отли-чить истинное от абсурдного и постичь законы, управляющие миром. Поэтому мы неискренне называем неизбежное случайностью и смиренно молимся, чтобы демон разрушенья не коснулся нас своим крылом.
Интеллигентный пассажир (в свою очередь ничего не понял. Растерянно). С таким на-строением далеко не уедешь.
Капитан. Вы правы. О, вы даже не подозреваете, насколько вы правы.
Поворачивается и уходит. Раздаются звонкие звуки труб. Те, кто слушал “Requiem” Верди, без труда узнают “Dies irae”. Те, кто не слушал, ничего не понимают, но музыка всё же нравится. Из пучины поднимается представительный старец в окружении тритонов, наяд и морских коньков. По волосам и бороде ручьями стекает вода. Мощные руки повелителя вод крепко сжимают трезубец. Обознаться решительно невозможно Посейдон!
Хор. Ах, это Посейдон! О, это Посейдон!
Посейдон явно доволен произведенным впечатлением.
Хор (взволнованно). Откуда мы пришли?
Куда свой держим путь?
Так что ж нам скажет бог, и что мы скажем богу?
Покорно принесём к его порогу свои сердца, надежды и мечты.
Напрасный труд они уже увяли. Пусты желанья наши, недостойны.
Мы дети неудачного творенья. Бог будет прав, отвергнув поклоненье.
Не смеет в храм входить ничтожный. Лишь пыль с собой он принесёт.
Скептик (внимательно приглядывается к Посейдону). Очень, очень похоже … с одной стороны. Но с другой совершенно невозможно!
Хор. Вы так думаете?
Скептик. Я не просто думаю. Я уверен!
Хор. Так это не Посейдон?
Скептик. Конечно, нет.
Хор. Да мы и сами теперь видим, что он это не он. Хотя очень похож.
Посейдон (возмущённо). Я ожидал другого приёма.
Исчезает в волнах.
Хор (Скептику). Так кто это был?
Скептик. Понятия не имею.
Капитан возвращается.
Капитан. Что-то случилось?
Хор. Да вот Посейдон являлся. Но, возможно, то был не он. Или всё-таки он?
Капитан. Обычно Посейдон приходит в гости, когда судно пересекает экватор.
Хор. А разве мы пересекли экватор?
Капитан. Если явился, выходит пересекли.
Хор. Мы бесконечно удивлены.
Капитан. Удивлены? В журнале корабельном я отмечу, что были все весьма удивлены. До сих пор я записывал туда только свои стихи. Теперь и ваши ощущенья опишу.
Хор. Вы смеетесь над нами?
Капитан. Над вами нет. Я посмеиваюсь лишь над вашей наивной верой в чудеса. Особенно в чудеса необычные и великие, как танец циркового слона.
Хор. Вы не верите в чудеса?
Капитан. Честное слово, не верю. Я допускаю, что в сути простых вещей есть много интереснейших тайн, но ваша простота столь велика, что ничему ценному в ней уже не остаётся места.
Появляется синьор Бертолуччи. Прислушивается к разговору.
Бертолуччи (капитану). Если следовать вашей логике, то получается, что в душе этих людей не найдётся места также и вере в чудеса. Если, конечно, считать такую веру ценностью. Я нахожу в этом контроверсу. А вы?
Капитан. Конечно, некая контроверса, как вы изволили выразиться, в этом есть, и она очевидна всем, кроме тех, кому следовало бы её заметить. Стоит вспомнить, что наивная вера в необъяснимое возникла в тот самый день, когда наши далёкие предки впервые осознали всю глубину своего невежества. Нужно было срочно что-то предпринимать, и тогда одни подвиглись на приобретение знаний (таких было абсолютное меньшинство), другие, не по-желавшие тратить усилия на поиск истины, предпочли бездумное, незамысловатое доверие к непостижимому в качестве удобнейшего способа простить самому себе ленивость души.
Бертолуччи. Я готов с вами согласится во многом, но полагаю, что знание оказывается не-достаточным и даже бесполезным, когда мы вступаем в область иррационального. Оно не в состоянии объяснить чудеса.
Хор. Да, да, да. Это же смешно не верить в чудеса!
