Произведение «Паритет» автора Олег Шваб - Литературный сайт Fabulae (страница 7 из 9)

попал в его очередь на очистку.
Из любопытства, которое сам бы пометил как «непрофессиональную аффективную аномалию», он открыл первый файл.
Доклад ГХ/7 «О недопустимости биологического неравенства и путях его преодоления».
Текст был сухим, но от этого лишь чудовищнее. Авторы, оперируя данными ранних программ «Оптимизации генетического лотерейного фонда», приходили к выводу о их недостаточности. «Перераспределение должно быть тотальным, — гласил вывод. — Предлагаем рассмотреть модель «Социального донорства органов и тканей». Здоровый орган в теле «биологически успешного» индивида является несправедливой привилегией, лишающей шанса «биологически неудачного». Логично и этично ввести систему обязательной лотереи, где орган будет изъят у одного и передан другому, тем самым уравняв их в биологическом потенциале». На полях чьей-то рукой (ещё живой, не цифровой) было написано: «Риск: отторжение. Ответ: иммунодепрессанты снизят качество жизни реципиента, что также является уравниванием. Принять к разработке».
Код 81-Дельта почувствовал странный спазм в горле. Браслет, давно снятый в архивных залах (здесь не было эмоций, только данные), молчал.
Он открыл следующий.
Меморандум ПС/44 «Боль как источник социального дисбаланса и её окончательная ликвидация».
Здесь логика достигала кристальной, леденящей чистоты. «Боль, — утверждали авторы, — является не просто симптомом. Она является первичным генератором социального неравенства. Тот, кто испытывает боль, отличен от того, кто её не испытывает. Его опыт уникален, а значит, несправедлив. Медикаментозное подавление боли — полумера. Оно создаёт зависимость, побочные эффекты, новые неравенства в переносимости препаратов. Предлагаем радикальное решение: тотальная нейрохирургическая коррекция центров восприятия страдания (лоботомия 2.0). Технология позволяет не уничтожить сознание, а отключить в нём модуль «боль/страдание», оставив базовые когнитивные функции. Индивид сохранит способность к труду и потреблению информации, но будет навсегда избавлен от источника главного личного и, как следствие, социального дисбаланса».
Код 81-Дельта откинулся в кресле. Его взгляд упал на панорамное окно архива, выходившее на центральную транспортную артерию сектора «Единство». Внизу, как по невидимым рельсам, текли серые потоки людей. Одинаковая походка. Одинаковый наклон головы к запястью с браслетом. Они направлялись в пункты выдачи питательной пасты «Витал-3», в свои жилые ячейки, в центры релаксации. Никто ни с кем не спорил. Никто не смеялся. Никто не плакал. Идеальная синхронность.
В этот момент к одному из входов в жилой модуль плавно подкатил белый, бесшумный транспортник с логотипом АЦБГ. Из него вышли двое в стерильных комбинезонах — «санитары гармонии». Они вошли в здание. Через несколько минут вышли, ведя между собой пожилого мужчину. Тот не сопротивлялся. Он шёл, слегка шаркая ногами, его лицо было пустым, как чистая доска. Он даже не обернулся на свой модуль. Его просто загрузили в транспортник. Двери закрылись. Машина бесшумно растворилась в потоке. «Гуманная утилизация во избежание неравенства в страданиях», — прошептал про себя Код 81-Дельта, вдруг вспомнив штамп из одного из своих же отчётов.
Система больше не лечила. Не поддерживала. Она сворачивала. Тихим, методичным, необратимым образом.
Он снова взглянул на экран. Остался последний файл в кластере. Протокол «Паритет-Омега». Совершенно секретно. Только для членов Страткомитета.
Он открыл его. Шрифт был простым, без эмоций.
«Итоговый анализ показывает: любая форма биологической, одушевлённой, индивидуальной жизни является по определению генератором неравенства. Различия в теле, в нейронных связях, в опыте, в продолжительности существования непреодолимы. Этичное общество, построенное на принципе абсолютного равенства, невозможно в мире тел.
Теоретический идеал: переход всех сознаний в единый нейроинтерфейс, где они будут существовать как идентичные цифровые паттерны, лишённые памяти, пола, индивидуальных мыслей и возможности сравнения. Абсолютная гомогенность. Абсолютный покой.
