Мой ангел

Вроде того.
- Ну и как тебе?
- Пока не понял!
- Я Марк, и уже служу небесам 25 душ,- он как-то странно назвал время. Обычно говорят 25 лет или дней. Что это могло значить?
- Меня Роб, и я служу небесам один день, - я повторил первую часть его цитаты, так как понятия не имел, что значит вторая часть его предложения.
– Что значит 25 душ?
- А это, мой друг, значит то, что я помог 25 душам не сбиться с пути и обрести рай, - почти торжественно объявил Марк.- В другой раз поболтаем, - вдруг спохватился он и поспешил за своей удаляющейся подопечной.
Я так отвлекся, что совершенно забыл о Еве.
Оглядевшись по сторонам, я тут же отыскал ее, она стояла рядом, держась за кованые поручни, и смотрела в небо, раскачиваясь с носка на пятку.
«Что она хочет там увидеть?»
Я посмотрел вверх. Но кроме ясного неба и ослепительного солнца ничего не заметил. Город проснулся и ожил. На улице появились первые машины, засуетились дворники, открывались магазины. Меня ожидало сплошное разочарование. Никаких внеземных тарелок и летающих автомобилей не наблюдалось, всё было таким знакомым, ровно таким же, как и 2 дня назад. Поправка! 12 лет спустя.
Ева закрыла глаза и глубоко в себя втянула порцию кислорода. Ее губы сжались в тонкую полоску, а глаза стали стеклянными. Она тяжело выдохнула и посмотрела куда – то вдаль.
- Мама, жаль ты этого не видишь, - прошептала она не отрывая взгляда от горизонта, - отец говорил ты всегда мечтала вернуться к себе домой, в этот город. – Прости меня за то, что я оказалась на твоем месте.
- Простить тебя? Что ты имеешь в виду?- я пытался понять, разглядывая ее грустное лицо и выстраивая логические цепочки. Но ответ не нашёлся. Я слишком мало знал о ней. Но мне очень хотелось узнать, отчего воспоминания о матери вызывают такие эмоции, почему ее руки дрожат при упоминании слова «мама», и почему она еле сдерживает слезы.
Ещё минуту мы стояли молча. Непонятный комок подкатил к моему горлу, мне хотелось выплюнуть его, но получилось только кашлянуть. Ева неожиданно вздрогнула и убрала руку с поручня. Отряхнув брюки, она зашагала вперед, не оглядываясь. Я всё так же следовал позади, не отставая ни на шаг.
Людей на улицах становилось всё больше и больше, и впереди каждого шёл невидимый им провожатый. Теперь я знал, кто есть кто. Ангелов я отличал от живых почти сразу, хотя с непривычки разница была практически незаметна. Лица моих «коллег» выражали лишь покой, в отличие от живых. Я бы даже сказал, что они выглядели немного отрешенными, словно статуи. Люди спешили, перебирая на ходу свои сумки и портфели, что-то кричали в телефон, наступали друг другу на ноги и похоже ненавидели весь белый свет в это солнечное утро. Ангелы всегда следовали на шаг впереди своих подопечных гордые и…..Немного подумав, я подобрал нужное слово…. одинокие. Некоторые улыбались мне, проходя мимо, другие кивали, а третьи и вовсе делали вид, что я не существую.
Мы прошли 2 квартала и остановились на остановке. На лавочку сидела старушка и мямлила себе под нос песенку.
«Два барашка два барашка, а один был забияшка»,- это всё что удалось расслышать. Впереди неё стояла девочка лет 12 и кружилась под незнакомую песню. Заметив меня, она остановилась и пригладила своё платьишко, засмущавшись.
-Привет!- просияла она.
-Здравствуй!- ребенок смотрел на меня взрослыми глазами, но с детской восторженностью. На этот раз я не был ошарашен ее вниманием, как при утренней встрече с Марком.
- Давай танцевать!- закричала она, хватая меня за руки.
- Прости. Я не умею, - мне стало не по себе.
«Надо же такая маленькая».
