со звездами шоу-бизнеса.
Перекрестив лоб и поплевав через левое плечо, московский гость глубоко вздохнул и нырнул через низкую скрипучую дверь в липкую темноту полуподвала. Хаванагила, - сказал он, вспомнив пароль, выданный ему в Москве.
- Хай живе, - прозвучал ответ, и оба собеседника облегченно вздохнули. Свои.
Взглянув на сморщенное, как печеное яблоко, лицо хозяина шинка, Афанасий Степанович ударил себя кулаком по лбу. - Семен! Банкин! Ядрена шишка! Не узнал? Это же я! Пашка Чиков! Оказалось, они старинные знакомые по учебе в пединституте и даже когда-то приятельствовали.
Выпили по стопке, вспомнили общих московских товарищей и студенческие кутежи.
- Как же ты соломоном стать не побоялся? – спрашивал гость.
- Так наши же в городе, - ответствовал хозяин. – Рынок, опять же. Что, решил за ум взяться? Большое дело, я слыхал, затеял. Ты зачем немца в проект роддома запустил? Так, брат, дела не делаются. Крути руль обратно. Река, куда будешь авианосец ставить, все равно за нами. Так что 40 процентов. Плюс, мы будем клиентуру местную подгонять.
- А плотину тоже вы контролируете?
- Нет, опечалился Банкер, - Там питерские москвичи мазь держат. Маша Коробочка, в девичестве Боксер, мать ее, за кран отвечает. Что, сразу будешь смывать следы преступления, или подуркуешь пару лет на федеральные деньги?
- Это уж как доведется, - уклончиво отвечал Афанасий Степанович, - Я так и не понял, даешь добро на развитие территории?
- Да не оскудеет рука дающего, да не дрогнет рука берущего. В синагогу как зайдешь – там слева ящик стоит для подаяний. Векселя Сбербанка сроком «по предьявлению» с бланковым индоссаментом. Не мни, там щель широкая. Номинал – 600 тысяч каждый. Количество должно соответствовать номеру твоего мерседеса – пойму, что это ты. Чернуху не лепи, бодяжных лавок не подсовывай – тогда, считай, договорились. В администрацию можешь больше не ходить, все команды пройдут, всех построят. Ну что, выпьем за новую столицу государства российского?
- За то, - торжественно добавил гость, радуясь нулю в начале номера автомобиля, - чтобы наши дневные иллюзии не перерастали в ночные поллюции.
Выпив и ударившись в воспоминания, Банкер вспомнил историю из восьмидесятых годов. Тогда в Узбекистане под московские деньги целый город построили, на бумаге, понятное дело. В Москву только отчеты посылали. Были люди в наше время, не чета нынешним. Ведь Советская власть в силе была. И КГБ. При этих словах Соломон поежился.
- Когда узнали, что комиссия едет, целое землетрясение организовали, стерли город с лица земли. И еще деньжат попросили – на ликвидацию последствий стихийного бедствия.*
Тепло попрощавшись с товарищем и окончательно решив, что дело в шляпе, Афанасий Степанович покинул гостеприимный шинок, прыгнул в мерседес и дал команду двигаться на Москву. Однако ж, не тут - то было.
*Никаких намеков на историю с Саяно-Шушенской ГЭС!
Картина 8. Присяга.
Проезжая окольными путями на московскую трассу, увидал он траурную процессию, вытянувшуюся вдоль дороги.
- Богатые похороны, - отметил про себя. Велел остановиться, высунулся из окна, почтительно приподнял шляпу, которую не снимал даже сидючи в автомобиле. Кого хоронят, добрые люди?
- Городского прокурора, - был ему ответ.
- Видимо, хороший был человек, коль столько народу набралось?
- Да, почитай, единственный честный чиновник во всем городе.
- Что, и взяток не брал?
Вопрос повис в воздухе, поскольку пути авто и процессии разошлись.
– Надо же, как бывает, - пригорюнился Афанасий Степанович, - Вот так трудишься денно и нощно на благо отечества. А конец один…. И велел ехать дальше, думая по дороге, хорошая или плохая примета – встретить мертвого прокурора.
