КРЫСИНАЯ БАШНЯ

вслушивался в это унылое «бу-бу-бу», он следил за лицом читающего; и видел, что тот сам не верит в то, что читает. Интересны были и лица сидящих рядом. По лицам волнами пробегали то недоверие, то растерянность, то опасение. Не было только «твёрдой решимости крепить бытовую и общественную дисциплину, участвовать… отдать все силы…» Ничего подобного на лицах не было.

«А ведь если магазины не откроют в ближайшую неделю-две, они тут все разбегутся… Кто куда. Не верят тут в «восстановление», чтобы тут не говорили. Как говорили, говорили ведь: «Смена логики социального поведения!..» - подумал он.

- Мусор вывозите во-время! – выкрикнул кто-то.

Тут же загомонили:

- С мусором – это ужас просто! Контейнеров уже не видно – всё завалено! Эпидемию хотите?

- Воду почему днём отключают??

- Почему напряжение низкое в розетке? У меня холодильник не тянет!

- Магазины когда работать будут??

- Да нет ничего в магазинах, нечем им работать!

- Ерунда это! Я точно знаю – в магазинах полно товара! Ответственно заявляю! Просто с этой финансовой неразберихой никто не знает какие цены ставить! Валютных курсов нет как таковых, биржи закрыты. За что продавать? За бумажки?..

- Мировой финансовый кризис – вы слыхали? Этот, как его… Коллапс, вот!

- Это не наше дело! Должно чтобы…

- С ума они, что ли, посходили, в этой «Новой Администрации»?!

           Последний выкрик прозвучал в паузе, вполне отчётливо.

- Сразу хочу сообщить… - веско продолжил, отрываясь от бумажки, толстяк-начальник, - Что, опять же, по распоряжению Администрации, лица, критикующие Народную Администрацию, и меры, принимаемые ею для нормализации обстановки в городе и стране, будут высылаться из города в специальные сельскохозяйственные колонии-поселения закрытого типа! В порядке административной профилактики. По представлению местных администраций!

           Наступила тишина. Несколько человек с опаской отодвинулись от женщины, выкрикнувшей «С ума они…»

- Ну вот и концлагеря… - тихо пробормотал кто-то за спиной.

- Произвол!.. – пискнул кто-то из-за спин стоящих.

- Чё-та жосско… - высказал общее мнение долговязый блондинистый мужик лет 45-ти в светлой куртке. Олег знал его, иногда случайно общались; фамилия его была какая-то прибалтийская, кажется Лаверискас, со столь же забористым для русского слуха именем; и потому звали его по-простому: Лавер. Его семья: жена и сын-студент жили на восьмом этаже подъезда.

- Таковы установленные Новой Администрацией правила! – веско сообщил начальник, и добавил: - Как понимаете, местную администрацию представляю здесь я…

- Кто не понравился – в концлагерь! – выкрикнул опять кто-то невидимый за спинами. Люди зашумели.

- Ти-хо! – поднял руку начальник, - Вот третье собрание подряд, и всё одни и те же выкрики: «концлагерь»… Никаких концлагерей, сказано же: «сельскохозяйственное поселение». Да, между нами говоря, скоро все туда, в село, запроситесь – в поселениях хоть кормят!..

- А что с магазинами?..

- А ничего. Пока действуют старые талоны; вскоре Администрация введёт свои, новые!

- Так не отоваривают! Закрытые жеж магазины-то!

- А это вопрос не ко мне. Я лишь довожу до сведения… Итак: «создать домовые комитеты, распределить круглосуточные дежурства на входе в подъезд…»

- Я работать консьержкой не нанималась! – женский выкрик.

- Давно уж распределено! – буркнул сосед, Володя Васильченко.

- Ти-ха! – прикрикнул уже начальник, - Может вам больше понравится в поле брюкву полоть?? Это можно организовать!..

           Мигом наступила относительная тишина и он продолжил.



- Ну и… В заключение… Я прошу вас пока не расходиться! Вот… Ознакомиться под роспись: всем сдать имеющееся огнестрельное оружие…

- Откуда?.. – выкрикнул кто-то с места.

