какая разница? Она для вас все равно не досягаема.
Вы что, хотите полететь за ней?
– А че, нам слабо? – вступил в разговор Бек.
– Там ей займутся другие. И поверьте мне, забашлять нужно им будет по американскому прейскуранту.
– Так заплати нам такой ценник, – предложил Бек.
– Каждый бобер грызет бревно в своем болоте. Все, с ней вопрос закрыт. Дальше? – решил выяснить претензии Степа.
– По еще двум, якобы живым, – продолжил Муля.
– Прибор показал, и неоднократно, что двое придурков из дурдома остались живы.
– Ты говорил. Это точно не девка и ее мамаша?
– По тем сигнала нет. А эти двое постоянно перемещаются. Они живы, – заявил Степа.
– Да это гон какой-то! – возмутился Кащей.
– Мы своими глазами видели, как халупа больничная сгорела дотла. Зуб даю, – сказал Бек.
– Ты бабушке своей рассказывай, что видел, а что нет. А у меня данные точные имеются, – высказался в адрес Бека один из товарищей Степы.
– Ты мою бабушку не знаешь, так и не вякай, – ответил Бек.
– Может, их перед пожаром в другой корпус перевели. Откуда мне знать, – попытался разрядить обстановку другой товарищ Степы.
– Так, базара нет. Дайте их местоположение и доведем дело до конца, – предложил Муля.
– По последним сведеньям они пересекли государственную границу и сейчас находятся на территории Зулары, –выдал Степа. – И там тоже мы подключим местных.
– Зулара – это почти рядом, почти наша земля. Мы переедем и подчистим.
– Там настоящий кордон. Как ты собираешься по стремным документам туда пробраться и, к тому же, оружие перетащить? – удивился Степа.
– Это мои проблемы, а не твои, – ответил Муля.
– К сожалению, три твои проблемы превратились в мои.
Так что, предлагаю разойтись и не держать обид друг на друга. Мне не понравилось, как ты сработал. Муля, прибирать обреченных – это не твой профиль. Понимаю, лаве тут валит хорошее, но руби капусту на том, на чем спец.
– Степа, я слишком сильно засветился и вляпался по самую вышку, работая с тобой, поэтому мне и моим пацанам эти двести пятьдесят будут в самый раз. Давай, мы закончим?
– Нет, – Степа был категоричен.
– Какая тебе разница, кому платить? – спросил Муля.
– Это определяю не я, а заказчик. Он же и платит.
– Слышишь, э? – не удержался Кащей. – Ты шепни мне адресок этого заказчика, я сам с ним поботаю.
– Не советую, – закачал головой Степа, а его товарищи ухмыльнулись.
– Это почему же? – улыбнулся Кащей.
– У него столько бабок и больших друзей, что он тебя хоть в Америке, хоть в Антарктиде достанет.
– Правда? – Кащей демонстративно плюнул под ноги.
– А ты мозгой шевельни и подумай. Этот прибор контролирует и охотника, и гонимого зверя, – засмеялся Степа. –Кстати, верните его. Аренда закончилась.
– Легко, – захохотал в ответ Кащей. – Гони двести пятьдесят косых и зеленых, и он твой.
– Это глупая шутка, – спокойно ответил Степа.
– А это не тупая шутка утверждать, что двое пацанов сбежали с дырявыми крышами с лечебки, нашли одежду, хрусты, ксивы, перебрались в Зулару и живут там припеваючи?
Я понимаю, в Зуларе бардак поболей нашего, но туда через контрольную полосу перебраться надо. Или они через КПП легально прошли? У них паспорта не в тумбочке же в палате лежали? – разошелся Кащей.
– И правда, – высказался Бек.
– Действительно, как так может быть? – Муля глянул на посредника.
– Откуда мне знать, – отмахнулся он.
– Да развел он нас, сучара, с этим самым козлом заказчиком. Этих двух дурней уже и ветер пепел разнес по округе, а он нам парит, что сбежали два придурка в Зулару. Ты че, за оленей нас держишь, гандон? – начал кричать Кащей.