Капитан. Коль вам смешно, и я готов смеяться. Если вы хотели меня рассмешить, считайте, что вам удалось. Ха-ха-ха!
Хор (Бертолуччи). Вот видите, он не верит, он не хочет верить, что мы видели Посейдона.
Бертолуччи (капитану). А вы попробуйте поверить.
Капитан. Всегда попробовать готов. Попробовать поверить даже в глупость, когда она способна рассмешить.
Бертолуччи. А потом?
Капитан. Потом засмеяться и отвергнуть.
Уходит, шатаясь от хохота.
Бертолуччи (смотрит вслед). В его душе нет места простоте и вере в необъяснимое. Но в нём есть прямота меридиана. В отличие от дрянных людей он говорит и действует, как мыслит.
Скептик. Счастливец. У него достаточно смелости, чтобы не верить. Люди в большинстве своём трусливы и верят только потому, что боятся наказания за неверие.
Бертолуччи. О да, он смел и в чудеса не верит. Но быть примером не судьба ему. Путь к совершенству сильно исковеркан несовершенством слишком слабых душ.
Скептик. Это верно. Слабые духом думают, что лучше быстро проползти, чем высоко прыгнуть. А ведь лучше сделать решительный неверный ход, чем мелко мыслить.
Бертолуччи. Нельзя заставить поумнеть того, кто к этому упорно не стремится. И потому наступит грозный день, когда изумлённые люди станут лёгкой добычей злобных драконов, требующих жертвоприношений.
Скептик. С вами можно поспорить. Власть достаётся не одним только драконам, но и тем, кто силён в мелочах. Ведь из суммы ничтожных деталей при удаче может составиться вели-кое целое.
Бертолуччи. Но может и не составиться.
Уходит.
Хор. Мы не знаем, что мы увидели, мы не знаем, что мы услышали, мы не знаем, чему пове-рить, чему нет, но всё это нас впечатляет.
Хор разваливается на маленькие группки.
У нас, в Теннеси, тоже такое стряслось. Помнится, однажды по весне…
Увольте, вы мне об этом уже четыре раза рассказывали.
Дорогая, тебе не кажется, что Посейдон чем-то схож с мистером Уильямсом? Ты права что-то общее есть. Но Уильямс моложе и спортивней.
Кто объяснит, что мы видели, и случилось ли это в действительности?
Может спросить Одинокого Профессора?
А что это за профессор?
Как вы не знаете? Это же светило мировой науки.
Так что же он открыл?
О, много чего. Но главное он доказал, что каждый электрон является сам по себе целой Вселенной. Впрочем нет. Наоборот: в системе иного масштаба наша Вселенная является всего лишь точечной частицей.
А что из этого следует?
Ровным счётом ничего, но всё равно дьявольски интересно. Кстати, вот и он.
Вижу. Мне кажется, он безразличен к своему наряду.
Так и должно быть. Принято считать, что некоторая небрежность в одежде обещает полный порядок в голове.
Тогда я сейчас оторву у себя пуговицу. Это поможет?
Не думаю.
А я даже не заметил экватора.
А кто этот экватор видел? Что он на воде краской нарисован?
Ах, мы не знаем, кому верить, чему верить, во что верить.
Не имеет значения, во что верить. Главное верить.
Совершается небольшое движение, и Хор снова становится компактным.
Скептик (простирает руки). А нужно ли верить тому, что плохо уживается с разумом? Всё непонятное вызывает у вас унылое смирение. В нём много запретов и мало радости. Но если так, то безверие предполагает неудержимое веселье и безграничное наслаждение. Вот и решайте, чему отдать предпочтение.
Хор (упрямо). Даже если вы правы, даже если вы сто раз правы, наша вера в необъяснимое лишний раз доказывает неограниченную привлекательность иллюзии.
По палубе медленно проходит Бледная Пассажирка. Все с интересом следят за ней.
Кто она?
Не знаю: в первый раз вижу её.
Она так бледна.
Она так прекрасна.
Мне кажется, она нас не замечает.
Она никого не замечает. Мы ей неинтересны.
Посмотрите, Одинокий Профессор снял шляпу и поклонился ей.
Она кивнула ему.
Возможно, они знакомы.
