это, видно, я споткнулся и упал. Совсем этого не помню.
— Напиваться нужно меньше, а то голову скоро потеряешь.
Мигуэль попытался подняться, в голове кольнуло, и она закружилась. Он предпринял вторую попытку. Получилось. Подошел к кадушке с водой, заглянул в нее. Оттуда на него смотрел мужчина лет сорока пяти с пышными усами. Левая половина лица у него, насколько позволяла рассмотреть водная гладь, имела сильный отек.
— А что у нас на завтрак для людей? — поинтересовался Мигуэль.
— Для начала покорми скотину, а потом сам еду отведаешь, — ответила жена.
— Ладно, ладно, а все же что там у нас имеется?
— Что, что. Каша да лепешки, как обычно. Твоего жалования только на такую пищу и хватает. В твои годы ты мог бы уже начальником тюрьмы быть. А все ходишь на побегушках да в карауле стоишь. О, великий Гименос, кого ты мне послал в мужья?
И ведь сватались же хорошие женихи по молодости. Нет, отдал же мой папенька, старый пень, меня за этого олуха. Теперь вечно голодные и босые ходим. Стыдно перед соседями. Тьфу.
— Мне не стыдно. Зарабатываю не меньше, чем в округе люди.
Одежды у тебя столько, что сундук скоро треснет. А еды у нас мало, так это ты готовить не умеешь. Вместо того чтоб пойти в лавку, купить продуктов да у плиты постоять, ты все по подругам бегаешь, язык чешешь и сплетни собираешь. Ты меня все равняешь по мужьям своих подруг. Те, конечно, деньги лопатой гребут. Ну так какие у них должности, такое и жалование. А земли сколько у них?
— А почему, дырявая твоя башка, ты такого не добился в жизни, как они?
— Так какой у меня домен, и какой у них. Сама знаешь, из каких семей у них родители по отцовской и материнской линиям.
А мои старики всю жизнь в земле ковырялись, — нашел оправдание Мигуэль.
— Так ты хочешь, что б и я вот этими руками всю жизнь в земле рылась? Молодая еще, а рученьки мои, как у старухи, от непосильной работы. Тебе нравится, так ступай в хлев, там в навозе и ковыряйся, — топнула на него ногой Марчелла.
Мигуэль накинул верхнюю одежду, в ответ что-то буркнул, опустил голову и вышел во двор.
***
По дороге, обнаруженной вчера Сашей, путники шли бодро.
Это была первая ночь за время скитаний, когда они хорошенько выспались.
— Вот так, Челентано, всего за несколько деньков мы в своих умозаключениях перенеслись из городского парка в Южную Америку.
— То, что это не Африка или Австралия, я просто уверен, — решил Саша.
— Не, небо не наше, это точно, даже Млечного Пути нет.
— Ага, а я про такое и не сообразил. А в южном небе есть Млечный Путь?
— А черт его знает, я здесь впервые, — ответил Андрей.
— Здесь. А где это здесь?
— Ну, думаю, такая природа где-нибудь в Чили, Аргентине.
— Да-да, Челентано, сначала мы проснулись в городе, потом вроде как за кольцевой дорогой, затем в Сибири. Все это твои догадки. Может, нас пару дней назад прибили, и ищем мы на том свете свою дорогу в ад или в рай.
— Я удивляюсь происходящему вокруг нас все менее и менее, потому что не нахожу логического объяснения нашего, где бы мы ни находились, перемещения.
— Так понимаю, Саша, что люди разговаривают в этой части Земли по-испански?
— По-моему, да. Только какое это имеет значение, по-испански или по-итальянски, не знаем мы таких языков вообще.
К дороге, по которой они шагали, примкнула другая, более широкая. На ней виднелись многочисленные следы копытных животных и след от повозки.
— Ес! Челентано, держи краба! Цивилизация, — Андрей хлопнул друга по ладони.
