Сказки Лас Вегаса. Часть 2

сзади на мотоцикле, прижималась к его спине и нежно обнимала руками, хотя трезво рассудить – обнимал его всего лишь ветер. Она мелькнула в окне придорожной кафешки «Вонючая роза» (во всех блюдах присутствует чеснок, причем в приличных количествах), куда Алекс пришел поужинать и отказался от чесночного соуса к сосискам, неожиданно подумав – вдруг будет с ней целоваться?

Хотя от запаха слюнки текли…

Да не от запаха чеснока они текли, а от запаха ее тела – где тонко смешались свежесть начинающейся юности и сладкая нежность  еще не до конца улетучившегося детства. Жаль, что нельзя было сгрести его, как рассыпанный песок, поместить в сосуд с пробкой, иногда открывать и вдыхать, чтобы вспоминать человека, его источавшего, и, закрыв глаза, думать, что он рядом.

Люди живут ощущениями, не зря им дано их целых пять, и каждое одинаково важно, но иногда одно бывает сильнее других. У Алекса было сильно обоняние, может быть, сказалось голландское детство, когда перед Рождеством и Новым годом в воздухе витали вкуснейшие запахи посыпанных сахарной пудрой олиболов и свежеиспеченных вафель с сиропом – только вспомнишь, и сразу сладкий вкус во рту.

Когда увезли маленькую Наоми, Алекс еще долго не стирал ее оставшиеся вещички, доставал из ящика, зарывался носом и… открывались шлюзы его сердца, воспоминания горячим потоком вливались туда вместе с кровью: на этот слюнявчик дочка пролила яблочный сок – осталось рыжее пятно, в этих шортиках строила башню из песка – на ткани еще видны песчинки, эту кофточку измазала кремом, когда от души шлепала руками по торту на свой первый день рождения… Каждая вещь хранила ее младенческий аромат – самый дорогой в мире, с ним не сравнится ни «Шанель», ни «Диор».

Не «шанелями» или «диорами» пахла незнакомка, а чистотой, здоровьем и юностью. В принципе, ничего странного, учитывая ее возраст (скорее всего недавно перешагнула порог совершеннолетия), и все же необычно. Большинство ее сверстниц еще в пубертатном возрасте приобретают комплекс не-идеальности, внушаемый средствами массовой идиотизации (инстаграм, тик-ток и прочие), где глянцевые красотки белоснежно улыбаются и «настоятельно» советуют: чтобы добиться успеха, надо избавляться от запахов – изо рта, из промежности, из-под подмышек и прочих мест скопления бактерий.

Бедные девочки… Еще недавно они были безгрешными ангелочками для своих родителей, а тут вдруг подросли и обнаружили в себе столько несовершенств, что хоть вешайся… нет, надо срочно избавляться… Напокупают «чудодейственных» средств и погружаются в душное облако несовместимых  запахов - от ополаскивателей для волос, дезодорантов, гелей, кремов - они сливаются в парфюмерную какофонию, от которой тошнит, как от средства против тараканов. А эта девушка и молода, и достаточно мудра, чтобы не злоупотреблять химикалиями, скрывающими ее естественный аромат.

Воспоминания о нем не смогла перебить даже аппетитная вонь той кафешки. После ужина Алекс хорошенько почистил зубы в туалете, вышел на улицу, вдохнул полной грудью вечерний  воздух и… среди тяжелого духа отдыхающей от жары пустыни вдруг ощутил легкое движение воздуха, дуновение ветерка… едва уловимое, нежно пахнущее – то самое… как привет от незнакомки.

Вероятно, она думает о нем…

Вряд ли. Не надо преувеличивать свое значение для нее. Это ее работа, он всего лишь клиент. Отработала и забыла.

А что делать Алексу?

То же самое.

Забыть.

Не получится - она снова открыла шлюзы его сердца и повела по ним свои корабли… влив свежую струю… любви?..  Только теперь, после двух дней одиноких скитаний на мотоцикле и бессонных раздумий по ночам Алекс понял: любви хотело его застывшее, засохшее сердце, пусть это и звучало банально, будто из третьесортного  романа для отчаявшихся домохозяек, завязших в быту.

