"ЧОГОРИ. ГОРА УБИЙЦА".(Мистический триллер)

приспособленный  к  горным  условиям  специальный  фотоаппарат. Она  сфотографировала  меня  и  Леню. И  вообще  всех  нас  вместе. Потом  я  сфотографировала  ее  со  всеми  и  Леонида.
  Леонид  в  14:30  попытался  выйти  на  связь  по  рации  с  Линдой  Трауэ. У  них  пока  все  шло  по  установленному  их  группой  плану. Они  начали  только  еще  подъем  по  снежно-ледовому  узкому  меж  отвесных  скал  кулуару  на  кошках  и  айбсайлях, попеременно  страхуя  друг  друга  веревками  и  вбивая  ледовые  и  скальные  шлямбурные  крючья  в  сам  лед, где-то  там  внизу  под  нами  на  глубине  в  два  километра.
  Был  отчетливо  слышен  голос  самой  Линды. И  кто-то  там  еще  напевал,  какую-то  веселую  песенку  мужским  голосом, где-то  с  ней  рядом. Я  слышала  все  это, стоя  рядом  с  любимым  Леней. Там  слышно  было, как  стучали  молотки, вбивая  крючья  в  скалы  и  лед.
- Неужели, она  повела  всех  по  той  стене? – удивленно  произнес  Леонид  как  бы  сам  себе  и  посмотрел  на  меня. Потом  на  других  троих  членов  нашей  альпгруппы, стоящих  тут  же. Но  как  было  видно, высота  их  даже  взбодрила.  И  они  отдышавшись  и  еще  разгоряченные  были  полны  решимости  идти  дальше  в  сторону  второго  лагеря  С4 на  высоту  8000метров.
- Мы  не собираемся  же  тут  отсиживаться, ведь  так? – произнес  бизнесмен  из  Америки  и  Калифорнии  Дон  Штерман  - Надо  идти  дальше. Вы  сами  говорили, что  тут  в горах  время  дорого.           
- Я  поддерживаю  Дона  решение – произнес  писатель  и  путешественник  югослав  Сержи  Живкович – Да, мы  сможем  дойти  до  лагеря  С4. Юко  тоже  говорит, что  дойдем.
- Считаете? - спросил  этих  двоих  своих  подопечных  Леонид –Одни  и без  поддержки  первой  группы? Там  будет  все  восемь  тысяч, и  понадобиться  уже  кое-кому  из  нас  кислород.
- И  что? – спросил  Дон  Штерман – Оденем, маски, и  все.
- Да, кто  не  успел, тот  опоздал – произнесла  Юко  Таконако - Мы  не  виноваты. Они  сами    решили  изменить  первоначальный  маршрут.
- С  ними  Линда  Трауэ - произнесла  я  и  поддержала  своих  в  связке  ребят - Они выберутся  сюда  к  «Черной  пирамиде»  и  пойдут  вслед  нам.
  Он, Леонид  посмотрел  на  меня. В  его  глазах  был  вопрос, идти  или  нет. Или  остаться  тут  на  некоторое  время. Возможно, даже  задержаться  и  подождать  ту  группу, что  карабкалась  по  льду  и  скалам  под  нами  внизу.
  Леонид, посмотрев  на  часы  и  сверившись  по  времени, еще  раз  проверил  все  у  всех, и  мы  пошли  дальше, не  дожидаясь  первую  группу  альпинистов.

                                                                      ***
  Возможно, это  была  тоже  ошибка. И  надо  было  дождаться  тех, что  внизу. Но  я  сама  рвалась, как  и  все  к  вершине. Мы  выбрались  на  плечо  Абруции  и, вдохнув  холодный  воздух  высокогорья, были  решительны  и  готовы  к  подвигам. Я  тогда  была, как  и  все. Это  была  горная  болезнь, которая  захватила  нас  всех.
  Я  тогда  не  понимала, что  это  все  она. Богиня  гор  овладела  нашими  сердцами  и  разумом. Всеми  нами. И  всему  виной, моя  любовь  к  Леониду  Волкову. Но  тогда  я  этого  не  могла  знать. Знать  всего. И, что  нас  еще  ждет  впереди.
  Штурм  вершины  делался  почти  всегда  в  альпийском  ускоренном  стиле, что  приводило  к  трагедиям. Именно  по  классическим  маршрутам  и  для  горных  туристов. И  то, что  было  сейчас  тоже  не  исключение. В  отличие  от Эвереста, где  предварительно  разбивались  промежуточные  лагеря  для  ночевок  и  отдыха. Тут  это  было  практически  невозможно. В  первую  очередь  из-за  недостатка  времени  и  быстрой  смены  климата. Плюс  конфигурация  самой  вершины. Плюс  или  минус, но  некому  было  прокладывать  заранее  маршруты. И  все  восхождения  претворялись  на  свой  страх  и  риск.
