, давай эпизод из жизни… Я хочу уже закончить весь этот балаган.
— Ха, я же сказал, что за оскорбление будет возмездие. И вот оно — я не покажу тебе сегодня ночью ничего! Ты проживёшь день и не будешь знать, откуда этот страх. Может быть догадаешься по ходу дня, а может быть и нет. Но, что тебе от незнания корней страха будет в этот день не по себе, я тебе обещаю. 
— Месть, значит? 
— Конечно, — улыбнулся Голос.
— Я был прав. Ты такой же мерзкий, как эта крыса.
— Да, я не котик-душка. Но не забывай, я твой внутренний голос, а значит мерзкий ты, а не я. До встречи ночью. — Голос засмеялся хрипло, растянуто.
— Ахахаха.
Феликс просыпался медленно и вязко, как будто его вытягивало из липкой массы. Наконец он смог открыть глаза, огляделся и с облегчением выдохнул — это была его спальня, его квартира, привычное пространство. Из кухни слышался шум — Ника уже встала и варила кофе. Феликс усмехнулся — улыбаться он не умел, да и не хотел — считал, что это несерьезно. Вдруг у него в голове раздался Голос:
— Доброе утро. Хорошего тебе дня!
— Только его мне здесь не хватало. Нет, не пущу! — Феликс вскочил с кровати и быстро пошёл в душ, чтобы не допустить даже мысли ни об этой ночи, ни о Голосе. Они вымотали его и он чувствовал себя разбитым, словно не спал всю ночь.
Запах кофе и пончиков тянулся из кухни — похоже, Ника снова заказала доставку.
— Доброе утро. Рад, что вернулась.
— Доброе утро. Я тоже рада, а вот что ты испытываешь по этому поводу — покажет время.
— Ты мне не веришь? — спросил Феликс с раздражением.
— Откровенно говоря, не особо, — ответила Ника, взяла свою чашку с кофе и вышла из кухни.
Феликс остался на месте, потом всё же пошёл за ней. Нашёл в комнате — она сидела у окна и перебирала свои пуговицы, как делала всегда, в моменты непонимания с ним.
— Зачем ты тогда вернулась, если не веришь мне?
— Я тебе говорила при нашей встрече вчера, — я сделала это для себя, для своих чувств. Но если я увижу, что сказанное тобой — действительно так, то, думаю, что у нас есть шанс.
— Шанс? На что?
Но Ника промолчала. Она, опустив голову, снова начала перебирать пуговицы. Феликс дернулся, грязно выругался и вышел. Он не понимал её: что это — блажь или бабские капризы? А может воспитательная мера? Зайдя в спальню, сразу прошел к шкафу и стал одеваться, пытаясь не думать о странном поведении Ники. Пройдет. 
Феликс вошёл в офис и машинально кивнул охраннику. Лицо того он не заметил, как не заметил и приветствия — тело шло вперёд по привычной траектории, разум отставал. В лифте он посмотрел на себя в зеркало, поправил ворот рубашки. Всё как всегда. Только глаза были какими-то чужими — тусклыми, а в голове снова зазвучал Голос: «Это моя маленькая месть! Наслаждайся!». Феликс громко и протяжно выдохнул: «Не поддаваться!». 
В приемной было тихо. Его секретарша уже сидела за столом, рядом с ней стояла чашка кофе. Он прошёл мимо, бросил сухое:
 — Доброе утро, Яна. Зайди ко мне через 20 минут с расписанием на сегодня.
 — Доброе, да, хорошо. — раздалось в ответ.
Казалось, время тянулось бесконечно. Компьютер включался долго, экран мигнул, загудел кулер. Пока грузились программы, он открыл почту — сотня писем, ни одно не цепляло взгляд. Удалить, пометить, переслать. Ответить. Не отвечать.
 «Зачем я это всё делаю?» — на секунду мелькнула мысль, но тут же утонула в новом письме с темой: «Reminder: Совещание в 11:00.»