- Давай!!! – кричала она и закружила меня, напевая всю ту же мелодию,- «Два барашка два барашка, а один был забияшка. Бегал, прыгал и скакал и второго обежал», - она веселилась и жизнь била в ней через край. Девочка так заразительно смеялась, что и я смеялся с ней как ребёнок. Со стороны это зрелище могло показаться слегка жутковатым, но в том то и прелесть ангелов, мы живем в своем мире.
Бабушка, которая сидела на лавочке как нестранно тоже улыбалась, будто стала свидетелем нашей игры. Но я то знал, что это невозможно.
Наше веселье было прервано вместе с подъехавшим автобусом.
- Это просто издевательство над моим самолюбием! После Lamborghini какой-то ржавый автобус?! Ну нет! Меня ты туда не затащишь! Слышишь???- я ещё долго мог орать во всё горло, только меня никто не слушал. Еве было абсолютно наплевать, хочу я этого или нет. Пришлось залезть в полупустой автобус, следуя моему предназначению  и тайно желая, чтобы поездка пролетела как можно незаметней для меня. Вот они – издержки профессии! Придется сидеть и помалкивать, «наслаждаясь» скоростью 40 км в час.
Ева села на свободное место, а я рядом с ней. Проехали мы три остановки, и вышли в самом центре города. На остановке нас встретил лысый мужчина лет пятидесяти пяти. Строгий костюм облегал его высокую фигуру, а лысина сияла так, будто он полировал её часа 2 перед зеркалом, на ней скакали солнечные зайчики как на футбольном поле.
- Здравствуй дорогая! Я так рад, что твой отец мне позвонил!- захлёбываясь начал он, - я с превеликим удовольствием проведу тебе экскурсию по университету. Думаю, ты останешься довольна, что воспользовалась моими услугами.
Последняя фраза была похожа на ту, что говорят стюардессы «Спасибо, что воспользовались услугами наших авиалиний». По крайней мере интонацию он скопировал с предельной точностью.
- Здравствуйте, Дядя Аркадий. Я говорила отцу, что не стоит вас беспокоить, - Еве определенно не нравилось такое количество внимания, - я вполне сама могла бы разобраться. Ну вы знаете отца.
- Ну что – ты, что – ты!- сетовал мужчина. Какое тут беспокойство! Я и сам рад размять кости, и отдохнуть от своих спиногрызов,- дядька махнул головой, указывая на студентов, сидящих на траве, - на кафедре от них всё равно никакого покоя.
Я и не заметил, как мы подошли к огромному зданию, разветвляющемуся по разные стороны от главного корпуса. Зайдя внутрь, я поразился высоким сводам и количеству картин, висящих на стенах. На окнах стояли цветы в горшках, и студенты бегали от кабинета к кабинету.
«Разве учебный год ещё не окончен. Вроде лето», - я заметил парня, выходящего из кабинета с такой миной, будто он только что провалил экзамен.
- А почему столько студентов? – спросила Ева.
«Да ты просто читаешь мои мысли!» - ухмыльнулся я.
- Некоторые не сдали экзамены ещё с прошлого года, но большинство посещают свободные факультативы, так сказать «по интересам». Можно создать свою группу и барабанить хоть весь день в аудитории, можно посвятить себя науке и работать в лабораториях, изобретая что-нибудь эдакое. Мужчина в воздухе нарисовал силуэт невидимого предмета. Слава Богу, ресурсы позволяют, - вычурно произнес он, специально заостряя внимание девушки, - а можно просто бездельничать, общаться с друзьями и преподавателями. Наш институт пропагандирует свободу творчества и личности.
- Это мне и понравилось при подаче заявления,- обрадовалась Ева последним словам своего экскурсовода.
- Да уж. В этом году особенный наплыв студентов. Так значит, ты выбрала философский факультет? Чем обусловлен выбор?
Ева растерялась. Мне и самому было интересно, почему философия.
- Не знаю. Внутренний голос подсказал наверно, - она уставилась себе под ноги, как будто боялась запнуться.