– Кто гандон? – повысил голос Степа.
– Ты, пользованный гандон, хрусты мои гони! – Кащей тыкал в посредника пальцем.
– Сейчас верну, – ответил Степа и полез в карман пиджака.
Что он собирался предъявить, так никто и не узнал. Ибо в этот момент Кащей извлек пистолет, снятый заранее с предохранителя, и произвел им выстрел в лицо посредника. Тот был убит наповал. Его то ли товарищ, то ли охранник помощника члена парламента, выхватил свое оружие и пальнул Кащею в грудь. Последний ответным выстрелом успел застрелить человека, нанесшего ему смертельную рану. Муля достал из кобуры «Глок» и профессионально уложил на месте еще двоих. Пятого в живот ранил Бек. Из него пытались вытрясти информацию о личности заказчика, но он ничего не знал, и его добили выстрелом в лоб. Единственное, что сумели узнать Муля и Бек от него, так это данные о том, что беглецы из психиатрической больницы все же не пересекли государственную границу с Зуларой, а дислоцируются в приграничной зоне.
«Суки! Зашкерить хрусты решили. Не зря мы их грохнули. Ничего, через Степиных корешей я выйду позже и на заказчика. Вывезем в загородный пансионат, спинку погладим, полечим от радикулита теплым утюгом. А пока схорониться нам надо», – строил планы Муля. «Что с Кащеем делать-то станем? Он совсем плох», – сказал Бек. Но что-либо в отношении худого бандита, находясь в полевых условиях, предпринимать оказалось уже поздно. Рана у него была несовместима с жизнью, и спустя пятнадцать минут он перестал дышать.
XVII
Орис. Муниципальная тюрьма. Большой зал для судебных разбирательств. Дача показаний Мигуэля (Грегори), Андрео Шумахера и Александра Челентано. Эпизоды допроса.
Комната или большой зал для судебных разбирательств напоминала двум бывшим жителям Земли студенческую аудиторию для чтения лекций. Всех участников свадебного торжества, каковым оно начиналось, а закончилось поножовщиной, разместили на деревянных скамьях, построенных по типу амфитеатра. Внизу за длинным столом, будто приемная комиссия на госэкзамене, расселись три судьи, глава муниципалитета, писари, сотрудники тюрьмы, прислуга и прочие члены судебного аппарата.
Левое крыло аудитории занимали представители и близкие домена Тробио, из тех, кто остался жив. Правое – гости и родственники невесты. Посредине сели сочувствующие тем или другим зрители, либо просто зеваки. Беседу вели, то есть производили опрос, главный судья – Эней Цинна, философ лет шестидесяти с большой бородой, и два его коллеги. Опрашиваемый поднимался со своего места и отвечал на вопросы.
Сейчас ответ держал Грегори в теле Мигуэля, хриплым голосом давая пояснения.
– Почему вы, находясь в близких отношениях с Челентано и Шумахером, исходя из показаний предыдущего лица, вступили в драку не сразу? – спросил второй судья.
– Мне на этой свадьбе все были близки. Я, как-никак, дочь замуж отдавал. Рукоприкладство, как известно, часто случается на таких мероприятиях. На свадьбах сталкиваются люди различных слоев населения, привычек, правил жизни, поэтому под воздействием хмеля чего только не происходит. Я считал, что конфликт как начался, так и закончится сам собой.
– Конфликты сами собой не начинаются, – заметил Эней.
– Их затевают нарушители закона и порядка. По-вашему мнению, кто был инициатором драки?
– Виновны, в основном, два человека – это старший брат покойного жениха и его брат по отцовской линии, то есть сын его дяди, – назвал зачинщиков Грегори.
С противоположной стороны зала раздался шум и отдельные крики: «Врешь, собака». И тому подобное. Третий судья всех призвал к тишине и порядку, напомнив, что каждый будет иметь право высказаться.
– Это ваше мнение? – решил уточнить второй судья.