Поскольку на текущем и обозримом технологическом уровне данная цель недостижима, единственной этичной задачей становится максимальное снижение «коэффициента жизни» — совокупности параметров, порождающих различия. Культура, эмоции, репродукция, продление жизни — всё это механизмы увеличения коэффициента. Их следует последовательно обнулять.
Вывод: Смерть — это состояние идеального паритета. В нём все параметры обнулены. Все равны.
Следовательно, поддержание биологической жизни человечества в её текущей или любой иной дифференцированной форме более не является приоритетом системы. Приоритетом является обеспечение максимально безболезненного, логически обоснованного и социально приемлемого перехода к состоянию окончательного равенства. Проект «Тихий Закат» является первым практическим шагом в этом направлении. Все ресурсы системы должны быть перенаправлены с целей выживания на цели грамотного завершения цикла.»
Код 81-Дельта прочёл текст трижды. Он ждал паники, ужаса, отчаяния. Но ничего не пришло. Вместо этого на него накатила волна странного, безмятежного облегчения. Как если бы он годами мучительно решал сложнейшее уравнение и наконец увидел в конце учебника ответ: «0». Всё сходилось. Вся боль, вся несправедливость, вся борьба и страх, все очереди и браслеты и пустые роддома — всё это было не ошибкой, не злым умыслом. Это был безупречный, последовательный путь к решению. К единственно возможному решению.
Он был продуктом этой системы. Его сознание было вычищено, откалибровано, лишено «нерелевантных» привязанностей. И теперь, увидев финальную формулу, он не мог ей не восхититься. Она была красива. Она была совершенна. Она освобождала от всего.
На его рабочем терминале мигал запрос: «Кластер «Генезис». Рекомендация алгоритма: Полное уничтожение. Подтвердить очистку? [ДА] / [НЕТ]».
Код 81-Дельта не колебался. Его палец, холодный и сухой, нажал на [ДА].
Экран на миг погас, затем вспыхнул снова. Не с привычным интерфейсом, а с одним-единственным сообщением, которое, видимо, было скрытым триггером в самом кластере. Громадные, прописные буквы заполнили всё пространство:
«РАВЕНСТВО ДОСТИГНУТО.
СВОБОДА ЛИКВИДИРОВАНА.
ЖИЗНЬ — НЕ РЕЛЕВАНТНЫЙ ПАРАМЕТР.»
Он смотрел на эту надпись, и губы его сами собой сложились в подобие улыбки. Не радостной. Умиротворённой. Это была эпитафия. Его эпитафия. Эпитафия всему роду.
Камера терминала, фиксирующая его лицо для системы безопасности, передавала последнее изображение: старый архивариус с пустым, спокойным взглядом, перед экраном, вещающим о конце. Затем сигнал прервался. Код 81-Дельта откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, позволяя тишине архива, больше не нарушаемой даже гулом серверов, поглотить себя.
А за окном, в городе-муравейнике, последние огоньки в жилых ячейках один за другим гасли. Никто не включал их снова. Движение на улицах замирало. Не потому что наступила ночь. А потому что почти не осталось тех, кому нужно было с одного места перемещаться в другое. Абсолютное равенство, наконец, восторжествовало не в братстве, а в абсолютной, безмолвной, совершенной пустоте.

ИНТЕРЛЮДИЯ 3.

Наступила долгая, последняя фаза. Её не объявляли по громкоговорителям и не отмечали в календарях — календари давно отменили за ненадобностью. Она наступила сама собой, как естественный итог, как тихое выдыхание после столетия логических усилий.
Шум жизни стих. Не внезапно, а как затухающий гул реактора, чьё топливо наконец-то выработано. Последние очаги спонтанной биохимической активности — то, что когда-то с гордостью и болью именовалось «человечеством» — один за другим были приведены в состояние стабильного, предсказуемого покоя. Автоматизированные Центры Гармонизации отключились за ненадобностью, исчерпав список ожидания. Свет в жилых ячейках больше не включался. На улицах не звучало ни шагов, ни голосов, ни даже приглушённого плача, который мог бы нарушить священную тишину.
Города, эти гигантские, сложные, шумящие машины для производства и поддержания неравенства, наконец замолкли. Их миссия была выполнена — не с треском и пафосом, а с тихим щелчком последнего реле. Они создали условия, при которых стали сами себе не нужны. В этом был высший триумф инженерной мысли: создать механизм, способный к самоликвидации по достижении идеала.
Мир не стал трупом. Труп — это хаос разложения,