СССР, сценарий (мегадрама)

!
- Соглашайся, Иван Ильич !
- Давно пора !
- Я поддерживаю !
-  Марлен правильно говорит !
Дежнев.  Слышишь, Иван Ильич, что тебе твои товарищи говорят ? Согласен ? Прямо завтра и в госпиталь ? Чего тянуть-то !
Иван Ильич (неуверенно).  Ну, что с вами поделаешь… Считайте, что уговорили. Завтра – так завтра… Тогда последнее, что я должен сказать – это вот что. Согласно Уставу, на время моего отсутствия обязанности Председателя Президиума возлагаются на секретаря по оргработе товарища Дежнева...
Дежнев  (с радостью и облегчением).  Ну, вот и отлично ! Молодец, Иван !  
Иван Ильич.  Кто-нибудь ещё хочет высказаться ? (оглядывает присутствующих) Нет ? Тогда заседание окончено.

14. День девятый. Госпиталь. С женой.

Поздний вечер. Больничная палата. Шторы опущены, освещение включено.  Иван Ильич лежит на кровати. Вид у него весьма болезненный. Движения и речь вялые. Рядом с кроватью на стуле сидит Наталья Петровна. Их разговор подходит к концу.
Иван Ильич.  … Давай будём её меж собой Люсей называть. Если, конечно, она не против… не обидится.
Наталья Петровна.  Хватился... Когда звонили они, она сама мне так сказала. Говорит, что в МГУ её только так и звали. Ей самой Люся больше нравится, чем Люси. Тем более, что у неё оказывается, есть осьмушка русской крови.
Иван Ильич.  Эрник не говорил.
Наталья Петровна.  А о чём он вообще говорил…
Иван Ильич.  Так я всё же не понял, собираются они пожениться или нет ?
Наталья Петровна.  Да ведь неудобно напрямую спрашивать.  
Иван Ильич.  От него, конечно, ничего не узнаешь… А тут в кои-то веки ты ней разговаривала – вот бы и спросить.
Наталья Петровна.  Говорю же, неудобно было. Первый разговор.
Иван Ильич.  Да… Жалко, что врачи не разрешают мне разговаривать по телефону… и инфо-сети нет в палате – всё боятся, что разволнуюсь я от новостей.
Наталья Петровна.  Меня тоже предупредили, чтобы поменьше говорила с тобой о государственных делах.
Иван Ильич.  А ведь у тебя мобильный с собой – давай, прямо сейчас позвоним Эрнику, а ?
Наталья Петровна.  Что ты !  У них за полночь уже.
Иван Ильич  (взглянув на часы).  … И то верно. Заболтались мы. Да и перестал следить я за временем. То сплю, то дремлю. Как-то обессилел я очень… А что ты так поздно приехала ?
Наталья Петровна.  … (после недолгой паузы) Так и быть,  скажу тебе.  Новость, в принципе, хорошая. Выступала на общественной комиссии по твоей реабилитации, при Моссовете. Во многих городах есть такие комиссии.
Иван Ильич.  Не понял, что за реабилитация ?  Выздоровление, что ли ?
Наталья Петровна.  Да нет, о твоей репутации речь. Люди пытаются разобраться в ситуации и понять, почему в инфо-сети появилось так много ругани о тебе. Оказывается, невозможно найти авторов этих статей и мнений. И большинство людей поддерживают тебя.
Иван Ильич.  И что же ты там говорила ?
Наталья Петровна  (с улыбкой).  Рассказала, какой ты у меня хороший. А если серьёзно… помнишь наш разговор с Чуком ?  (Иван Ильич утвердительно кивает) Так вот, и тогда, и сейчас думаю, что кем-то это всё подстроено.  Будут разбираться. Непростое это дело… Странно, что простые люди, а не Президиум этим занимается…  Они хоть навещают тебя ?
Иван Ильич.  Рано меня навещать – только вчера ведь лёг в больницу. Правда, сегодня Манукян заезжал, когда я был на процедурах.
Наталья Петровна.  Вера, значит, не прибегала...
Иван Ильич.  Опять ты… Говорю же тебе в сотый раз – никогда и ничего!
Наталья Петровна.  Сейчас-то конечно…
Иван Ильич.  Сказал же – никогда !  Только деловые отношения. Ну, зачем ты ? Двадцать лет одно и то же…
Наталья Петровна.  …Извини, Ваня. И правда, пора мне прекратить об этом… Пойду я ?
Иван Ильич.  Иди. Поздно уже.
Наталья Петровна.  В коридоре такие молодцы тебя стерегут, знаешь ?
Иван Ильич.  Да ну их ! С ума все посходили…  От кого меня сторожить… И ребята в охране  другие теперь… Сменили всех…  Да… Однако , вовремя я лёг в больницу… Ещё вчерашним утром, когда приехал сюда, чувствовал себя совсем неплохо. И уже к вечеру так прихватило...  А сегодня, сама видишь, ещё хуже….
Наталья Петровна.  Врачи сказали, что это обострение скоро пройдет. Через день-другой…
Иван Ильич.  …Ну, иди, Наташа – поздно уже.
Наталья Петровна (целует мужа и встаёт).  Пойду. До свидания, Ваня. Выздоравливай.
Иван Ильич.  До завтра, Ташенька.
Наталья Петровна выходит из палаты. Иван Ильич нажимает на кнопку – и свет в палате гаснет.

