хорошего не выходит, если кто-то влюбляется в смазливую дочку императора, вконец испорченную неправильным воспитанием и угодливой лестью придвор-ных.
Турандот (уточняет мысль простодушного книголюба). И ты больше не влюблён в прин-цессу, чей образ, запечатлённый искусной рукой художника, так бережно хранил на груди?
Майкл. Ах, рука художника была слишком искусной. Подлинная царевна, простите, что я говорю вам это напрямик, при встрече показалась мне не очень красивой. Обычно копия сильно уступает оригиналу. А тут случилось как раз наоборот.
Турандот (плачет). Ах, до чего же вы, мужчины, злы! А я-то полюбила тебя всем сердцем.
Майкл. Что я слышу? Мой слух, ослабевший в тишине подземелья, обманывает меня? По-тому что я не в силах поверить услышанному!
Турандот. Нет-нет, прекрасный принц. Не волнуйся. Со слухом у тебя всё в порядке. И если ты захочешь снова насладиться словами любви, я повторю их бесконечное число раз.
Майкл. О, говори, говори!
Турандот (высоко уважающая конкретность). Но и ты скажи мне что-нибудь о своих чув-ствах.
Майкл (с необыкновенной нежностью). Дорогая, это я полюбил тебя с первого взгляда. Так ты тоже любишь меня? О, как я счастлив!
Глаза Майкла сияют восторгом, а его бледные щёки впервые украсил здоровый румянец.
Турандот. А почему же ты столько времени морочил мне голову?
Вполне резонный вопрос.
Майкл. Жизнь моя, пойми у меня не было другого способа завоевать твоё нетронутое сердце. Ты была упряма, как ослица, и так своенравна, что отказала бы мне в ту же самую минуту, когда бы я упал к твоим ногам.
Турандот. Это правда. Иногда на меня находит такой стих, что я сама себе удивляюсь.
Майкл. Вот видишь! Я был прав.
Турандот. Нет, это я была права.
Майкл. Любовь моя, напомни мне, пожалуйста, в чём ты была права.
Турандот. Какая разница? Или ты хочешь со мной поспорить?
Майкл. Нет, нет, драгоценная моя. Это было бы безумием.
Император (он только сейчас отвлёкся от газеты, которую всё время читал). Вот незада-ча! Всё-таки нам грозит глобальное потепление.
Турандот. Отец, всё-таки я выхожу замуж.
Император. Правильно делаешь. Этот молодой человек мне сразу понравился. Держится скромно. Глупостей не говорит. Другого такого сейчас не найдёшь. Вот только не знаю, на-сколько он способен к государственным делам. Ведь мне уже пора на покой.
Турандот. Отец, он не будет заниматься государственными делами. Они ему не по нутру. Этим займусь я сама.
Император (с большим сомнением). А у тебя получится?
Турандот. Получится, не получится не имеет значения. Что бы ни вышло, я объявлю, что всё получилось наилучшим образом, и все мне поверят.
Император (с восхищением). Девочка моя! Я вижу, ты овладела великой тайной управления, и оттого тебя обязательно ожидает успех.
Майкл (удручённо). Боюсь, я редко буду её видеть.
Занавес.
На авансцену выходит Главврач.
Главврач. Уважаемые зрители, дорогие пациенты! Коллектив врачей и медсестёр нашей об-ластной психиатрической лечебницы по случаю дня святого Валентина представил вашему вниманию очередную пьесу, написанную одним из самых толковых наших больных. Наде-емся, она вам понравилась.
Аплодисменты.
СЛОН В ЗВЕРИНЦЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Белые лилии в зелёной воде пруда. Такими их написал Клод Мане. На берегу сидят Тени.
Опустив головы, они смотрят на воду. Подняв головы, они смотрят в небо.
Их не видно, когда нет света. Но голоса их можно услышать.
Там же глубоко задумавшийся Мыслитель.
Тени. Мы хотим увидеть солнце.
Почему мы не видим солнце?
Может быть, ещё не наступило утро?
Нет, ночь уже кончилась, и солнце давно уж взошло.
Почему же его не видно?
Наверное, его скрывают тучи.
Давайте раздвинем руками воздух.
Пока нет света, нас нельзя увидеть.
Нам нужно много света.
Кто нам скажет, кто мы?
Нам скажут, что мы всего лишь тени.
Но без нас не имеют смысла картины Рембрандта.
А что вообще имеет смысл?