Примета оказалась плохой. Аккурат в начале московской трассы, где двух- полосное движение плавно переходило в четырех- полосное, аккурат за секунду до того, как велел он водителю включить мигалку, собираясь долететь до столицы с ветерком, прижали его к обочине два джипа с тонированными стеклами и «ментовскими» номерами. Оборвалось все в душе г-на Чуб-Чикова, ибо решил он, что попал в лапы незаметного полковника.
Все, однако, оказалось и обыденнее и обиднее. Будучи пересаженным в джип, оказался он соседом неопрятно одетой и дурно пахнущей (нефтью? газом?) неопределенных лет женщины.
- Мария, - застенчиво произнесла она и подала для рукопожатия ладонь, свернутую в лодочку. Мария Коробочка. Уж, извините, что так, без стука. Знаем, знаем, что спешите, и что дела неотложные тоже знаем. И про векселя все знаем, и про роддом на авианосце. Вот только подъездом вы ошиблись, милый друг. Наш ящик в синагоге не слева, а справа.
- Да нет проблем, - в душе Афанасия Степановича мелькнул слабый проблеск надежды. Мы готовы и слева, и справа. Или два раза справа.
- Поздно пить боржоми. Вопрос решен в Питере. Московские здесь уже не играют. Уполномочена заявить, что предложенная Вам территория будет затоплена в процессе поднятия уровня лежащего ниже Ч-го водохранилища. Энергетика, cher ami, основа всего. Экономика задыхается, Вы газеты читаете?
На Афанасия Степановича было жалко смотреть. Еще никогда его не унижали так явно. Единственным утешением было то обстоятельство, что бить московского гостя не собирались. Попытался было откланяться, но властный окрик остановил его.
- Стойте! Вы мне нужны! Афанасий Степанович! Помогите родить американского гражданина – и я Ваш добрый друг. Ниже по Волге у меня есть прекрасный затон – ваш авианосец завсегда поместится. Будьте моим! Я следила за вами все эти дни. Те люди с кем Вы общались ничтожества. Вам нужна только я. Только я и партия власти. Согласны? Если да, то говорите присягу.
- За веру, царя и отечество, - привычно забормотал Чуб-Чиков заученный текст, произносимый не раз им ранее, - не пощадим живота своего, не посрамим славу отцов наших и дедов наших. Присягаю стольному граду Мо…, тьфу, Санкт-Петербургу. Трижды аминь.
- Ну, вот и славно. Кстати не забудьте вступительный взнос в правый ящичек. У раввина получите удостоверение члена партии «единая и неделимая». А про новую столицу забудьте. У нас теперь одна столица – славный град Петра.
- И Владимира, - добавил про себя Афанасий Степанович.
Картина 9. Улетная.
Уже ночью, подъезжая к МКАДу и отделавшись от неприятных воспоминаний прошлого дня, наш герой обрел способность к анализу. Он понял, где и когда попал впросак. Не сей час – это мелочи, любая сделка восстанавливается, пусть и в другом обличье. Тогда, тогда в далеком теперь уже 98 году, за день до дефолта, который оказался никаким не французом, а чистокровным русаком, выбирая между солнцем русской поэзии и маленьким полковником, сделал он неправильную ставку.
– Эх, Александр Сергеевич, сукин ты сын. Не зря, не зря Дантес на тебя дулся. В голову сами по себе пришли незабываемые пушкинские строфы: - Прощай немытая Россия. Страна рабов, страна господ. И вы - мундиры голубые. И ты - покорный им народ.
Ударил в плечо водителю. – Гони, Селифан, по окружной в Шереметьево -2. И замер на заднем сиденье, крепко сжимая в руке заграничный паспорт с открытой шенгенской визой. Требовательно зазвонил сотовый. Чуб-Чиков посмотрел на дисплей, подумал какое-то время и решительным жестом выбросил телефон в приоткрытое окно.