— Ты уже упражняешься в английском? Сейчас будешь с местными жителями вести диалог. Они в этой дикой местности знают два с половиной слова на английском, а ты сможешь пять предложений им сказать. Речуху такую задвинуть, объяснить, что мы здесь по культурному обмену между двумя полушариями.
— Ты проводи обмен между своим левым и правым полушариями мозга, развивай его, — отшутился Андрей и напрягся. Впереди, чуть поодаль от дороги, они увидели частокол.
— Шумахер, давай для начала подкрадемся и понаблюдаем?
— С чего это?
— А если это племя пигмеев или людоедов, в Южной Америке они встречаются.
— Так то ж в долине Амазонки. А здесь их не должно быть. Разве база наркобаронов по изготовлению кокаина.
— Я людей мечтал встретить, а теперь че-то не по себе.
— Давай лучше пойдем по дороге, а то на какую мину или ловушку напоремся. Или за шпионов нас признают, если в кустах заметят, — возразил Андрей.
— Ой, пошли.
Весь этот комплекс сооружений имел следующий вид. Частокол изготовлен из местной сосны, толстых бревен высотой в четыре метра, на конце заостренных. Шел он кругом с диаметром не меньше ста метров. Внутри виднелись крыши домов, покрытые камышом.
— С шифером у них туговато, — заметил Андрей, — используют местное сырье.
— И на кирпич не богаты, — дополнил Саша.
— Это правильно, зачем деньги тратить, если стройматериалы под ногами растут.
— Видно, у них такой стиль сейчас в моде, этакий южноамериканский ремонт.
Подошли к воротам. Они оказались изготовленными из другого дерева, более твердого. В воротах имелась дверь, тоже весьма массивная и закрытая. Стучать в нее косточкой пальца, кулаком или ногой, было одинаково бесполезно, это то же самое, как об толстое дерево головой. Эффект один — никто не услышит. Андрей начал орать: «Мистер, сеньор, оупен, плиз!» Ноль реакции.
Тогда они обошли вокруг огромного забора и вернулись на прежнее место. Другого входа не наблюдалось. Саша походил вокруг, подобрал на земле внушительных размеров палку и стал барабанить ею по воротам. Устал, опустил ее и произнес: «Может, это сторожка для охотников, как у нас в тайге? Постучим, если никого не будет, попытаемся перелезть». Он уже поднял дубину, чтобы начать стучать снова, как вверху над частоколом появилась голова.
Это был старик. Он имел черты лица то ли индейца, то ли мексиканца. Волосы и борода длинные, черного, как смоль, цвета, но с проседью. Он долго и с удивлением рассматривал пришельцев, пока Андрей не произнес: «Хэлоу, сеньор. Май нэйм из Эндрю». Затем он показал рукой на Сашу и добавил: «Зис из май фрэнд Алекс». Саша при этом сложил руки лодочкой на груди и поклонился. Старик непонимающими глазами смотрел на собеседников, потом сказал: «Ото кен». Андрей развел руками, мол, не понимаю, и добавил: «Ай эм доунт андэстэнд. Ай спик рашша, руссия энд инглиш». Старик покачал головой, показывая всем видом, что не разбираться в речи собеседника. Тогда Саша стал перечислять все интернациональные слова, связанные с Южной Америкой: «Испаньел, Чили, Аргентина, Амазония, Колумбия, Америка, Пиночет». «Это ты зря про Пиночета, может, эти люди до сих пор от него здесь скрываются», — толкнул товарища Андрей. Старик, не понимая ни слова, продолжал на них смотреть, затем спросил: «Мастрия? Орис?» Андрей показал, что не понимает, а Саша жестами изобразил, что хочет есть, пить и спать. Его собеседник жестом руки показал, что бы они уходили прочь, при этом указательный палец направил в сторону, противоположную озеру и сказал: «Орис».
Делать нечего, Саша и Андрей сели на пригорке недалеко от ворот. Необходимо передохнуть и составить дальнейшие планы.
Хозяева явно не намеревались их впускать в свое жилище. Значит, необходимо искать хоть мало-мальски затрапезный городишко, но без частокола, а с отделением полиции, откуда их переправят в столицу, где располагается родное посольство или консульство.
