Сказки Лас Вегаса. Часть 2

он заселился?

- Вчера… вернее – позавчера, прибыл в МакКарран… то есть теперь это аэропорт ГарриРида. Черт, все еще путаюсь. Не понимаю – зачем надо было переименовывать?.. Ну неважно. Артист прилетел в семнадцать - семнадцать - самым популярным рейсом из Лос Анджелеса, я проверял по списку пассажиров. Зарегистрировался у нас в восемнадцать - двадцать три - сообщила Эмилия, дежурившая на ресепшене.

- Молодец, Боб, сэкономил время. Но… просматривать с самого начала - это же полдня работы.

- Не надо с самого начала. Как ты сказал – начинать с двадцати -тридцати вчера, а не с момента заселения в номер. Если там кто-то и сидел, мы все равно его увидим  выходящим до приезда полиции.

- Точно. – Алекс взял блокнот со стола Боба, ручку и приготовился записывать происходящее по минутам. - Заводи.

Двадцать - сорок семь. Актер вышел из номера и направился налево, к лифту. В том, что это он, не было сомнений, хоть и силуэт, но очень узнаваемый, весь какой-то нескладный, удлиненный: продолговатая голова с волосами до плеч, руки почти до колен, как у гориллы, ноги такие длинные, что временами казалось – они заплетаются друг за друга, от чего походка выглядела как у пьяного или обкуренного.

Двадцать один (примерно). Он разговаривает внизу с Бобом.

По коридору ходят люди туда-сюда - группками или по одному, в 2022 никто не входил и поблизости не останавливался.

Час - пятьдесят две. Актер вышел из лифта и возвратился в номер.

Два часа - три минуты. Из лифта вывалилась подвыпившая толпа и свернула налево – в другое крыло, направо свернул один силуэт… девушка…

Что-то знакомое в ее облике… то же платье «бэби долл», так же подколоты волосы над правым ухом, те же сапоги-ботфорты выше колен, цвет не виден, но на 99 процентов - они красные, как кетчуп (один процент оставим на сомнения, которые Алекс желал не рассеять, а наоборот – подтвердить).

Подтвердить не удастся: на плече ее та же сумка-кошка с огромными, круглыми, будто удивленными глазами. Столько случайных совпадений не бывает…

Поворот, который нарочно не придумаешь. Алекса вдруг жаром накрыло, стало душно, будто кондиционеры все разом сломались и нагнали внутрь горячего воздуха прямиком с улицы.

Всё разом сломалось… исчезло… помутилось… Белый песок Мальдив… белое солнце тропиков… белое платье невесты заслонил темно-серый, нечеткий силуэт.

Нет, это не она… нет, она не туда… нет, она просто заблудилась... повторял про себя Алекс и заставлял себя поверить.

Если повторять одно и то же по примеру того французского певца, щебетавшего о делах легкомысленно-весенних, можно убедить себя в чем угодно. В делах жизненно-важных следует не убеждать себя, а слушать голос интуиции, который на четком английском говорил Алексу: незнакомка идет в 2022 и, вероятно, причастна к преступлению. В лучшем случае – как свидетель, в худшем… даже представлять не хочется.

Нажал на «стоп».

- Боб, сходи, пожалуйста, за кофе, в горле сухо, как после песчаной бури. Кстати, где у тебя чистые флешки?

Боб открыл ключом верхний ящик, достал флешку ядовито-фиолетового цвета (на нее только компромат записывать) и ушел в бар за кофе. Алекс вставил ее в отверстие сбоку компьютера, скопировал запись, на вопрос «Удалить данные на всех аппаратах?» ответил «Да», спрятал флешку в карман для мелочи на джинсах – она туда едва поместилась, значит, будет сидеть плотно и случайно не выпадет.

Сейчас она на вес золота, вернее, на другой чаше весов не драгоценный металл, а нечто подороже: человеческая судьба, даже две - незнакомки и Алекса.

Черт побери, куда она его втянула?