- Имеется ввиду охотникам. В линейный разрешительный отдел, на ответственное хранение. Вот, у меня тут списки…

           Двое мужчин, стоявших у дверей, переглянувшись, быстро вышли из комнаты.

- Товарищи!.. Граждане! Я предупреждаю – не расходиться! Под роспись!..

- А мы-то все, остальные, тут причём? – выкрикнула какая-то тётка, - К нам-то какое отношение имеет? С охотниками и общайтесь! – повернувшись к соседке, возмущённо вполголоса продолжила:

- Ну совсем с ума посходили! Мало дозоры какие-то придумали, - теперь ещё с охотниками какими-то пристают!

- Гра-жда-не! Под роспись доводится не только охотникам, а всем. Всем жильцам! Что предупреждены, и что обязуются довести до сведения охотников-соседей, если их сейчас, на собрании, нет. Вот я список зачитаю: Володарский, 32-я квартира…

- Да не надо нам список! Какое мы-то к этому отношение имеем? Вам надо – вы и информируйте. Охотников. Мы-то какое отношение!.. – зашумели в комнате.

- Довести под роспись до сведения всех! Всех, понимаете?? Под роспись! – перекрикивая поднявшийся шум, продолжал толстый начальник, - Что проинформированы и… Что обязуются сообщить в правоохранительные органы, если станет известно, что охотник оружие не сдал, и находится по месту прописки. Под личную ответственность!

- Стучать, что ли, на соседей?..

- Не стучать – а информировать! В ваших же интересах! А изъятием оружия будет заниматься участковый с понятыми. Понятно?

- Понятно… Понятно… Что ничего непонятно… Я вот с соседями вообще не здоровуюсь – откуда я знаю, живёт он дома или нет… - забурчала разноголосием комната.



***



           Дома Олег пил чай и рассказывал о прошедшем собрании Сергею и Толику:

- Ну и, значит, потопали все строем подписываться… Как миленькие. Я смотрю – если бы им нужно было подпись под извещением о дате явки в крематорий, на собственную кремацию поставить – тоже подписались бы… Законопослушный у нас народ! Бухтеть – бухтит, а распоряжения властей выполняет! Причём любых властей. Завтра дядя Петя-сантехник объявит себя «властью» - и его распоряжения будут выполнять… Особенно если у «дяди Пети» будет чем к этому принудить…

- Ну а ты что, подписал? – с интересом спросил Толик.

- Я-то? Нет. У меня с этой властью нейтралитет. Я их не трогаю, так и они меня… пусть не трогают!

- Ну, у них-то возможностей «тронуть» побольше будет… А чего не подписал? Как отмазался?

           Олег засмеялся:

- Сказал, что у меня внезапно случился «писчий спазм»; свело, понимаешь, пальцы; а локтём авторучку держать я не научился!

- Дерзанул, что ли?

- Типа того. Но там не один я отказался «на стукачество» подписываться, ещё несколько человек. Начальник, гад, аж весь позеленел, как Вий прямо, и замогильным голосом вещает: «Саботирующих мероприятия Администрации будем лишать талонов на продовольствие!» А я ему говорю: «Чтобы лишать – надо сначала дать. А мы пока от Администрации нифига не видели». Тогда он затрясся, как панночка-покойница в том фильме, и вещает мне замогильно: «Писчий спазм хорошо лечится на сельхозработах, и мы, типа, это лечение вам организуем!»

- Во, бля… Конкретная заруба пошла? И чо дальше??

- А ничо. Так это, понты. Не знаю, как потом будет, но пока что «революционными тройками на местах» не пахнет… Так что это всё – «ква-ква» в воздух.

- А загреметь не боишься в лагерь? Просто для острастки остальных?

- Не. Я ж говорю – там несколько человек отказалось подписывать. Демонстративно. А я вообще и близко не охотник, чего я должен подписываться? А я ещё этому начальничку наедине потом сказал, что ссорится-то он с людьми как должностное лицо, и за должностные, типа, инструкции; а вот отвечать как бы не пришлось предметно, как лицу частному. Оно ему надо?

- И чо?