Минут через двадцать дверь в воротах отворилась, и из нее вышли два человека. Один из них все тот же старик, а второй — мальчишка лет двенадцати. Одеты они абсолютно одинаково, одежда отличалась лишь размером. Это была серая толстая простыня с дыркой для головы, накинутая на плечи, и больше ничего. Ноги босые. Они подошли к Андрею с Сашей и протянули им две лепешки тоже серого цвета, типа лаваша, и два глиняных горшка. В один налили молока, а в другом лежала еще теплая клейкая смесь, походящая на кашу. Лепешки зачерствели еще пару дней назад и являлись промежуточным звеном между сухарем и хлебом. Молоко попахивало козлятиной, но было свежим. А вот с кашицей вышла незадача. Мало того, что она не содержит соли, так кушать ее приходилось голыми руками. Поначалу Саша показал, что такой столовый предмет, как ложка, пришелся бы кстати. Но мальчишка живо запустил свою руку с длинными ногтями, под которыми находилась черная грязь, в горшок и научил потреблять это блюдо. В городе от такого Андрея могло и вытошнить, но здесь голод взял свое, он только добавил: «Пресная клейковина, надеюсь, кишки не слипнутся». На что Саша ответил: «Если от жаб и грибов не слиплись, то и это прокатит».
После сытного обеда путники отблагодарили кивками головы хозяев.
Старик забрал назад горшки, махнул рукой, развернулся и начал уходить. Саша разгреб сосновые иголки на земле, нарисовал многоэтажный дом и показал мальчишке рисунок. Тот непонимающе покачал головой. Тогда Саша нарисовал фабричную трубу и заводской корпус. Эффект тот же. Рисунок автомобиля, самолета, парохода опять же ни о чем не говорил парню. Когда Саша нарисовал лошадь, тот сказал: «Тап».
— Странные люди, секта старообрядцев, что ли? Им не известны блага цивилизации, — сказал Саша.
— Подожди, у меня есть идея, — сказал Андрей.
Он расчистил гораздо большее пространство на земле, стер старый рисунок и изобразил крепостную стену с башнями, воина на коне. Парень на каждый предмет рисунка показывал пальцем и давал названия на своем языке. Потом он стер изображение воина и его лошади, обвел все изображение кругом и сказал: «Каву».
При этом он указал направление то же, что и старик, на юго-запад.
Далее начертил стрелку от круга еще чуть левее и добавил: «Орис».
Затем поднялся с корточек, махнул рукой и побежал догонять деда.
— Ну что, Челентано, соображения есть?
— Предположу, что по ходу нашего движения расположена старая заброшенная крепость или остатки крепостной стены древнего города. А за ним расположен обычный современный населенный пункт с городской инфраструктурой.
— Не знаю, как насчет инфраструктуры, главное, чтоб там жители вменяемые находились. А то такое ощущение, что здесь либо филиал местного дурдома, или пионерлагерь с элементами дикой жизни. На кой хрен нужен такой забор? Тут что, местная тюрьма или лепрозорий? — выразил свое мнение Андрей.
— А чихуахуа его знает, — ответил Саша.
VII
Следующая неприятная встреча Грегори с руководителем его корпуса произошла в конце учебного года. На территории учебного заведения проходило некое праздничное мероприятие, начавшееся еще днем с торжественного заседания в большом зале.
Вначале рассказывали о достижениях страны, потом прошлись по десимским эксплуататорам, предвещая скорое падение их антинародного режима. Далее показали на большом световом экране старый фильм, в котором главный герой почти все время простоял по пояс в холодной воде, забивая молотом деревянные сваи для строительства нового завода по производству бумаги в устье реки. «Вот это эластище, вот это гигант. С такими гражданами мы обязательно вскоре построим светлое будущее!»—с такими словами светокино закончилось. Все кадеты встали со своих мест и начали хлопать конечностями. Бурные аплодисменты. Грегори
