Черкашенин как и положено атаману был в первых рядах атакующих. Не отставал от атамана и его сын Данила. Тут же, словно могучий былинный богатырь, своим огромным мечом, как траву выкашивая ряды татар, буквально давил врага своей мощью и Прошка Конь. Татары сопротивлялись, но когда в бега подался сам Давлет-Гирей их ряды дрогнули и они побежали. Русские всадники преследовали их до самой Оки, где на переправе у брода полягло не менее пяти тысяч ханского войска. Победа русских ратников была полной. В Крым вернуться смогли только двадцать тысяч татар, но а сам хан после битвы у Молоди на долго забыл дорогу в Русскую землю. Царь Иван вернулся в Москву и щедро одарил своих воевод. Правда, уже в следующем году главный герой победы князь Михаил Воротынский, оклеветанный завистниками, был заточён в тюрьму и умер от пыток. Но разве это могло как-то омрачить великую победу царя Ивана.
Ответ атамана.
Разгромное поражение при Молодях отрезвляюще подействовало на хана, но не смогло окончательно отбить у татар желание совершать разбойные нападения на земли своих соседей. Поэтому, в грабительские походы за добычей на Русскую землю теперь татары если и выходили, то уже без своего хана, в основном под предводительством отдельных крымских или ногайских мурз. Один из таких походов на земли Рязани в сентябре 1573 года совершили сыновья Давлет-Гирея. Но как осторожно и скрытно они не пытались подойти к русским рубежам, - выход десяти тысячного войска был обнаружен казаками, которые вместе с пограничными воеводами оказали татарам первое сопротивление, а узнав, что в помощь пограничным воеводам выступил большой полк из Серпухова под командованием воеводы князя Пронского, татары быстро ушли в степь. Осенью 1574 года крымцы и ногайцы совершили ещё один набег на рязанские пограничные земли. Но были разгромлены воеводой князем Борисом Серебряным-Оболенским и бежали в степь где избиение бежавших довершили казаки во главе с сыном Черкашенина Данилом и атаманом Кишкиным.
Чтобы окончательно отбить охоту татарам соваться на Русь, Черкашенин с казакамми устроили татарам настоящий террор. Казаки больше года громили татарские юрты от Азова до Перекопа. Даже само имя Черкашенина наводило ужас на татар. Мурзы жаловались на казаков хану, а тот в свою очередь посылал жалобы султану, султан же слал письма московскому царю, требуя убрать казаков разоряющих юрты крымских и ногайских татар и угонявших или истреблявших их скот. Царь же отвечал, что казаки ему не подчиняются и живут на Дону, а Дон не его вотчины, так что пусть хан сам их усмиряет. Но царю Ивану, который вёл затяжную войну за ливонское наследство, мир на юге всё же был нужен. Мир с Московским государем нужен был и туркам которые вели войну с Габсбурской Испанией в Северной Африке. Поэтому царь когда угрозами, а когда щедрыми подарками и даже казнями особо буйных атаманов всё же смог приостановить набеги казаков, а крымский хан в свою очередь перенаправил свои набеги в польско-литовские земли. Временный мир заставил казаков, живущих в основном с набегов на татар и турок, приспосабливаясь к мирной жизни. Приходилось даже торговать с турками. За просо, которое выращивали некоторые татары Малой Ногайской Орды в окрестностях Азова и за турецкое серебро, казаки сплавляли в нуждавшийся в дровах Азов, лес. Но напряжённость между этими непримиримыми врагами постоянно висела в воздухе. И казаки и турки относились друг к другу с большой настороженность и недоверием. Татары, чтобы обезопасить свои юрты, как и казаки, по прежнему держали в Поле усиленные сторожи, которые должны были предупреждать о нападении. И однажды где-то между реками Миус и Кальмиус татарская сторожа захватила всадника, - одинокого ехавшего по степи казака.
Казачья вольница не имела ничего общего с анархией. Не писанные законы исполнялись строго, а виновные в их нарушении всегда несли наказание. И когда однажды в ссоре, казак Митяй Шугай убил своего товарища, то он знал, что за это его ждала смертная казнь. Поэтому, не дожидаясь пока его схватят и отведут к атаману, что бы на казачьем кругу вынести приговор, он быстро вскочил на оказавшегося рядом оседланного коня и бросился прочь из казачьего городка. На его счастье других коней рядом, для погони за убийцей не оказалось и бегство ему удалось. Проскакав без остановки с полтора десятка вёрст, и, убедившись что погони за ним нет, Митяй осмотрелся вокруг и, сойдя с коня стал думать как ему быть дальше.