- Ничо. Обратно стал розоветь. Да нет, Толян, я эту породу знаю. Щёки надувать они, чувствуя за собой силу, могут; но если ему объяснить, что эта «сила» в нём, как в физической субстанции, не заинтересована совершенно, а только как в носителе должности; и провожать его в туалет она не станет, - то у него сразу наступает просветление мозгов и соображалка включается уже в адекватный режим…

- Брателло, ты не мог бы говорить проще? Типа «я его напугал до усрачки, и он не рискнёт про тебя клюв разевать». Так ведь проще?

- Ты, Толян, вечно всё опошлишь! Но, в целом…

- Да ладно. Что ещё было?

- Потом, когда уже все разошлись, мы там с несколькими мужиками задержались, поговорили «за обстановку»…

- Да, ты говорил, кстати – кого «старшим по подъезду» назначили-то?

- Володю Васильченко. Да ты его видел, он к нам заходил, - старый такой, но бодрый гриб, - велосипедист заядлый типа. Ему 60 с лишним, уже под семьдесят, а он в велопробегах наравне с молодыми участвует. Монстр своего рода! Но он сказал, что тоже задерживаться тут не будет, думает с женой, с Людой, рвануть на дачу пересидеть, а то и к дочке – в Германию… Очень людей подкосило нормирование воды, что в сортирах нечем смывать – это конец цивилизации, понимаешь ли…

           Толик хохотнул:

- Ну, это немаловажный момент, ага. Посмотрим, что ты запоёшь, когда говно из окон кидать станут…

- Я им покидаю!.. Так вот. Задержались там несколько человек, поговорили мы, пока Володя график дежурств поквартирно рисовал. Забавные персонажи собрались… Там этот был… Ты его не знаешь. Паралетов фамилия, зовут, кажется, Женька. Нормальный такой парень, начальник аналитического отдела в какой-то серьёзной конторе. Так в основном он там хвост распустил чего-то. Так-то и вот так-то жить надо, а вы, типа, унылые лузеры, ничего в жизни и в выживании не смыслите! Я даже удивился, - что это его разобрало?

- А как «жить надо»? – заинтересовался Толик.

- Надо, как я понял, упасть на хвосты к какому-нибудь толстому чину, лучше всего – к олигарху, заделаться у него типа распорядителем, и на этой почве усиленно процветать!

- Ну-у-у… А-а-а… Я-то думал. Таких «желающих заделаться распорядителем ништяков при олигархе», думаю, много будет. Сильная будет эта… конкуренция возле ништяков! Вредная для здоровья.

- Вот он так не считает. Говорит, что «только рядом с «властью», а именно, рядом с её физическим носителем…

- Ну, это он сам себя уговаривает. А ещё что?

- Лавер высказался. Я сначала думал, что у него не все дома, но вроде излагает складно – видно, что думал над этим. У него концепция… Ты не поверишь!

- Ну-ну??

- В леса тикать. То есть не в деревню, а именно в леса. Вместе с семьёй. И выживать, значит, с семьёй. Пока всё не устаканится.

- Ну да? А жрать он там что будет?

- Он, говорит, всё продумал. Он, типа, охотник…

- Так ружья же сказали сдать?

- Он его утопил. Случайно, через речку когда переправлялся. Два дня назад. Понимаешь, да?

- Ага. Понимаю. А не опасается, что «нырять» заставят, до тех пор, пока не найдёт?

- Да, опасается. Особенно с этой «подпиской на стукачество». И потому собирается вскоре линять из города; есть у него, как он говорит, схроны… Где всё-всё-всё запасено – от печки складной, до жратвы походной. Вот туда и собирается. Охотиться думает. Тем самым ружьём. Домик построить…

- Где – «домик»?.. Где тут оходиться и жить охотой? Это сколько народу сейчас в леса ломанётся, где они там поместятся? Он местность с тайгой не перепутал? Или с джунглями? На кого охотиться? Может, он на проезжих собирается охотиться – тогда другое дело! Да, кстати! Это идея! Так он…

- Да нет. Именно что охотой жить намерен. Умерить нужно, говорит, потребности! Кушать всё, что летает, бегает, плавает.