Может быть, ничто? Мы не знаем, кем мы были. Мы не знаем, где мы будем.
Мы сами не знаем, кто мы, тени.
Давайте спросим Мыслителя.
Скажи, что ты видишь, Мыслитель?
Скажи, что ты хочешь увидеть?
Мыслитель. Когда я ничего не вижу, я ищу что увидеть. Когда я вижу тени, одни только тени, я хочу увидеть больше.
Тени. Зачем тебе больше?
Мыслитель. Потому что мне нужно увидеть всё. Для того, чтобы всё узнать и всё понять.
Тени. Твоих желаний исполненья тебе придётся долго ждать.
Мыслитель. Я подожду.
Тени. Тебе придётся много страдать.
Мыслитель. Я к этому готов.
Тени. Тебе пообещают и обманут.
Мыслитель. Я их прощу.
Тени. Над тобою будут смеяться.
Мыслитель. Я тоже улыбнусь.
Тени. Что ты видишь, когда нас нет?
Мыслитель. Я вижу лилии на воде.
Тени. А когда мы есть?
Мыслитель. Я вижу лилии и тени.
Тени. Зачем ты здесь? Зачем на нас смотреть? Не в силах мы твои наполнить мысли, твоё воображенье разбудить.
Таких, как мы, не принимает небо и отвергает инфернальный мир.
Но мы существуем даже тогда, когда нас не видно. Это плохо, когда нас не видно, хотя могло быть и хуже.
Мыслитель. А что может быть хуже?
Тени. Забвенье.
Мыслитель. Забвенье. Оно придёт и к вам, тени. Оно удел большинства. Ещё хуже это удел всех. Даже самых достойных.
Тени. Мы знаем: кто упал, тот больше не поднимется. И его быстро забудут.
Мыслитель. Но падает лишь тот, кто прежде успел подняться.
Тени. Когда мы падаем вниз, мы опускаемся в тёмную глубину.
Мыслитель. Глубина подаёт вам знак: её украшают белые лилии. Вы должны этот знак понять.
Тени. Белые лилии это знак смерти?
Мыслитель. Нет, это лучший символ чистоты.
Тени. Мы должны сохранить чистоту. Иначе мы даже не тени.
Мыслитель. Кто не сохранил чистоту, тот становится мутным.
Тени. И люди тоже?
Мыслитель. Да, и таких немало. Они носят чужое платье. Многие из них даже не тени. Они никто.
Тени. Они это знают? Они этого не знают?
Мыслитель. Они это знают. Они этого не хотят знать. Они боятся взглянуть на себя. Боятся посмотреть на себя в зеркало, потому что заранее чувствуют, что ничего, кроме серого тумана, не отразится в нём.
Тени. Но ведь есть и другие.
Мыслитель. Да, были и другие. Смотрите. Смотрите!
Проходит светлая фигура.
Тени. Кто эта светлая фигура? Кто там идёт?
Мыслитель. Я вам отвечу. Это – Человек. Это Марцелл, римский полководец. Он продал родовое имение и выкупил у Ганнибала пленных римлян.
Тени. Кто сегодня его помнит?
Мыслитель. Я помню.
Тени. Это мало.
Мыслитель. Это очень много. Для него. Для меня.
Тени. Мы не помним его.
Зачем нам помнить его?
Мы не понимаем тебя. Зачем нам тебя понимать?
Зачем нам помнить его, зачем нам тебя понимать?
Марцелл (безнадежно махнул рукой). Я ухожу, и нет мне возвращенья.
Уходит. Появляется Вестник.
Тени. Что скажет нам Вестник? Какие слова он принёс?
Лучше никаких вестей, чем плохие.
Нет, лучше плохие вести, чем никакие.
Он прячет своё лицо от нас, Мы не знаем, что он скажет нам.
Посмотри на нас, Вестник: мы, тени, ничего не можем, не умеем делать. Но мы умеем слу-шать, как никто другой. Мы слушаем даже тогда, когда не хотим слышать, что нам говорят. Так говори! Говори! Почему ты молчишь?
Вестник молчит.
Тени. Если ты пришёл с вестью, говори. Если пришёл без неё, уходи.
Вестник. Я не принёс вам вестей, которых вы ждали.
Тени. Мы ничего не ждали. Зачем ожиданье, если ничего нельзя изменить?
В нашем мире, мире теней, ничего значительного не происходит. Любая стоящая мысль растворяется здесь бесследно, как капля вина в океане.