15.  День десятый. Госпиталь. Манукян.

Больничная палата Иван Ильича через четыре часа после ухода Натальи Петровны. Освещение выключено.  Тишина.  Иван Ильич спит.  
Вдруг за опущенными шторами раздаётся тихий металлический звук отпираемого замка – кто-то открывает дверь, выходящую из палаты на лоджию. Первым в комнату врывается ветер. Он приподнимает штору, и порыв яркого полнолунного света окатывает палату. Затем штора сдвигается в сторону человеческой рукой.  В проёме двери возникает мрачный силуэт крепко сложенного мужчины. Он неторопливо подходит к кровати. (Далее на протяжении всего эпизода ветер постоянно колышет штору, и освещённость в комнате хаотически и тревожно переменчива)
Мужчина склоняется над кроватью и легонечко похлопывает Ивана Ильича по плечу.
Мужчина (тихо).  Иван… Иван, просыпайся… Ива-ан…
Иван Ильич шевелится и произносит что-то нечленораздельное.
Мужчина (не повышая голоса).  Иван… Просыпайся, дорогой.
Иван Ильич (спросонья, шепотом).  Наташа… опять мой сон… Кто здесь ?
Мужчина.  Это я, Манукян. Только тихо, и свет не включи ненароком.
Иван Ильич  (окончательно проснувшись).  А-аа… Здравствуй, Арам. Ты откуда ?
Мужчина (Манукян).  Из лоджии.  Очень удобно для посетителей – она опоясывает весь корпус.
Иван Ильич.  А почему так таинственно ? И который час ?
Манукян.  (присаживаясь на край кровати).  Около часа ночи. А таинственность… вполне уместная ! Сейчас всё расскажу. Ты как себя чувствуешь-то ?
Иван Ильич.  Прямо сейчас ?
Манукян .  Ну да.
Иван Ильич.  Вроде ничего. А вообще-то скверно. Врачи говорят, ещё повезло – очень вовремя лёг в клинику. Как раз случилось обострение. А вчера вечером вообще потерял сознание – как раз после того, как ушла Наташа.
Манукян .  Тебе так сказали сегодня ?
Иван Ильич.  О чём ?
Манукян .  Иван, на самом деле ты был без сознания девять суток.
Иван Ильич.  Как девять ? Зачем им меня обманывать ?
Манукян .  Сейчас всё узнаешь.  Хоть одного врача из лечащих раньше знал ?
Иван Ильич.  Нет, все новые.
Манукян (вздохнув).  Н-да… Иван, времени у меня мало.  Ты постарайся меня не перебивать. (Иван Ильич пытается сесть, но тяжёлая рука Манукяна прижимает его плечо к кровати ) Лежи, как лежишь, и слушай. Все вопросы – потом, а лучше вообще обойтись без них. И потом же будут тебе от меня инструкции.
Иван Ильич  (с чуть заметной улыбкой).  Запугал ты меня донельзя.
Манукян .  Напрасно, Ваня, улыбаешься. …В партии и стране происходит настоящий переворот. (прикрывает ладонью рот Ивану Ильичу, порывающемуся что-то сказать)… Молчи !  Договорились же.  Слушай. Происходит переворот. Марлен собирается утвердить на Пленуме новую, совершенно кошмарную Программу партии, не дожидаясь съезда. При нынешнем составе ЦК   Пленум эту дьявольскую программу ни за что не утвердил бы. Да и вообще, таким ЦК трудно манипулировать. Поэтому они решили сначала захватить власть в Президиуме, чтобы решениями Президиума изменить ЦК и уже потом провернуть нужные им постановления через Пленум, понял? Но на их пути стоял ты, и тебя нужно было … так скажем, «дезактивировать», понял ? И они решили тебя опорочить. Вся инциденты, произошедшие у тебя в семье с Эрником, женой, зятем и братом – все случаи, которые тебе вменяли в вину, все они задуманы ими и разыграны людьми из службы Мазура … набрал туда подонков, понимаешь…  Затем они организовали в инфо-сети была видимость твоего всенародного осуждения  – миллионы критических писем и мнений о тебе ! Смех и грех – оказывается их сочинял и распространял тот самый новейший супер-вычислитель с искусственным интеллектом – помнишь, нам о нём рассказывал Коган ?  