– При этом вы, – говорит Шир, – и не заметите этого обмена, считая, что все эти в вас изменения произошли благодаря вам самим и может быть только из-за внушения с моей стороны. Кто, конечно, шарлатан и жулик, и значит, вы мне ничем не обязаны. А в вас просто появится так вам недостающая характеристика и способность быть в данном качестве для себя прежде всего убедительным. А когда ты в себе уверен и убеждён в этом, то тебе по плечу любые горы сдвинуть. А разве не этого всем нам нужно?
Всё может быть и так, рассудилось мне, но так как этот вопрос сильно меня касается, то во мне появляется несвойственная мне дотошность и рассудительность.
– А что насчёт побочных эффектов? – задаюсь вопросом я.
– Никаких. – Не раздумывая, даёт ответ Шир. И, конечно, он врёт, как я считаю, и многовековая практика совершения торговых сделок это подтверждает поговоркой «Не обманешь, не продашь».
– А какой ваш навар? – задаю прямой вопрос я.
– Интерес к жизни. – Даёт прямой ответ Шир. И чёрт его побери, я ему почему-то в этом верю, так источающе жизнью он выглядит. И если бы он не питал к ней интерес, то всего этого в нём бы не было. А вот дальше додумывать о том, а не подпитывается ли он чужими жизнями, то это как-то по людоедски выглядит.
– Я, пожалуй, обойдусь своими силами. – Как-то вдруг говорю я такое.
А Шир не сильно и удивлён, он повидал множество строптивцев на первом этапе торгов, чей отказ всегда исходил из одной только причины, набивали они все себе цену. Когда сами буквально с утра готовы были продать свою душу за ломаный грош или вообще за совершенно неконвертируемый бесценок – ты только посмотри на меня с пониманием, и я на всё для тебя готов. И Шир отлично знал, что все они в итоге приходят к одному решению – прийти к нему, и отдать свою душу уже за меньшую оценку.
– А как насчёт так называемого тест-драйва? – начинает меня обрабатывать Шир, видимо сильно заинтересованный в этом обмене. Интересно, из каких причин и по какому поводу?
– Трое суток пробного ношения. Не отказывайтесь сразу, когда ещё поступит такое заманчивое предложение. – Прямо спешит меня заговорить Шир. Что только ещё сильнее заставляет меня с ним не соглашаться без тщательного изучения его предложения. Правда, если я начну его расспрашивать о детализации этого соглашения, то я буду пойман на крючок своего любопытства, и тогда Шир обязательно найдёт для меня убеждающие принять его предложение слова. И тут лучше и разумней будет сразу отказаться.
– Когда слишком сильно что-то невыясненное навязывают и чуть ли не всучивают, то будет разумней отказаться. – Ставлю перед фактом своего категоричного отказа Шира я.
Тут Шир ещё попробовал меня склонить к другому ответу, принявшись раскрывать в этом предложении некоторые неприятные нюансы, таким образом как бы демонстрируя предо мной свою открытость и честность. – Да, появляется некоторая зависимость от желания менять своё значение через такие обмены, но тут как с вредной привычкой, нужно проявить выдержку и терпение. – Вот к чему всё это сводит Шир, к всего лишь привычке, характерности человека, и тогда чего мне бояться.
Но нет, я лучше проявлю предельную осторожность.
– Нет, спасибо. – Отвечаю я.
– Смотрите, предложение действует ограниченное время. – Как и все продавцы залежалым товаром, ещё и пугает меня неучастием в его распродаже Шир.
– Как я понял, то следующий обмен будет дороже мне стоить. – Делаю такое предположение я, чтобы смягчить свой ответ «нет» Ширу.
– Что-то в этом роде. – Говорит Шир.
– Я подумаю.
– Тогда до завтра. – А вот что это было с его стороны, прощание или же уточнение времени встречи со мной, то этого я не понял. Да и Шир не дал возможности в этом разобраться, своим на дорожку заявлением спровоцировав меня на сомнение.
– А может ты уже осуществил обмен, вот и не хочешь возвращать то, что тебе так пришлось по нутру. – Вот такую безумную вещь мне сообщает Шир, смотря даже не на меня, а куда-то сквозь меня, туда, где помещена моя душа, до которой он так и хочет добраться, но без моего на то разрешения всё это недостижимо сделать и напрасно. Вот он и начинает на ходу выдумывать разные небылицы, что б смутить мой разум и добиться от меня согласия. Что бред, конечно, но очень креативный.