Нет, нет, мы ничего не ждали.
Неправда, мы ждали, но не хотим в том признаться.
Нет, нет, мы не ждали, потому что не хотим ждать.
Вестник. Вы даже ждать не хотите.
Тени. Мы не знаем, чего мы хотим.
Мы не знаем, чего не хотим.
Вестник. Вы надеялись, что я вам подскажу.
Тени. Мы ни на что не надеемся. Надежда нужна тем, у кого остались желания. У нас нет желаний, и имя нашей надежды ничто.
Вестник. Почему же с такой тоской вы смотрите на небо?
Тени. Мы боимся, что оно станет тёмным. Ведь нас не видно когда в небе мало света.
Вестник. Оно потемнеет, когда небесный свод почувствует усталость.
Тени. И это всё, что ты хотел сказать?
Вестник. Это ещё не всё. Я пришёл к вам с вестью, что железные уроды, их много, и они опасны, желают покорить небо и всё, что есть на нём. Они боятся высоты и оттого не любят её. Уроды придут сюда со своими инструментами и построят на этом месте башню. Она под-нимется выше неба и облаков. И тем они надеются унизить небо, страх перед которым уни-жает их самих.
Тени. Если башня закроет небо, если за ней не увидеть солнце, не увидеть луну и звёзды, тогда в тени этой башни все мы бесследно исчезнем. Горе нам, горе.
Вестник. Прислушайтесь. Они уже идут. Вы слышите их шаги?
Тени. Это железные уроды?
Вестник. Да, это они.
Тени. Они уже идут. Они идут. Мы слышим их шаги.
Тяжёлые шаги всё ближе, всё ближе…
Кто их остановит? Мы тени. Мы всего лишь тени, мы слишком прозрачны. Пусть нас защи-тят настоящие люди.
Вестник. Не будет вам другой защиты, если вы сами не найдёте её в себе. Люди тоже испу-гались уродов. Они спрятались в своих домах и закрыли окна глухими шторами. Люди не смеют выглянуть на улицу. Скоро они превратятся в тени.
Тени. А мы так надеялись на них.
Вестник. А что, если люди захотят найти защиту у вас?
Тени. Разве это возможно?
Вестник. Думайте, думайте, думайте.
Тени. Мы будем думать, думать, думать.
Вестник. Вы слышите лязганье железа, вы слышите грохот дробящихся камней? Это строит-ся башня, которая пронзит небо насквозь, как рог чёрного быка незащищённую грудь тореа-дора.
Тени. А что скажешь ты, Мыслитель?
Мыслитель. Мои ослабевшие руки не в силах крепко держать оружие. И всё же я выступлю против уродов. Потому что я не люблю уродов.
Тени. Ты слишком слаб, чтобы посметь не любить железных уродов.
Мыслитель. Я не раб, поэтому смею.
Тени. У тебя слишком мало сил, но всё же ты идёшь навстречу опасности.
Мыслитель. Безопасность любимая мечта раба.
Тени. Ты получишь много ран. И они будут сильно болеть
Мыслитель. Запомните рабы противнее тиранов. Тем, кто боится боли, я скажу: сильнее всего болит сердце, давшее невыполнимое обещание.
Тени. Ты глуп и неосторожен.
Мыслитель. Значит, мне больше других нужны поддержка и советы друзей.
Тени. Если ты хочешь победить, собери сильную армию.
Мыслитель. Я соберу армию. Если люди меня не услышат, я обращусь к птицам и рыбам, слонам и носорогам. Я обращусь к удавам и кроликам.
Тени. А если они не смогут тебе помочь? Или не захотят? Или захотят, но испугаются?
Мыслитель. Тогда у меня останется ещё воображение.
Тени. Ты слишком храбр. Ты совсем не похож на тень.
Мыслитель. Нет, не похож.
Тени. Ты не один из нас.
Мыслитель. Да, такая честь не для меня.
Тени. Ты не можешь быть тенью.
Мыслитель. Тенью может быть только тот, кто согласен быть тенью.
Вестник. Если ты не победишь, ты останешься один на один с торжествующими безжалост-ными врагами.
Если ты победишь, то среди победно ревущей обалдевшей от радости толпы ты останешься один на один с самим собой.
Ты всегда будешь одинок.
Мыслитель. Да, я буду одинок, как парус в море, как слон в зверинце. Посмотрите: сколько бы лилий не было на воде, каждая из них одинока.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Идёт стройка. Идёт великая