Планёрка была как всегда: слишком длинной и ни о чём. Кто-то жаловался на отчёты, кто-то пытался выслужиться. Феликс сидел с блокнотом, делал пометки, но сам не понимал, что именно записывает. Он был словно и здесь, и не здесь — номинально присутствовал, и слушал, но мыслями был далеко. Но если бы его сейчас спросили, о чем он думал — он бы не смог ответить. 
 — Феликс, ваше мнение? — выдернул его голос начальника.
 Он поднял глаза.
 — Согласен с предыдущим выступающим, — произнёс без интонации.
Все кивнули. Никто не заметил.
После обеда он попытался сконцентрироваться на делах, но голова не работала. Всё раздражало — шум принтера, даже тиканье часов. Он подошел к зеркалу, которое висело в его кабинете, посмотрел в него. В этот момент ему показалось, что он увидел крысу, ту самую, которая была ночью. Закрыл и снова открыл глаза — крыса исчезла — Феликс выдохнул: «Привиделось.»
Вернувшись на место, он долго смотрел в таблицу, не видя цифр. Затем собрался, как будто пытался обмануть самого себя, и стал работать — аккуратно, правильно, по пунктам. Никаких мыслей, никаких чувств — только работа.
К шести вечера он выключил монитор, встал и направился к выходу — дольше оставаться на работе не было смысла. Сконцентрироваться полностью, так и не получилось, и он то и дело словно проваливался в пустоту, и выпадал из времени. Выходя из офиса — кивнул охраннику на проходной и вышел. 
Проходя по парковке к своей машине, закурил и подумал, что надо бы поехать к Роберту — он вчера обещал. Да — это хороший план. Сел в машину, завел мотор и настроил в навигаторе адрес «хаты» где сейчас временно был Роберт. Машинально посмотрел на телефон — куча пропущенных звонков от родителей. Надо перезвонить, поговорить коротко, пока едет. Он набрал сначала номер матери:
— Мама…
— Феликс, ну наконец-то. Почему ты не брал трубку?
— Был занят.
— Что с Робертом? Где он?
— Он в надежном месте, мама, не волнуйся.
— Я не волнуюсь. Я хочу знать, где он и поехать туда, поговорить с ним.
— О чем ты собираешься с ним говорить? 
— О его безответственном поступке, о его поведении в последнее время...
— А ты разве не хочешь узнать, где он был?
— А разве это сейчас важно?
Феликс помолчал, вырулил с парковки и ответил:
— Я не знаю, важно ли это для тебя. Но думаю, что тебе не понравится, если ты узнаешь, где он был.
— Тем более, я не хочу это знать. Всё, что я хочу — это поговорить с Робертом и понять что все это значит.
— Не думаю, что ты поймешь.
— Феликс, не нагнетай. Ты прекрасно знаешь, что Роберт поступил, как маленький, капризный мальчик, а ему уже шестнадцать лет, и так вести себя в его возрасте просто глупо. 
— Я не скажу тебе где он, до тех пор, пока сам не поговорю с ним и не узнаю, хочет ли он с тобой встречаться.
— Ты с ума сошёл? Что значит — хочет он или нет? Он несовершеннолетний и  должен вернуться домой. А я — его мать, и ему придется поговорить со мной, хочет он этого или нет.
— Мама, я знаю сколько ему лет, и что ты его мать. Главное — ты об этом не забывай. И он, конечно же, вернётся домой и поговорит с тобой — как только это станет возможным.
— Феликс, что..
— Мама, мне некогда сейчас говорить. Я перезвоню — и мы всё решим. Он отключил звонок.
Остановившись на светофоре, набрал номер отца. Тот ответил сразу после первого же гудка.
— Феликс, что с Робертом? — Без приветствий и долгих предисловий: сразу, конкретно и по делу. В этом был весь отец.
— Папа, все уже нормально, он в надежном месте, относительно здоров, и уже понял, что делать этого не следовало.
— Где он был?
— Думаю, он сам тебе расскажет, если захочет.
— Где он сейчас? Я хочу его видеть.
— Сейчас не самый подходящий момент. Рано или поздно ему придется вернуться домой и в школу, тогда и поговорите.
— С директором школы я все решу. Ты матери звонил?
— Да, только что.
[font="Times New Roman",