А он завяз… в работе. И сам не заметил, как превратился почти в робота – каждый день одна и та же программа: встретиться с менеджерами, обсудить проблемы, чтобы машина бизнеса  крутилась без остановок, проверить финансовые документы, обдумать новые проекты, еще надо выкроить время для интервью и заключения контрактов с новыми работниками…

Когда же он выкроит время для заключения контракта с собой? На предмет личного счастья. За тридцать перевалило, пора задуматься о создании новой семьи, да и мама Энн уже давно и недвусмысленно намекала – не мешало бы завести парочку младенчиков, чтобы скрасить ее скучное (в роли бабушки) существование, она еще в силах их вынянчить и вырастить.

Десять лет не приходили в голову подобные мысли, а теперь пожалуйста… Алекс и сам удивился. Все-таки одиночество – хорошая вещь. В казино, как в гигантском, вечно бурлящем термитнике, невозможно остановиться, спокойно подумать о важных вещах. А жизнь идет, и то, что было важно сегодня, через год расплывется, как картина Уорхолла, на которую он помочился, объявил шедевром и продал за миллионы. Гениальный рекламный трюк – он получается далеко не у всех, и если сегодня помочиться на важные вещи, завтра они станут не только не важны, а просто смешны или убоги.

Так что если Алекс не хочет опоздать с исполнением собственных желаний, следует заняться этим прямо сейчас.

Чем заняться?

Поиском незнакомки… опять, черт возьми… но теперь у него есть зацепка – где ее искать.

А, собственно, зачем?

Чтобы сделать предложение, пригласить двести гостей, закатить свадьбу на Мальдивах, пройтись босиком по белому песку, наделать фотографий, потом показывать внукам семейный альбом: вот молодой муж – владелец казино, вот молодая жена – проститутка…

Глупости. На таких не женятся.

Почему? Они тоже люди. То есть женщины.

Продажные.

Но кто знает – что привело ее на эту стезю. К тому же есть ощущение, что она не профессионалка: те стараются поменьше «работать», ведут себя в постели как механические куклы – завод кончился, лежит без движения, а эта… она не «работала», она… «заводила» себя и его и… страшно сказать… но было ощущение, что она его… любила…

Кстати, не забыть спросить у Дэнни, сколько он заплатил, и отдать долг. Хотя… обычно девушки работают для босса бесплатно.

Хотя эта девушка – не обычная во всех отношениях.

Неважно. И не надо сразу про женитьбу. Сначала – новая встреча, ужин, разговор. А там будет видно.

Через полчаса после телефонного разговора с Дэнни Алекс поставил мотоцикл в гараж и, не переодеваясь, поднялся на двадцать второй этаж, где располагались номера «делюкс». Возле злополучного номера «двадцать два - девятнадцать» стоял полицейский – поднял руку, загораживая Алексу проход.

- Туда нельзя.

- Я Алекс Кейн, владелец этого казино.

- Мэм, тут владелец - может пройти? – крикнул полицейский в комнату.

- Момент. Сейчас подойду, - раздался из глубины голос Марии Лопес.

Минуты через две Мария вышла. Выглядела великолепно: черные волосы затянуты в конский хвост и блестят, будто грива хорошо ухоженного вороного коня, черные глаза глядят озабоченно под идеально выгнутыми бровями на лице цвета   загара с розовым оттенком (будто ее поцеловал закат). Одета в черные джинсы, крепко обтянувшие ее натренированные ноги, черную футболку, черную кожаную куртку, черные летние кроссовки с бумерангом по бокам. Цветовое разнообразие в ее облик вносили белые резиновые перчатки на руках и желтый полицейский жетон на ремне, затянутом поперек безупречно плоского живота.

