- Не обессудь воевода, но я с казаками, казачьих городков что на речке Донец, иду в Псков. Зная тебя, с тобой охотно пойдут казаки Ярмака, да вон донцы во главе с Василием Яниным. Эти атаманы хоть и моложе меня, но ратными делами славные, казаки их уважают. А мне надо в Псков. Стар я уже по болотам да лесам как волк рыскать.
- Да ты ли это атаман, - удивился Хворостинин, - я тебя не узнаю.
- Да ладно тебе, - ты ещё любого молодого за пояс заткнёшь. Аль ты цену себе набиваешь? Так не бывало такого ранее за тобой, - возмутился Ярмак.
- Может объяснишь в чём дело, атаман?
- Ну хорошо, так и быть, скажу, - заметив, что все с немым вопросом во взгляде ждут его объяснения, расправив плечи, вздохнул Черкашенин. - В самый раз перед приходом ко мне на Дон атамана Ярмака, явился мне ночью во сне белый ангел. Тронул меня за плечо и молвил: «Вставай Мишка, не время спать. Ступай в город Псков, помогать воеводам и русским людям боронить город от супостата Батория. Не дай недругам надругаться над православным Псковом. Там, спасая сей славный город, свершишь ты свой главный в твоей жизни ратный подвиг, который станет тебе пропуском к Господу на небесах. И хоть не суждено тебе будет увидеть позора поляков, но знай, Псков Батроий не возьмёт, а люди русские тебя и твой подвиг помнить будут вечно». Так позвольте же мне славные воеводы с моим казаками пойти на Псков и закончить свой жизненный путь на виду у всего честного народа, а не где-то в неведомых местах, среди лесов и болот, куда ты княже Дмитрий, меня зовёшь с тобой идти.
- Так вон чего ты так странно меня разглядывал, когда я к тебе приехал - рассмеялся Ярмак. - Небось за ангела меня принял. Ну спасибо, а то волжские татары меня иначе как шайтаном да чёртом не величают.
- Ну что же, коль так - будь по твоему, - улыбнулся шутке Ярмака князь Хворостинин. Только, что это ты атаман помирать вздумал. Не рано ли? Да и слышал я от казаков, что тебя ни стрела, ни пуля не берёт, и даже ядра тебе не страшны, что, дескать, заговорённый ты.
- Может и заговорённый, - ведь сколько ратных дел у меня в жизни было, но не единого разу даже ранен я не был. Да только ведь заговорённый, - это не бессмертный. Ну, а коль этот ангел всего лишь пустой сон и жив останусь, то не серчайте на причуды старого казака.
- Да полно атаман, не за что нам на тебя обижаться. Нам всё равно нужно с братом моим князем Андреем и пушкарями дьяка Лихачёва, людей для их сопровождения посылать. Они недавно из Москвы из Пушкарского приказа прибыли. В Пскове наряда завезено много, а вот пушкарей толковых там мало. Государь из Москвы самых лучших выслал. Вот тебе Андрей и люди, которых ты просил, - обратился к брату князь Дмитрий.
На следующий день войска из под Смоленска выступили в поход, где князь Дмитрий, командовавший этим войском, вновь отличился, проявив свой незаурядный полководческий талант. После битвы под Шкловом в которой погиб воевода Роман Бутурлин, посад Шклова был захвачен, ограблен и сожжён казаками. Затем та же участь ждала посад Могилёва. А от Могилёва русское войско ушло к Родомлю и Мстиславлю, и выполнив свою задачу, затормозить продвижение поляков к Пскову, Хворостинин с крупным полоном вернулся назад.
За это время отряд князя Андрея с пушкарями дьяка Лихачёва, в сопровождении пяти сотен казаков Черкашенина, без происшествий прибыли в Псков, где весь город готовился к встрече польского короля, в войске которого, кроме поляков, венгров и литовцев были собраны наёмники почти со всей Европы. До города доходили слухи, что всего Баторий ведёт к Пскову без малого сто тысяч солдат. Горожане спешно ремонтировали стены, устанавливали на башнях и стенах пушки. Большой воевода князь Иван Петрович Шуйский, собрав всех воевод и прочих начальников распределил каждому из них свой участок в обороне. Так же по его приказу псковичи выжгли весь посад за пределами крепостных стен, и все близ лежащие от крепости сёла, лишив тем самым поляков, жилья и строительных материалов. Сами же жители из посада и сёл перебрались в Псков.
Все ждали прихода вражеского войска. И 24 августа псковичи увидели под стенами города его передовые отряды. Защитники крепости тут же сделали вылазку. И как только отряд врага устремился на них - отступили под стены, а по атакующему противнику ударили из крепости пушки и пищали, и те с потерями откатились назад. Такую хитрость защитники с большим или меньшим успехом позже проделывали ещё не раз.