- Хм…Любопытно. А вот и студенческая столовая, - мужчина приоткрыл перед Евой дверь в очень светлое помещение, из которого вкусно пахло.
Большая комната была переполнена пустовавшими столиками. На стенах висели плакаты:
« Убирай посуду сам, нету здесь не пап не мам!» - гласил один из них, улыбающимися смайликами по всей зарисовке.
-Мда! И креативненькое местечко же ты выбрала, - подумал я.
Долго здесь задерживаться мы не стали и проследовали далее.
- Если подняться лифтом на 5 этаж, и преодолеть коридор, можно сразу попасть в корпус психологии, филологии ну и конечно философии, объявил дядя Аркадий,- пропуская Еву в лифт.
Идя по коридору, профессор (я так решил) рассказывал про самое современное оборудование в лабораториях и самый большой в городе спортзал и бассейн, находящийся на цокольном этаже.
- Вот мы и пришли, - он огляделся и остановился, чтоб перевести дыхание, - это корпус твоей кафедры, здесь будет проходить большая часть твоего времени.
Стены корпуса не походили на стены во всём здании, будто это был совершенно отдельно стоящий дом. Мелкая мозаика украшала коридор со множеством дверей с табличками. Из мозаики были выложены даже целые цитаты. Больше всех мне понравилась эта:
« Я думаю, что хуже чем жестокость сердца, может быть лишь одно качество- мягкость мозгов».
Т. Рузвельт
- Как здесь красиво, - девушка бегала взглядом по переливающимся мозаичным рисункам.
- У нас тоже в корпусе не плохо, - дядя Аркадий, кажется, не желал признавать здешние «излишества».
А мне лично очень понравилось. Я даже успел пожалеть, что в своё время не окончил университет. На моём факультете                   «компьютерных технологий» я был одаренным студентом, соображал получше некоторых преподавателей. И быстро понял, что компьютерные технологии развиваются быстрей, чем образовательный процесс. Занялся своими собственными идеями и разработками, оказалось, попал в десятку. Удача держала меня за руку, и я сжимал её с такой силой, что мог ощущать прикосновения. Родители, спасибо, не устраивали истерик по поводу «необходимости высшего образования». Всё равно большую часть информации, полученной на занятиях, я просто удалял из памяти за ненадобностью. Если я бы хранил весь тот мусор, которым засоряли наш разум, у меня мозг бы давно взорвался. Хотя позже врачи говорили о том, что моя болезнь заставляла работать мой мозг как – то иначе, и возможно именно моему успеху я обязан собственному недугу.
Ева сделала пару шагов к ближайшей двери и потянула ручку на себя.
Я шёл не отставая. Профессор наступал мне на пятки.
- Вот это да,- восхитилась она.
Класс был похож на Колизей. В его центре стоял большой стол с мягким высоким креслом. А от стола вверх и по кругу тянулись столы поменьше. Только со студенческими их ничего не связывало.
-Где те неудобные парты из моих воспоминаний?
Каждый стол был рассчитан на одно посадочное место, и поверх стола находилась гладкая поверхность - не деревянная, как полагалось во времена моей студенческой жизни, а плазменная похожая на экран телевизора. На экране покоилась чёрная ручка без стержня.
- Отличная акустика! Как считаете?- Еву вовсе интересовали не столы – телевизоры.
- У нас во всех аудиториях так, - профессор важно выпрямился и стал на сантиметра три ещё выше, - закончились те времена, когда приходилось надрывать голос. И знаешь, я с каждым годом приятно удивляюсь. Молодёжь как будто возрождается. Ей интересно учиться, к чему то стремится, а главное делают они это по собственному желанию. 20 лет назад, когда я только занялся преподавательской практикой молодежь деградировала, я уж было хотел уйти из института, но вдруг в мире как по щелчку что – то изменилось, и сегодня я рад что остался, что могу видеть эту энергию. Сам ощущаю себя молодым.
- Дядя, вы и так прекрасно выглядите, и я тоже рада, что вы не бросили науку, а то где бы я еще нашла такого отличного