Что значит – она его втянула? Она и знать не знает…

Он сам себя втягивает…

Во что – пока неизвестно.

Неизвестность всегда пугает, тем более когда речь идет не о пьяном скандале, а о ритуальном убийстве… как в кино, черт побери… актер заигрался… а расхлебывать придется Алексу…

Первая, паническая мысль – все бросить и бежать отсюда. Пусть Мария расхлебывает… вернее, раскручивает…

Секьюрити рум превратилась в паник-рум. Темнота и теснота породили клаустрофобию – она закружилась в языческом танце, угрожая прыгнуть Алексу на спину и утащить в свою ведьмацкую пещеру – без окон и дверей, без входа и выхода… Отблески с экранов слежения превратились в бесплотных, белесых духов и повисли над головой, беззубо усмехаясь. В отличие от мальчика-привидения Каспера (любимого мультяшного героя дочери Наоми), они не собирались творить добро, но предсказывали как минимум крупные неприятности…

Стоп. Так дальше нельзя.

Панические атаки заводят в психологические тупики.

Поставить заслон негативу, отформатировать настроение.

Алекс прикрыл глаза, откинулся на стуле, положил голову на подголовник, расслабил шею и плечи. Когда нет напряжения в мышцах, нет его и в мыслях.

Начнем психоанализ себя. С чего он взял, что ждут неприятности?

Может, все не так сложно, как он себе представляет. Надо сначала досмотреть запись до конца, потом решать, шаг за шагом, а не бежать впереди паровоза. Плюс в том, что информация на флешке не известна больше н-и-к-о-м-у. Предупрежден, значит – вооружен. Алекс не будет застигнут врасплох: посмотрит, подумает, сделает выводы.

Смотреть лучше у себя в кабинете, при дневном освещении, а не в полумраке, наполненном привидениями, как дом Ашеров. И без свидетелей. Все-таки права Мария, не стоит рисковать, вовлекать других в опасные тайны. У Боба мать, жена, двое детей, старший Джонни – талантливый парнишка, играет за юниорскую команду «Лас Вегас Рэйдерс», младшая Эмили только пошла в школу…

Лучший сейф для секретов – труп, как сказал Ал Капоне, любитель афоризмов. В Голландии есть поговорка: что знают двое – знает и свинья, она расскажет борову, а он – всему городу.

Тогда, может, флешку сразу уничтожить - отправить в микроволновку, как покойника в крематорий, и включить на полный нагрев? В Пентагоне про особо секретные бумаги говорят «перед прочтением - сжечь».

Перед просмотром – расплавить...

Нет, все-таки любопытно узнать… Уничтожить всегда успеешь.

Вернулся Боб, держа два картонных стаканчика с легко узнаваемым логотипом на боках: сирена с обнаженной грудью, ядовито-зелеными волосами-водорослями и раздвоенным хвостом вместо рук. Не понятно, что обозначает, но взгляд приковывает - еще один дизайнерский шедевр, который помог в продвижении торговой марки на мировой рынок.

«Старбакс» позиционирует себя как «место между работой и домом, где человек пьет качественный кофе и чувствует себя комфортно». К успешному бизнесу претензий не предъявляют, но в данный момент Алекс чувствовал себя крайне некомфортно, и за это должен был расплатиться стакан с логотипом, на который не рекомендуется смотреть несовершеннолетним.

- Спасибо, что-то расхотелось, извини, - сказал Алекс, вставая и направляясь к выходу. Объясняться не стал, Боб не дурак, обижаться не будет, строить догадки тоже – это не входит в его обязанности.

В обязанности Алекса входит благодарность человеку, который помог, проявил умную инициативу.

«Признание достоинств и поощрение – единственный способ выявить наилучшие качества работника», - утверждал Дейл Карнеги. Его книги Алекс и Дэнни проштудировали в самом начале карьеры, самые яркие цитаты даже записывали на листках ежедневника, чтобы время от времени натыкаться на них, освежать в памяти и применять на практике.

Алекс приостановился.

