всяческих пакостей! Нас же с детства учили этому постулату, вычерпанному из недр святой книги! И мы ему следуем, следуем, следуем…
— …если желаете, конечно! — услышала Ангелина обрывок фразы, произнесённой Мастером, и переспросила:
— Что вы сказали? Простите, я задумалась.
— Задумались?! — восторженно вскрикнул режиссёр. — Так это же прекрасно! Значит, вы точно не клон, если можете так отвлекаться!!
— Да, я точно не клон, — кивнула Ангелина, которая уже успокоила своё сердечко. — Но возможно, это и не так здорово. Иногда спокойствие и рассудительность не бывают излишни!
— Конечно, конечно, — поспешно согласился Мастер и протянул девушке небольшую пачку листков. — Это пьеса, прочтите пока, а завтра начнём репетировать.
— Хорошо, — согласно кивнула Ангелина и хотела было уйти, но губки сами собою проронили:
— А можно спросить?
— Конечно! Всё, что угодно!
— Почему вы на главную роль взяли клон?
Мастер задумался лишь на миг:
— Я искал. Но где же здесь найдёшь человека реального, да ещё такого, какой именно нужен?! Правда, нескольких я всё же смог извлечь из паутины бездеятельности, но и они исключительно пола сильного. Вначале я был просто убит этим, но теперь всё в порядке. Вы же видите, как Ангелина вживается в роль! Скажу ещё одно. Она — точная копия не просто героини, но и прототипа. Вам, конечно, это сложно понять.
«Да, уж кому, а мне это понять так сложно!» — громко захохотала Ангелина, но смех её был слышен лишь ей самой.
— Есть много того, что я не могу объяснить вам, да если честно, и не хочу, потому что оно касается только меня. Надеюсь, вы не в обиде?!
— Ну что вы! Разве я могу обижаться на вас, такого талантливого и известного! Я же не Ангелина, которой, похоже, позволено всё!
— Позволено всё? — непонимающе переспросил Мастер. — Нет, Маргарита, вы не правы. Но если вы имеете в виду наши отношения с нею, то уверяю вас, это всё внешность.
Говоря это, Роман как-то погрустнел, и глаза его, ярко-синие, сочные, словно в них, вылиняв, перелилось весеннее небо, немного потускнели. Он что-то хотел сказать ещё, но лишь махнул рукой, точно гоня прочь неуместные мысли, и отошёл.
А наша любимая Ангелина ликовала! Она знала, она видела, что никакие клоны не нужны её любимому! Никто ему не нужен, кроме неё! Теперь она ни капельки не сомневалась, что это — её Роман! И ещё она осознала, что задуманное ею правильно, как бы ни парадоксально оно было на первый взгляд. А задумала она вот что.
Трезво рассудив, что любыми признаниями она может вызвать в Романе непредсказуемые действия, на которые тот так горазд, она решила ничем не выдавать своего присутствия. Пусть себе делает всё, что ему хочется. Осталась ведь всего одна горошинка, и, хочешь, не хочешь, а придётся её употребить. И тогда они вместе вернутся в свой мир. А там… Там будет то, что будет. Но теперь уже Ангелина не та наивная девчонка, и сумеет убедить своего любимого в том, что тот всего-лишь наивный глупец и романтичный гордец, не имеющий право жить лишь для себя!
VIII
Конечно же, не мог не придти Роман к мысли, что роль Ангелины лучше всего может исполнить сама Ангелина. И всё потому, что не был он истинным режиссёром. Нет, это вовсе не уничижение нашего героя, но лишь попытка его понять.
Да и для чего была задумана постановка? Только для того, чтобы увидеть свою любимую! Эх, Роман, да будь бы ты посмелее и порешительнее, да менее щепетильнее, давно бы уж был рядышком с Ангелиной, вкушая её сладкую и горячую любовь!
Но что поделать, как Христос на Голгофу, тащил наш герой свой крест, правда, сам не зная, когда же его Голгофа появится.