Мчался, мчался по окружной московской трассе черный автомобиль, озаряемый огнями придорожных фонарей, выл надрывно сиреной и устало крутил никому не нужной мигалкой. Позади оставалась страшная и непонятная страна, отгороженная от него глухим голубым забором с фотографическим плакатом во всю стену. Старый, угрюмого вида человек с накинутым на шею шарфом цветов государственного флага жал руку невысокому, лысоватому блондину. Снизу шла надпись: «Об одном прошу – берегите Россию».
Куда несешься ты? Нет ответа.
Глава 2. СОЛО БАН И ВСЕ, ВСЕ, ВСЕ
Картина 1. … маслом.
Окрестности поселка Красная Поляна.
Группа немолодых, полных телом людей неуклюже спускалась на лыжах по горному склону в сторону подъемника. Силантий Матвеич, - окликнул один из них управляющего делами Президента, следующего на снегоходе в обратном направлении. Сколь нам еще мучаться?
- Пока на крыло не встанете, Сидор Артемьевич. Президент с Батькой последний раз спускаются. И на обед. Вы, кстати, тоже приглашены, так что поторапливайтесь.
Охнув, названный Сидором Артемьевичем поставил лыжи прямо и полетел стрелой вертикально вниз. Набрав скорость, совершил он стремительный кульбит и, тяжело поднявшись в воздух, обрушился на снежный склон всей своей массой.
Четвертью часа позже, поднимаясь на кресельном подъемнике совместно со своим инструктором, спросил того, - Скажи, мил человек, отчего это – падал на копчик, а болит голова?
- К нам уважаемый, со всей страны приезжают люди – геморрой лечить. Одно падение и геморрой уже возле горла. Оттого голова и побаливает. Потом год не беспокоит. Ни голова, ни жопа. Слово «жопа» инструктор произнес с придыханием, свойственным врачам-проктологам и артистам балета.
Горнолыжный курорт «Красная Поляна», что возле города Сочи, был в январе 2010 года переполнен отдыхающими. Мировой финансовый кризис бушевал где-то в стороне, а здесь… Мягкий субтропический снег тихим шепотом ложился на склоны горы, заботливо подготовленные газовой корпорацией к приему высоких гостей. Отратраченные трассы были украшены новыми кресельными подъемниками, снеговыми пушками и фонарями для вечернего и ночного катания. Горнолыжная мода захлестнула чиновничий мир. Ведь где, как ни здесь, можно неформально пообщаться с Президентом и Премьер-министром, оплотом и основой суверенной тандемократии.
Покидая подъемник, проехал Сидор Артемьевич мимо человека, лицо которого показалось на миг ему знакомо, и кивнул – на всякий случай. Проигнорировав поклон, человек тот нетерпеливо пробормотал про себя, - Ну, где же он?
Звали человека Афанасий Степанович Чубчиков, и ждал он Президента России, которого доселе видел только по телевизору. Читателя, незнакомого с этим персонажем, мы отсылаем к «истории города Китежа», происшедшей пару лет назад в уездном городе N.
Попав, после известных приключений, в вынужденную эмиграцию, наш герой не стал уподобляться господам Герцену, Березовскому и примкнувшему к ним Чичваркину, то есть не осел в городе Лондоне и не стал изображать из себя мученика в глазах западной демократии.
Будучи прагматиком с недостаточной ликвидностью в кармане, он совершил вояж по Европам, не будем скрывать, некоторым образом заметая следы, и приземлился в столице современной Белоруси – городе Минске, где и обрел нового покровителя. Для знающих степень остроты ума и некоторой пронырливости нашего героя не вызывает удивление и имя покровителя, коим стал действующий президент Александр Григорьевич Лукашенко. Одновременно, из фамилии его пропал дефис и стал он из отпрыска дворянского рода Чуб-Чикова вполне себе демократичным Чубчиковым.
Имея связи в Москве, сумел Афанасий Степанович стать полезным посредником в переговорах по газу и другим энергоносителям, сумел наладить их ре- экспорт на Запад и сколотил на том изрядный капиталец, большая часть которого уходила, правда, в поддержании на