Поразмыслив, он решил что на Дону куда бы он не подался, рано или поздно, но об убийстве совершённом им всё равно будут знать, и казацкого суда ему не избежать. Оставалось податься или на Волгу или к запорожским казакам. А так как царь Иван давно стремился казаков с Волги убрать на Дон, то он выбрал путь на Днепр. Но уже на второй день пути он, переправившись через речку Миус, неожиданно наткнулся на на татарскую сторожу. Десять всадников возникли, словно выросли из под земли. Уходить было поздно. И он решил пойти на хитрость. С приветливой улыбкой на губах Митяй, изображая радость, направился на встречу к татарам. Сблизившись, он стал объяснять, что был в плену у казаков, и теперь вот, сбежав, направляется к Перекопу, и желает служить крымскому хану. К счастью один из татар не плохо мог говорить по-русски. Выслушав беглеца он перевёл всё им сказанное своим товарищам. Но по их реакции беглец понял, что те ему не очень-то и поверили. А когда переводчик сказал что его считают русским шпионом и теперь он их пленник, то в доказательство своей искренности Митяй пообещал им что, если они ему поверят, то уже через пять иди шесть дней, в их руках окажется сын самого Черкашенина, и поведал татарам о том, что каждый года в средине июня, если выпадает спокойное время, сын Черкашенина в сопровождении двоих-троих казаков обычно ездит на место, где похоронена его жена Халида. А он хорошо знает где находится это место. И что как раз если не сегодня, то завтра Данила туда должен отправиться. Если татары его послушают, то успеют перехватить Данилу на обратном пути, и устроив засаду не далеко от могилки его жены, захватят ценного пленника. Татарам сразу это предложение понравилось. Ведь за сына одного из своих самых лютых врагов хан наверняка не поскупиться на щедрую награду. И, не теряя даром времени, они в сопровождении предателя направились к верховьям Донца.
Возвращаясь с места захоронения Халиды, Данила ехал молча, в задумчивости предавшись воспоминаниям, и не сразу понял, от чего оба его товарища вдруг как-то странно вскрикнув склонились на круп своих лошадей. И только заметив торчавшую из спины одного из них стрелу и выскочивших вдруг из оврага на встречу ему всадников, он успел выхватить пищаль и, узнав среди мчавшихся на него татар сбежавшего казака, выстрелил ему в грудь, и тут же, развернув коня, попытаться уйти к лесу, но увидел что сбоку, отрезая ему путь к бегству, из этого леса выскочили ещё пятеро всадников. Данила понял, - уйти уже не удастся, и пришпорив коня, с саблею в руке помчался на ближнюю к нему группу всадников. Яростно набросившись на противника, он сразив одного, уже готов был схватиться со следующими, но наброшенный сзади аркан выхватил его из седла и повалил на землю. Татары в тот же миг навалились на Данила, надёжно связали и, усадив на коня, отправились с ценным пленником к своему хану.
Когда Давлет-Гирею доложили о том, что сторожа в степи захватила сына самого Черкашенина, то хан сперва хотел его тут-же казнить, но уже перед самой казнью вдруг передумал, и на следующий день отправил, находящегося в плену у татар одного из казаков, с письмом к атаману донских казаков. В письме сообщалось, что его сын находится в плену у Хана. И если атаман хочет чтобы Данилу хан даровал жизнь, то он должен немедля убрать с низовьев Дона всех казаков. Если же казаки не уйдут, то Данила умрёт мучительной смертью.
Получив это сообщение, Черкашенин собрал низовых атаманов и стал советоваться как ему поступить. Большинство атаманов предлагало пойти на хитрость, - уйти, а когда хан отпустит Данила, то можно будет вновь вернуться.
- Это было бы просто, - возразил атаман Башмаков, - но только в письме нет и слова о том, что хан отпустит Данила.
- Действительно, - согласился Иван Кишкин, - татары его будут держать в рабстве и постоянно нас шантажировать. Нельзя идти на поводу у хана.
- Вот и я тоже так думаю... Мы не можем допустить чтоб хан, держа в рабстве Данила, указывал казакам как и где им жить, и что им делать, - тяжело вздохнул Мишка и, призвав писаря, стал диктовать ответ Давлет-Гирею.
Ответ был предельно ясен и лаконичен. В нём сообщалось, что хану даётся срок две недели. А если через две недели Данила не вернётся, то казаки разгромят и предадут огню все татарские юрты, выжгут пастбища по всему побережью Азовского моря и угонят весь скот и лошадей.
[justify]Гордый крымский хан посчитал дерзким и унизительным для себя ответ Черкашенина и в тот же день казнил Данила. Когда в указанный срок Данила не вернулся, то на призыв Черкашенина начать войну против басурман, и отомстить за Данила и других томящихся в неволе православных людей, пришли казаки со всего Поля. Донским казакам, жуть как наскучило, по воле московского царя, изображать из себя смирных овечек, и жить в мире со своими извечными врагами. Узнав о том что казаки с Дона начали войну, к ним с удовольствием присоединились и запорожцы. Внезапно напав на Азов, казаки Черкашенина ворвались в город и выжгли весь посад, перебили множество татар и турок, и многих захватили в плен. Среди пленников оказалось два десятка знатных людей, а в их числе шурин самого султана. Пользуясь такой удачей, через пару дней Черкашенин с пленниками и шурином султана вновь явился под стены Азовской крепости и предложил санджак-бею крепости обменять знатных пленников на своего сына. Но получил горький ответ. Санджак Азова сообщил, что этого сделать уже невозможно, так как крымский хан, сына Черкашенина казнил. Казаки тут же