  На  самом  деле, как  мне  сказал  сам  Леня, русские  никогда  так  не  делали.  Только  не  на  таких  высотах  и  не  на  таких  вершинах  как  эта. Всему  виной  деньги. Кто  платит, теперь  и  командует. Все  зависит  от  длинного  доллара.
- Если  бы  не  такие, как  тот  же  Дон  Штерман - произнес  мне  еще  в  базовом  лагере  на  Балторо  мой  Леня  Волков – Альпинизм  бы  захирел  вконец. И  мы  бы  остались  не  у  дел. Без  своей  любимой  работы. А  таким  как  Дон  Штерман  вершину  подавай  как  на  блюдечке. Они  даже  об  опасностях  и  последствиях  особо  не  думают. Вынь  да  положи, раз  заплачены  деньги. Доставь  его  на вершину, и  плевать  на  все. И  это  не  их  забота. И  вот  тогда  и  происходит  то, что  гибнут  люди. Такие  как  этот  Дон  Штерман, так  и  хорошие  альпинисты  проводники. И  виной  всему  такой  вот  альпийский  в  один  заход  скоростной  штурм  вершины  по  классике. Без  хорошо  подготовленных  по маршруту  промежуточных  лагерей.
  Как  сказал  мне  Леонид, лагеря  вообще-то  были, но  это  было  скорее  символично, чем  основательно. Так, чтобы  передохнуть  на  какое-то  время  и  идти  дальше. И  это  оказывалось  опасно  и  катастрофично  для  самих  восходителей. Гора,  словно  не  давала  никому  пощады  и  передышки. Те, кому  повезло  подняться  и  спуститься  с  нее, как  правило, говорили, что  постоянное  движение  вверх  и  потом  вниз, это  и  было  их  залогом  к  спасению. Это  не  давало  остыть  разгоряченным  мокрым  от  текущего  пота  под  теплой  одеждой  телам, что  лишало  возможности  переохлаждения  в  моменты  отдыха, где  нужно  было  обязательно  просушить  все, что  было  мокрым. Иначе  было  бы  обморожение  и  переохлаждение  на  высоте, где  этого  сделать  было  нельзя. Особенно  в  Зоне  Смерти, за  восемью  тысячами  метров, как  на  Эвересте. 
  Если  на  той  же  Джомолунгме  можно  было  отсидеться  в  бурю  при  понижении  резком  температуры  на  ее  перевалах  в  палатках, хотя  было  тоже  весьма  рискованно, так  как  спуститься  в  базовый  лагерь  было  вообще  невозможно. Тут  же  лучше  было  бы  оказаться  в  это  время, где-нибудь  ниже  плеча  Абруции. Хотя  бы  на  леднике  Гудвин  Остин  среди  его  громадных,  торчащих  в  небо  ледовых  ломанных  многотонных  сераков. Иначе  сдует  с  вершины  просто  ураганным  ветром  от  50 до 60, а  порой  от 90  и  до 100 метров  в  секунду, когда  просто  сносит  все  с  вершин, что  там  есть. Было  и  такое  здесь  в  предмуссонный  и  муссонный  период  при  резкой  смене  горного  климата. Когда  температура  падает  0,5-0,6  градусов  по  Цельсию  с  каждым  подъемом  на 100 метров. И  давление  атмосферное  достигает  668 г/кв. см. на том  же  Эвересте. Но  и  Кату  не  исключение. Тут  только  со  всем  этим  в  несколько  раз  хуже. Это  все  объяснил  мне  Леня  Волков, когда  мы  были  в  лагере  С3  у  «Черной  Пирамиды»  и  пошли  снова  на  подъем  вверх  к  лагерю  С4.
- И, что  делать  тогда? – я  спросила  у  него, идя  за  его  спиной – Все  конец?
- Ну, зачем  же  сразу  так. Надо  просто  зарываться  в  глубокий  снег, где  бы  ты  не  находился - произнес  мне  мой  Леня – Желательно  под  какой-либо  торчащей  из  снега  скалой, чтобы  спрятаться  от  пронизывающего  как  острый  нож, прямого  ледяного  ветра. Залазить  в  свой  анорак. Закутываться  желательно  в  теплое  свое  шерстяное  одеяло  и  прямо  с  головой. Еще  приготовить  свою  аварийную  личную  аптечку  с  таблетками  Гипоксена  и  уколами  Дексаметазона  на  случай  обморожения. Палатку  в  такой  шторм  не  поставить. И  пытаться  даже  не  стоит. А  уж  тем  более  не  развести  огонь, чтобы  просушиться  или  согреться. Я  на  тот  случай  ношу  с  собой  обычный  спирт  и  лишнее  в  рюкзаке  теплое  белье  с  рукавицами, носками  из  овечьей  шерсти.