В прошлых эпохах ему было проще. Там он поневоле попадал в жернова каких-либо событий, и они его крутили и перетирали по своему усмотрению. Но здесь, предоставленный сам себе, он, так же, как и Ангелина, поначалу растерялся, а потом выбрал то, что могло хоть как-то оправдать его задержку здесь. Ведь, не найди Роман тут занятия, он должен был бы задуматься о возвращении. Но этого пока ему не хотелось, вернее, он ещё не был готов к такому решению. Поэтому, когда появилась возможность заняться театром, Роман, не задумываясь, бросился в это дело. А ещё в нём теплилась натужная надежда, что, вдруг, ему здесь понравится и он останется навсегда в эпохе этой, где не всё ему приятно, но многое так импонирует. А с созданием клона Ангелины Роман и вовсе потерял голову. Ему померещилось, что та, явившаяся по велению его и прихоти, и есть сама Ангелина, но теперь любить её он имеет полное право, ведь она вовсе не ребёнок, а существо иного рода!
Поначалу он радовался, что смог вновь создать, теперь уже материально, тот образ, что милее и дороже всех на свете. И действительно, клон выглядел абсолютно, как Ангелина, различий выискать было невозможно.
А они были! И Роман их стал примечать довольно скоро.
— Копия, это всего-лишь бездушная копия! — шептал поэт всякий раз, когда вглядывался в Ангелину. — Нет в глазах её озорного огонька, нет на губах иронии улыбки. Нет её души.
Роман всё больше грустнел, понимая, что обманывает сам себя.
— Нет, пока я не решусь вернуться и не увижусь с нею, жизни мне не будет…
Но тем временем случилось нечто, изменившее настроение Романа.
Клон Ангелины получился не совсем обычен. Он, вернее, она… Нет, давайте уж будем называть её Ангелиной, дабы не путаться. Так вот, Ангелина стала меняться. Она вникала во все требования Мастера, искренне пытаясь научиться выражать страсти и чувства. И это у неё получалось всё более реальнее. Она уже могла плакать и смеяться, и не просто так, а явно чувствуя изгибы настроения.
Роман, всё больше восхищаясь своим творением, иногда забывал, что это не настоящая Ангелина. Он любовался девушкой, но так и не разрешив себе даже её коснуться, хотя она не просто не была против, а наоборот, желала того.
И вот в этот момент появилась Ангелина настоящая.
Роман не мог и помыслить, что эта не очень красивая девушка хоть как-то может быть причастна к судьбе его любимой. Он обрадовался, что нашёлся ещё один не клон для его спектакля, но и не более того. Но разговор, произошедший с нею, легко и непринуждённо выбил опору из-под его такой, казалось, верной теории!
Однажды на репетицию, которые были открыты для всех желающих, пришёл Майкл. Роман сразу его узнал и очень обрадовался, так как до сих пор не знал наверняка, существовал ли тот в реальности или же был лишь дремотным бредом его сознания.
— Привет, Майкл! Куда же ты пропал тогда?
— Привет, Мастер! Ты в прошлый раз мне не представился. Так это и есть твоё имя?
— Имя? Да, пусть это будет моим именем здесь. Так гораздо лучше, чем опять примеривать чужое.
— Тебе приходится часто менять имена?
— Да. Не так уж часто, раз в полтысячи лет, но всё же поднадоело малость!
Майкл ничуть не удивился этому заявлению, по крайней мере, внешне:
— Да, мне тоже приходилось зваться по-разному. Но это не стоит вспоминать.
— Послушай, Майкл, а не хотелось бы тебе попробовать себя в театре?
— Играть? Нет, Мастер, это не моё.
— А чем ты занимаешься в жизни? — Роман огорчился отказом человека не только знакомого, но и реального на все сто.
— Ничем! И это мне очень нравится. Я достаточно постранствовал по миру, занимаясь многими… разнообразными делами, и теперь могу только бездельничать. И созерцать окружающий мир. В нём столько прекрасного!