И Ширу всё-таки удалось меня этим заявлением смутить мой ум и посеять во мне зерно сомнений. И то, что я не помню такого, на что вот так открыто предполагает Шир, то это вообще не доказательство того, что этого со мной не было. Ведь я не знаю алгоритма обмена душ, который вполне вероятно, что сопровождается умственной амнезией или потерей сознания во время выхода из себя, того самого процесса, когда в тебя имплантируется другая душа взамен прежней, и тогда... Нет! Такого быть не может, потому что быть не может! – Вот и всё моё доказательство того, что за этими словами Шира, по сути манипуляций моего сознания, ничего не стоит. Хотя за моими словами кроме моего упрямства и запредельно гордыни тоже мало что есть.
Ну а Шир, пока я в себе так пытаюсь разобраться и не поддаться на его провокацию, на меня выжидательно смотрит. Ну а так как я в себе скорей туплю, чем что-то разумное аккумулирую, то он меня одергивает вопросом. – Что скажешь?
– Ничего. – Пробубнил себе под нос я.
И на этом как бы всё, разговор и встреча заканчивается, и как-то для себя неожиданно и незаметно я оказываюсь на улице. А вот когда автомобиль с Широм резко с места дёрнулся, обдав меня выхлопными глазами, то только тогда я пришёл в себя.
– И что это сейчас было? – тут же во мне возник вот такой вопрос по следам этой, очень странной и не во всё сейчас можно поверить из произошедшего в автомобиле встречи. И я даже попытался всё это проверить, взяв себя за грудки и таким образом за душу.
– И что? – уже по следам вот таким моих не самых умных действий, задался вопросом я к себе, глядя на себя в отражение стеклянной двери здания. А вот отвечать на этот вопрос я не стал, резко отпустив себя придурка от такого своего заскока. И что б значит, не пугать собой прохожих, не любящих нисколько необъяснимое с разумной точки зрения поведение встречных людей, выдвинулся вниз по улице. Что, впрочем, не позволило мне далеко уйти от посеянного во мне Широм зерна сомнения. Где даже моё понимание того, для чего он мне всё это сказал – что б я вернулся и принял его предложение по обмену души – нисколько меня не успокаивало и не убеждало в том, что во мне когда-то, а тогда, когда я находился под наркозом во время операции по удалению аппендицита, – ведь можно было обойтись местной анестезией, теперь понято почему, – покопались душевно (а здесь уже в голову приходит корпоративный психолог, снимающий с нас стресс) и извлекли моё личное я.
– Да тут как оказывается столько вариантов для незаметной для человека подмены его души, что и не заметишь, как ты уже и не ты. – Бл*ть, осенило меня горькой правдой жизни. – И тогда на хрена Ширу мне предлагать честный обмен, когда можно за раз меня душевно обчистить? – А вот это вопрос на засыпку. Хоть и не без своих догадок. – Флибустьерство это не его уровень. И здесь идёт своя отчётность перед теми, кто ведёт этот подушный счёт. – А вот здесь, как мне решилось, то я вступил на верный путь понимания Шира и его задач. Что приводит меня к тому, что я, не смотрящий себе под ноги и куда иду, – я весь ушёл в свои мысли, – вдруг налетаю на перегородившего мне путь человека, и ещё собираюсь возмутиться такому жизненному обстоятельству, где посторонние для меня люди смеют себе не замечать и не видеть, как я погружен в свои мысли и заботы, и смея делать в свою сторону приоритеты, создают ситуации столкновения интересов, вставая на моём пути.
Но всё это моё требование справедливости неожиданно для меня наталкивается на дерзкий выпал запанибратства этого типа, ухватившего меня за шиворот и в свой обхват, и я ничего не понимая из происходящего, начинаю было возмущаться по другому поводу – требовать от незнакомца немедленно мне объяснить, на каких таких основаниях он себе всё это позволяет, ограничивая свободу моего передвижения это мало сказать, и это одно, а другое это то, что он нарушает неприкосновенность границ чужого для него личного я меня. Но этот дерзкий тип к моему ярчайшему изумлению находит очень веские слова для моего убеждения в том, что ему всё это позволительно.
– Ты чего, вообще, зазнался, не узнаешь старых друзей. – Вот такое заявляет этот тип голосом Радара, кем он и оказывается. И я ничего не могу поделать, как согласиться с тем, что я эгоистичный придурок. С чем он категорически согласен, и раз так, то он не откажется от одного одолжения с моей стороны, которым я смогу переломить ситуацию с моей забывчивостью друзей.
– Здесь недалеко, тем более я на машине. – В два слова он убеждает меня, и вот мы через не самое долгое время уже находимся в кармане парковочного места, в автомобиле, наблюдая за входом в одно увеселительное заведение, под названием ресторан.
– И кого ждём? – по праву приглашенного задаю я вопрос.
На что следует очень странный ответ от Радара. – А это ты мне скажи.
И, естественно, я не понял, что он хотел сказать, так ему и ответив. – Не понял.
[justify]А Радар не отвлекается на эти мои, так, за между прочим вопросы, а он весь погрузившись в процесс наблюдения за тем, что происходит в пространстве