  Он  остановился  и  посмотрел  назад  на  идущих  за  ним  вверх  к  вершине. Видя, что  те  плетутся, ели  переставляя  свои  ноги, он  поднял  вверх  ледоруб  и  остановил  всю  группу.
- Мы  в  Зоне  уже  риска. Свыше  восьми  тысяч. Одеть  всем  маски  и  немедленно - он  произнес.
  Леонид  сам, достав  свою  со  шлангом, идущим  ему  прямо  в  его  за  спиной  рюкзак, одел  ее. Потом  обошел  всех  идущих  по  горе  и  проверил  состояние  их  подачи  кислородной  смеси.
- Темняется  уже  - произнесла  я  ему, помню  - Мы  не  успеем  дойти  до вершины.
  Он  посмотрел  на  свои  ручные  часы.
- Да, не  успеем  до  самой  вершины. Тут, как  и  внизу  быстро  тоже  темняется.  А  в  темноте  гораздо  опасней. Мы  на  отметке  уже  8000 – произнес  он  мне. Если  будет  плохо, говори  немедленно  мне, Рози, поняла  меня?
- Что  ты  имеешь  в  виду, Леня? - произнесла  я  ему.
- Я  говорю  о  головокружении  и  прочем  недомогании. Слабости  внезапной, например – он  произнес  мне.
  Но  я  была  еще  в  норме  и  кроме  недостатка  кислорода  в  легких  не  ощущала  ничего  опасного.
Он  остановился  и  посмотрел  далеко  за  меня  и  за  всю  нашу  группу  вниз  по  снежнику. Он  Леонид  рассчитывал  еще  тогда  увидеть  первую  группу  с  Линдой  Трауэ. Но  там  не  было  никого. Он  промолчал  и  обратился  ко  мне, снова  мягко  как  к  любимой.
- Рози, будь  добра, посматривая  назад – он  произнес – Мне  кажется, наш  пятидесятилетний  богатенький  Калифорниец  тянет  нас  всех  в  обратную  сторону  с  горы. Он  ели  ноги  переставляет. Как  бы, не  упал  и  не  потащил  всех  вниз. Я  буду  следить  за  тобой, а  ты, оборачивайся  и  посматривай  за  всеми  другими.
- Да, я  поняла, любимый - произнесла  я, показывая, что  рада  его  приказам.
- Придется  все  же  заночевать. Чего  я  не  планировал – произнес, он  мне. И  его  лицо  было  какое-то  странное  сейчас. Особенно  его  синие  глаза, моего  любимого, были  даже  напуганными. Словно  Леня  уже  чего-то  опасался  и  кого-то  видел  впереди  себя.
  Я  понимала, он  не  хотел  устраивать  здесь  ночевку. Это  было  опасней, чем  на  Эвересте. И  тем  более  на  открытом  практически  горном  склоне  с  горными  туристами. Я  сказала  ему, что, наверное, тут  вряд  ли  это  будет  возможно.
- Тут  везде  так – произнес  мне  Леонид – Ты  не  была  на  Западной  стене  Чогори. Там  куда  страшней  и  опасней. Снег, лед  и  сплошные  скалы. От  самого  подножия  горы. Через  сераки  и  глубокие  на  подходе  ледовые  трещины. Вот  там  была  работа, так  работа! – он  произнес  как-то  вдохновенно  и  восторженно – Там  вообще  спали  прямо  почти  на  отвесных  вертикальных  скалах  в  гамаках. Но  то, удел  профессионалов  своего  нелегкого  горного  дела. Чтобы  пройти  такой  маршрут, нужны  невероятные, порой  нечеловеческие  силы, смелость  и  конечно  сноровка  ум  и  умение. Но  нам, так  или  иначе,  придется  здесь  заночевать  и  прямо  на  снегу.
- Я  не  представляю, где  тут  это  можно  сделать - произнесла  я  ему.
  Кругом  обрывы  и  довольно  узкий  снежный  коридор, к  вершине  по  которому  мы  идем, опасен. Чуть  вправо, чуть  влево  и  конец. И  высота  уже  на  всех  сказывалась.
  Но  красотища  была  неописуемая