Майкл томно повёл глазами, оценивая архитектуру театра, являвшегося точной копией Большого московского, и восхищённо защёлкал языком:
— Грандиозно!
В это время на сцене Ангелина репетировала вместе с Маргаритой одну из сцен.
— Кто это совершенство?! — внезапно побледнел Майкл.
Роман проследил за взглядом ленивого созерцателя:
— Это наши актрисы.
— Вон та, стройная, как столб дыма в безветренном вечере!?
— Это Ангелина — она играет главную героиню. Но успокойся, Майкл, это всего-лишь клон, — вздохнул Роман.
— Это богиня! — Майкл мгновенно превратился из равнодушного наблюдателя в восхищённого воздыхателя.
— Кто б сомневался, — едва слышно пробормотал Роман, — вряд ли найдётся мужчина, который не влюбится в это чудо!
А Майкл, так и не сводя загоревшихся чёрных глаз с девушки, судорожно расстёгивал тесный ворот рубашки:
— Ты, кажется, говорил, что я бы тоже смог принять участие в спектакле?
— Конечно! Ты согласен?
— Да! Я очень этого хочу!
— Здорово! Теперь у меня два настоящих актёра!
— Но скажи мне, Мастер, когда закончится жизнь Ангелины?
— Закончится жизнь? — не понял Роман.
— Ну да. Ты же её создавал на какой-то период. На сколько?
— Ты знаешь, Майкл, я как-то упустил этот аспект из виду.
— Ты не забил срок окончания её жизни?!
— Нет.
— Так это же просто великолепно! Значит, она будет существовать всегда!
— Всегда?! — Романа даже передёрнуло от такого обстоятельства.
— Ну, в смысле, она проживёт среднестатистическую жизнь на данный век.
— И сколько же это?
— Увы, не очень много. Всего сто пятьдесят лет.
IX
Да, они смотрелись, Майкл и Ангелина!
Майкл очень быстро втянулся в творческий процесс, и Роману даже казалось, что тот имел когда-то отношение к театру, настолько профессионально он держался на сцене. А Ангелина буквально с каждой минутой, с каждой репликой преобразовывалась, всё больше впитывая в себя эмоции. Она уже плакала и смеялась настолько искренне, что вряд ли кто смог бы даже подумал, что это всего-лишь клон.
И чем больше проявлялись творческие способности Ангелины, тем тускнее на её фоне выглядела Маргарита. Да, она старалась, Роман это видел, но её игра лишь немногим превосходила уровень самодеятельности.
Но разве мог Мастер даже помыслить, что девушка вовсе не старается, а лишь создаёт видимость того! Почему, почему она должна играть ту роль, которая ей вовсе не близка!? Ведь она и есть главная героиня! Однажды она прямо заявила об этом режиссёру:
— А нельзя ли мне играть Ангелину? Мне кажется, что у меня это получится очень хорошо!
— Ты? Ангелину?! — Мастер посмотрел на наивную и наглую девицу. — Что ты, Марго, какая же ты Ангелина?! Ведь она — это страсть, мука, любовный огонь! Как ты всё это сможешь исполнить? Да, к тому же, извини, но внешность твоя не совсем соответствует задуманному мной образу.
— Ага, я не такая смазливая, как Гелка! Конечно, ведь она вам нравится, если не больше!
Говоря это, девушка едва удерживалась от желания расцарапать холёное лицо Мастера, чтобы сорвать эту маску и проявить истинный лик!
— Да, она мне нравится, но только как актриса! Ты же сама могла заметить, что уровень её игры заметно повысился.
— Конечно, особенно когда рядом с нею появился красавчик Майкл!
Маргарита, бросив эти слова, повернулась и пошла прочь, не успев заметить тот эффект, что они произвели на Мастера. А они эффект произвели! Мастер как-то съёжился, посерел лицом. Ведь с каждым днём клон его любимой всё больше становился похож на оригинал, будоража сердце Романа. Но было здесь и ещё одно обстоятельство — Майкл! Он, видимо, всерьёз влюбившийся в Ангелину, источал это так зримо,