– Да, но виноватыми, с большой долей вероятности, можно считать всех мужей из домена Тробио, которые имеют авторитет среди своих родственников. Они имели возможность предотвратить издевательства над Андрео и Александром, но не предотвратили. Более того, на протяжении всей церемонии всячески подстрекали к унижению моих друзей, – уточнил Грегори и получил словесную поддержку с правого крыла зала.
– С большой долей вероятности, – проговорил Цинна. –Вы имеете представление о теории вероятностей?
– Немного, – скромно сказал ученый, а Мигуэлю передал мысленно. – Но поболей твоего, философ в тоге.
– И какова вероятность того, что двое белолицых готов могут в меньшей степени схватиться за нож, чем граждане Мастрии? – спросил Эней.
– Человек – это не игральные кости. Я имею в виду правильные кости, выпадающие на любую из своих граней с вероятность один к шести. Его поведение невозможно описать каким-либо уравнением.
– Правда? – заинтересовался философ.
– Если взять начальное условие, что все люди одинаковы, то любой из присутствующих в зале мог развязать резню, –предположил Грегори.
– Но люди не равны между собой, – внес поправку Цинна.
– Совершенно верно. Поэтому судьи и должны выяснить, кто виновен, а для этого необходимо искать мотив убийства.
И тут как раз всплывает невиновность моих друзей.
– Всплывает дерьмо, пущенное белобрысым готом по Белону, – крикнул кто-то из зала.
– Выведите этого человека из помещения, – отдал приказ гвардейцу второй судья, указав рукой на матерщинника. –Продолжайте, Эней.
– И на чем, по-вашему мнению, основывается невиновность этих двух? – спросил Цинна.
– Зачем им устраивать погром в собственной таверне? Это их и мой хлеб. Мы живем с сего питейного заведения, а теперь оно закрыто, мебель разбита, посетители напуганы, –констатировало тело Мигуэля.
– Зато, когда опять откроетесь, то от желающих побывать на месте бойни не будет отбоя, – усмехнулся третий судья. –Правда, если заведение не сожгут недоброжелатели, а вас, в свою очередь, и ваших компаньонов не отправят на каторгу.
В те места, откуда они и прибыли в Орис.
– А после того, как Шумахер и Челентано стали вольными, были ли у них нарушения или замечания? Вовремя ли они уплачивали налоги и подати? Не попадали ли они в городскую тюрьму за задержку выплаты по долгам? Пусть ответит на эти вопросы начальник тюрьмы, – впервые произнес глава муниципалитета.
– Никаких по этому поводу у меня замечаний нет. Более того.., – поднялся Густаво, но его речь оборвали многочисленные возгласы родственников Кью.
– Это же одна шайка!
– Такой же бандит, раз связался с белозадыми, – неистовствовал кто-то слева, но его за оскорбление представителя власти удалили из зала.
– Разрешите, я продолжу допрос, – обратился сразу ко всем Эней.
– Я готов, – прохрипел Грегори.
– Как я понял из ваших слов, вы считаете, что два ваших белых друга, в прошлом рабы, ничем не хуже мастрийцев из домена Тробио? – задал очередной вопрос Цинна.
– Нет, они не хуже, а чем-то даже лучше, – высказал предположение Грегори.
– Почему тогда вы решили связать узами брака свою дочь с Кью, а не с одним из белых готов? – пошутил второй судья.
– Это был выбор дочери, – оправдался Грегори за Мигуэля, – и еще рекомендация моей жены.
– Таким образом, вы ставите на одну ступень уважаемых в обществе людей и барбариан, недавних рабов? – спросил философ.
– Совершенно верно. Боги нам даруют возможность прихода в этот мир, и все младенцы рождаются добрыми и непорочными. А уже потом их общество делит на господ и рабов, – заметил Грегори.
– Это делает не общество, а сами боги, разрешая людям родится из чрева патриция, плебея или раба. Они определяют, кому стать низким рабом, а кому вырасти в благородном домене.
– Пускай так. Только, если поместить с момента