Первый же экземпляр, поставленный в службу безопасности, они и приспособили к своим грязным делишкам.  Конечно, со статьёй Лаймониса, которая тебя совсем доконала, им ещё и повезло. И вот тебя нет – ты изолирован от общества, партии и Президиума.  По их расчёту, до пленума, а ещё лучше – и после пленума, ты не должен нигде появиться... из-за тяжёлой болезни.  Вот почему ты в больнице, и тебя лечат незнакомые врачи, вот почему у тебя так вовремя ухудшилось здоровье, вот почему тебя так долго держали в бессознательном состоянии. Им нужна была гарантия, что мы не проинформируем тебя. А вывели тебя из комы – или как там это по-медицински – чтобы ты, действительно, не умер. Нет у них пока уверенности, что ты им ещё не пригодишься живым.
Иван Ильич.  «Они», «им»… Марлен – понятно. Кто ещё ? Кто с ним ?
Манукян .  Только недавно я всё узнал… по своим каналам. Они сговорились на это втроём: Дежнев, Мазур и Хабибуллин. Серову смогли убедить, Белькевича попросту запугали. Были у него обстоятельства… впрочем, это неважно.   Короче, Дежнев сколотил в Президиуме послушное большинство: Мазур, Хабибуллин, Белькевич, Серова плюс сам Марлен – итого, пять голосов. У остальных, так скажем, у оппозиции» – это я, Коган, Гаккель и Помыслов – четыре. Такая арифметика… Вот они и решают. Эх, был бы ты с нами !  Куда важнее двух твоих председательских  голосов было бы просто твоё присутствие… со всем твоим авторитетом. Разве встали бы тогда на их сторону Серова и Белькевич ! А ты конечно был бы с нами. В общем, всё у них получилось по задуманному… И теперь Марлен – фактически, Председатель… и творит вместе со своими подручными всё, что пожелает.
Иван Ильич.  И чего же он хочет ? Какую Программу ?
Манукян .  Фактически, это революция. Если хочешь, контрреволюция. Слушай… Увеличение численности партии в 10 раз. Особенно призывают вступать в партию молодёжь и особенно – менее образованную часть населения, рабочих. Заметь, этот призыв называется у этих иуд не как-нибудь, а «Серёгинский» - будто бы такая инициатива исходит лично от тебя. Будто бы, уходя из Президиума и предвидя уход из партии, а скорее всего, и из жизни… я не шучу… ты сам, лично это придумал… Не перебивай. Далее, увеличение численности ЦК втрое. Новые члены ЦК сейчас срочно кооптируются по личному выбору Марлена и Мазура. Понятно, что новый состав ЦК никого из членов оппозиции в Президиум на следующий срок не выберет, так что новый Президиум станет игрушкой в руках этой хунты. Кстати, сам Марлен станет как бы над Президиумом и будет именоваться Генеральный секретарь. Ну, что ещё… Будут  созданы партийные комитеты на всех предприятиях и во всех творческих союзах… с функциями надзора за руководством. В моём ведомстве тоже будут какие-то политические органы, у каждого командира – замполит… тьфу ! Это в армии-то, где единоначалие – основа основ. Слава Богу, отлично воевали без всего этого ! В общем, партия станет государством в государстве – со своими партийными школами, медициной, и даже домами отдыха и магазинами. Меред кунем ! (армянское ругательство)  Кстати, партмаксимум отменяется… как несозвучный духу времени. Что ещё… Стальной информационный