Черный цвет ей шел как никакой другой, она это знала и подчеркивала. Каждый раз она тщательно приводила себя в порядок прежде чем ехать на вызов, будто собиралась не на работу, а на кастинг детективного сериала, где стильно выглядящая полицейская «мэм» с уровнем интеллекта легендарного лейтенанта Коломбо раскалывает преступника, как кокосовый орех.

Только капли пота смахнет со лба…

Мария подошла почти вплотную и обдала Алекса крепким пОтовым духом (Алекс не раз отмечал – чем женщина темнокожей, тем гуще ее личный запах, у экваториальных негритянок он вообще очень специфичный, с нотками сандала и мускуса, хоть новые духи создавай). Мария духами не пользовалась, пахла натурально и в общем-то неплохо, даже сильно вспотев. Но на любителя.

- Привет, Алекс, - с дружеской теплотой проговорила она. - Хочешь полюбоваться на место преступления?

- Ну… если можно. Хочу иметь представление, как оно выглядит на самом деле, а не в кино.

- Выглядит невкусно. Проходи. - Мария жестом пригласила следовать за собой по коридорчику, пошла впереди и сказала, приглушив голос: – Давно не виделись. Не звонишь, не зовешь на рюмку текилы…

- Извини, - так же приглушенно ответил Алекс. – Заработался. Еле выкроил пару дней на мотоцикле покататься, а тут вот сразу такое…

- Понимаю. Я тоже трудоголик, черт бы меня побрал… личной жизнью некогда заняться… то есть сексом… ни одного мужика кругом, одни коллеги. – Вошли в комнату, голос Марии стал тверже и громче - «включила» полицейского. –  Предупреждаю - ничего не трогай и не особенно крути головой. Ты здесь уже бывал?

- Конечно. Лично осматриваю каждый номер, когда он или отремонтирован, или по-новому обставлен.

- Когда заходил в последний раз?

- Ну… года четыре назад.

- Тогда твои отпечатки уже давно стерты при уборке.

- Надеюсь, ты не собираешься меня подозревать? Я вообще в городе не был последние два дня и две ночи.

- Подозревать – моя работа. Не обижайся, - уже мягче проговорила Мария, включив обратно «друга». - Ну, осматривайся, потом поговорим про детали.

Алекс вошел, огляделся. Обычный двухкомнатный «люкс» из серии «Сахара», «премиальная» обстановка в песочных тонах, как и в остальных двадцати девяти номерах на этом этаже. Ничего, говорящего о том, что здесь произошло убийство, не заметно: ни кровавых потеков на стенах, ни разбитых ваз, ни порванных штор. Постель изрядно помята, будто на ней всю ночь кувыркались вдоль и поперек, разбросаны вещи, явно приобретенные в секс-шопе: резиновый прут с перьями на конце, несколько вибраторов разных моделей, бандаж из кожаных ремней для гомо-сексуальных развлечений, забавные металлические наручники в розовых чехлах…

- Это твои? – Алекс не удержался от улыбки.

- С ума сошел! – Мария тоже улыбнулась, но сдержанно – не то место и время для шуток.

- А где он…? Труп…?

- Уже увезли. У меня осталось фото. Хочешь посмотреть?

- Конечно.

- Вообще-то я бы не советовала... Картина такая, что… прямо скажем - не Да Винчи. Испортишь себе аппетит на ближайшие часы, а то и дни.

- Ничего. Я не впечатлительный. – Любопытство заставило соврать.

- Ты уже завтракал?

- Нет еще.

- Хорошо. Нечем будет блевать. Вот смотри.

Мария полистала фотографии на телефоне, нашла нужную, показала Алексу. Внутри платяного шкафа, привязанный за руки к перекладине висел голый мужчина лет шестидесяти: петли на шее и пенисе соединены шнуром, голова в крови и склонена, синюшные ноги подогнуты в коленях - возрастной Иисус,  распятый за попытку самоудовлетворения.

Полное богохульство.

Полнейшее уродство. Нормальный человек такое совершить не в состоянии. Смотреть жутко…

Желудок Алекса возмутился, буркнул что-то и попытался вытолкнуть через горло собственную жидкость – за неимением свежепоступившей