Нет, тут другая причина.
К Бледной Пассажирке подходит старая женщина в красном платке.
Старуха. Девочка, не надо, не надо. Звенящий гитарою ещё не мачо, склонившийся над формулами ещё не Ньютон. Ты ищешь того, кого здесь не встретишь. Ведь это корабль мертвецов, но они об этом не знают.
Путешествующий Принц покидает круг картёжников. Растерянно ощупывает карманы.
Верный Слуга. Фу, ваше высочество. Смотреть на вас тошно. Опять проигрались?
Принц. Увы.
Слуга. И охота вашему благородию играть с шулерами? Все крокодилы Африки менее опас-ны, чем эти люди.
Принц. Я больше не буду.
Слуга. Конечно, не будете. Ведь с вас больше нечего взять. Всё просадили.
Принц. Твои слова рвут душу мне на части.
Слуга. А вы рассчитывали на участие?
Принц. Я виноват. Прости меня. Прощай.
Пытается прыгнуть за борт. Слуга удерживает его.
Слуга. Купанье не поможет вам нисколько. Вода холодная, простудитесь и только.
Хор (слуге). Не упрекайте господина. Каждый человек слаб уже потому, что он человек. Неподдатливы только монолитные утёсы. Люди организованы тоньше. Слабость перед искушением неизбежная расплата за силу воображения.
Слуга. Не велика заслуга уступить искушению.
Хор. Но честь невелика остаться негнущимся бревном.
Слуга. Владеть собою должен каждый.
Хор. Не поддаётся искушенью тот, кто сладости его не испытал.
Снова проходит по палубе Бледная Пассажирка.
Хор. Посмотрите, как она бледна.
Посмотрите, как она прекрасна.
Почему она так одинока?
Потому что она прекрасна.
Почему никто не предложит ей руку, чтобы она могла на неё опереться?
Потому что она эту руку не примет.
Она полна тайны. Она полна тайны. Она полна тайны.
Не нам разгадать эту тайну.
Принц (слуге). Не держи меня. Я подойду к ней и представлюсь.
Слуга. Вы хотите услышать её смех? Уж поверьте она посмеётся над вами.
Принц. Кто посмеет смеяться надо мною? Я принц. Кто здесь меня выше?
Слуга. Красота выше знатности, как небо выше церковных шпилей.
Принц. Тогда я сложу к её ногам свою любовь и надежду.
Слуга. Она спокойно переступит их, не удостоив малейшим взглядом.
Принц. Ну почему я для неё никто?
Слуга. Она мечтает о другом, сама не зная, кто он.
Принц. Тогда я стану другим!
Слуга. Вы знаете, как это сделать?
Принц. Нет.
Слуга. Вы знаете, у кого спросить совета?
Принц. Я снова скажу - нет.
Слуга. Тогда забудьте её.
Принц. Не могу.
Бывший Боксёр тащит за ворот Финансиста.
Боксёр. Я получил много тяжёлых ударов. Но все они были хорошо оплачены. Скажи, негодник, куда ты дел мои деньги?
Финансист (отряхиваясь). Я всё хорошо рассчитал, но судьба распорядилась иначе.
Боксёр (меланхолично). Выходит, судьбу ты в расчёт не брал. Напрасно. Она не жалует не-расчётливых. Но пострадал один я. (вскипая) Так где же справедливость!
Подходит Неудавшийся Поэт, он же Успешный Политик. Секретный Агент навостряет ухо.
Поэт. Вы вздыхаете о справедливости? Нет её, нет. Она фантом, воображение, бесполезное изобретение бессильных, бесталанных, ленивых к труду, не умеющих правильно завязать шнурки от ботинок.
Агент. Отсутствие справедливости величайшая государственная тайна. Этот молодец выбалтывает её первому встречному. Пойду за наручниками.
Корабль качнуло, и Агент падает. Да так удачно, что теряет сознание. Все отворачиваются.
Хор. Ничтожества исправно исполняют работу, унизительную для благородной души.
Мы их не уважаем, но и обойтись без них не можем.
Они это знают, и это придаёт им силы.
Творец был скуп. Не всем хватило крыльев. Придётся в прахе ползать остальным.
Не нужно их жалеть.