– Слушай, Боб. Твоя Эмили – случайно не фанатка Арианы Гранде? Или она предпочитает Селину Гомес?

- Только Гранде! А вы неплохо разбираетесь в девчоночьих идолах.

- У меня дочь одного возраста с твоей. Всю спальню обклеила постерами этой мордастенькой певички.

- Моя – то же самое. Хотела еще в туалете повесить, да Джонни возмутился. Говорит: я не транс, чтобы в женский туалет ходить. А почему вы спросили?

- Послезавтра, на День независимости, она как раз будет давать у нас утренний концерт. Я распоряжусь, чтобы тебе выделили… сколько билетов?

- Ну… неожиданно… жена Кайли ее тоже любит…

- Хорошо, три билета за мой счет.

- Спасибо, босс.

- Это тебе спасибо.

Алекс вышел из секьюрити рум, как из пещеры, полной тяжелого, гнилого духа и награбленного добра, которое охраняли злые духи и скелеты. Старуха-клаустрофобия свалилась с плеч и растаяла, как привидение на солнечном свете, в легкие ворвался легкий, чистый воздух – в это время в казино распространяли «океанский бриз». Улыбнулся - не кому-то в частности, а всем вообще… толпе, которая текла, как песок в дюнах, заметая и печали, и радости… В том  сила песка… он – визуальное выражение времени… что бы ни случилось, хорошее или плохое, катастрофа или возрождение, песок придет, засыплет, заставит забыть…

Хотелось бы Алексу забыть сегодняшний день, оказаться на год вперед, и чтобы все было как он мечтал или хотя бы приблизительно так, ведь раньше все мечты сбывались...

Перед временем все равны и все бессильны. Оно течет – песчинка за песчинкой, и нельзя перескочить, как с дюны на дюну, из одного мгновения в другое, не пережив их по порядку.

Улыбка потухла - не до радости сейчас. Алексу выпало обладать  ценной информацией, но это сомнительный джек-пот.




***




Стоя у панорамного окна кабинета, Алекс отстраненно, как зритель, со стороны, наблюдал за постепенно затухающим  над городом светом  - будто в старые времена в театре, перед спектаклем слуги ходили от одного канделябра к другому и гасили свечи одну за одной. Наступавшая в зале темнота создавала атмосферу предвкушения чего-то необыкновенного… волшебного, ведь раньше спектакли ставили на мифические или библейские (то есть сказочные) темы, или буффонады – с простеньким сюжетом, фокусами, трюками, песенками и обязательным «хэппи эндом». От театра ждали не разговора «на злобу дня», но развлечения, яркого зрелища, особенно галерка – малоимущая, голодная, замученная тяготами жизни.

Современная «галерка» имеет работу, жилье, семью, но по-прежнему желает «незабываемых впечатлений», чтобы отдохнуть от рутины обеспеченности и удовлетворенных желаний.

Впечатления хорошо продаются, поняли в Лас Вегасе и из маленького, припорошенного пустынным песком пристанционного городка сделали гигантскую сцену, где без антракта идут спектакли и концерты. Здесь не стоит искать чего-то серьезного: выигрыша, таланта, чувства. Здесь все существует только для того, чтобы заработать - на гостях, желающих отвлечься от скуки каждодневности, хоть ненадолго очутиться в сказочном мире и отправиться домой с пустым кошельком, но с головой, полной воспоминаний и впечатлений.

Индустрия развлечений работает на полную катушку.

Как сказал Шекспир: весь мир – театр, и люди в нем актеры. То есть не те, за кого себя выдают. Особенно в городе-шоу Лас Вегасе.

И хотя со старых времен уровень всякого рода представлений изменился, прелюдия осталась та же – медленно погасить свет, чтобы создать предчувствие чего-то… магического.

Магия заката не обманула Алекса, настроение было на «минусе». Он хмуро наблюдал, как небо становилось темнее, огни ярче, толпы автомобилей и людей гуще, звуки громче. К вечеру город просыпался и снова начинал изо всех сил веселиться, будто это