Когда же всё войско поляков переправилось через реку Череху, то что бы подавить морально противника, Баторий устроил на виду у защитников Пскова смотр своего многочисленного войска. Но к этому времени в городе уже распространился слух о явлении атаману донских казаков белого ангела, который сообщил ему о том, что поляки город не возьмут и будут биты, поэтому демонстрация многочисленности войска польского короля не сильно отразилось на стойкости духа псковичей: «Коль Бог с нами, - то кто против нас», - подбадривали друг друга горожане. И когда 1 сентября к выбранному для штурма участку поляки стали, стараясь как можно ближе приблизиться к стенам для установки туров, стали рыть окопы, то защитники города обстреливая их со стен кричали: «Копайте, копайте, мы в ваших же ямах, которые вы как псы роете, вас же и похороним». Но а так как эти работы усиленно велись на участке между Свиной и Покровской башнями, то в крепости поняли, что именно здесь враг готовит свой главный штурм. Именно на этом участке, называемом псковичами «Угол», оборона была поручена князю Андрею Хворостинину и казакам Черкашенина. Не надеясь на прочность обветшавшей от времени стены между башнями, защитники города сразу за каменной стеной спешно стали рыть ров и строить дополнительную стену из брёвен с бойницами для пищалей и пушек. И работа эта оказалась не напрасной.
Прокопав лабиринты окопов, установив срубы и туры со штурмовыми пушками на них, поляки 7 сентября открыли непрерывный огонь по башням и стене между ними. Страшный грохот орудий продолжался до ночи. Рано утром поляки возобновили громить стену и башни. Из города им отвечали тем же, но огонь по башням был такой силы, что их защитники должны были поспешно убрать орудия в другое место и прекратить пальбу. Перенеся всю мощь огня на стену, где вскоре образовался огромный пролом, воины польского короля устремились на штурм. Но, захватив обе башни, в проломе воины Батория столкнувшись с отчаянным сопротивлением казаков и сбежавшихся к пролому на помощь ратникам мирных жителей, среди которых были даже женщины и подростки. Встреченные убийственным огнём из-за бревенчатой стены и отчаянной атакой защитников города захватчики вынуждены были отступить. Но засевшие в Покровской и Свиной башнях наёмники и поляки, стойко держались и усиленно обстреливали защитников города. Особенно много неприятностей доставляла Свиная башня с которой враг обстреливал стоявшую не далеко церковь Покрова Богородицы. К тому же у этой башни не до конца успели построить деревянную стену.
Опасаясь что ночью, через недостроенную стену враг может ворваться в город, прибывший к пролому князь Шуйский, предложил башню вместе с засевшими там поляками взорвать. Оказывается в подвале под Свиной башней хранилось несколько бочек с порохом. Ключ от подвала был у воеводы. Но подступы к башне отлично простреливались засевшими там поляками. По этой причине предложение большого воеводы казалось не выполнимым. Военачальники предлагали дождаться темноты и тогда попробовать попасть в башню, но Шуйский боялся как бы поляки не опередили защитников города. И тогда Черкашенин предложил довольно простой выход из положения.
- Нужно на не большую телегу под которой могли бы укрыться два человека уложить в два яруса толстые брёвна, которые не смогли бы пробить засевшие на башне поляки из своих мушкетов и, спрятавшись под телегой, через недостроенный участок стены протолкать её к дери в подвал с порохом.
- Не до шуток, атаман, - нахмурился Шуйский.
- Так я и не шучу, а предлагаю реальный план.
- Да ты понимаешь, что для того чтоб доставить даже не большую телегу с уложенными на неё в два ряда брёвнами к башне, под ней, чтоб её катить, надо поместить не менее пяти - шести человек. Но укрыться под ней смогут только двое. Или может лошадь впрячь предлагаешь?
- За это не переживай князь. Есть у меня казак который поздоровее твоей лошади будет. Вот с ним я и проберусь к башне.
Шуйский подумал что Атаман опять шутит, но когда увидел как Прошка Конь словно играючи стал аккуратно улаживать брёвна на телегу, перекрестился и прошептал: «Помоги им Господи свершить благое дело во спасение Пскова».
Когда брёвна были уложены Черкашенин с Прошкою, забравшись под телегу, покатили её к башне. Заметив приближающуюся к башне самоходную телегу, и, подозревая какую-то придуманную неприятелем хитрость, засевшие в башне, открыли по ней шквальный огонь. Но пробить брёвна не в силах был не один мушкет.
[ul]
Не стреляйте, мы вам дрова везём, ночью у костра греться будете, - задорно крикнул Прошка.
Такая не весёлая шутка, ещё больше обеспокоила тех кто засел в башне и они с удвоенной силой стали обстреливать телегу. Не смотря на несмолкающие выстрелы, казаки успешно подобрались к башне, но попав внутрь, они поняли что взорвать башню без риска для собственной жизни не получится. Даже если они успеют выскочить, то под телегой стоящей прямо под башней от взрыва укрыться им не удастся.