стая

собран достаточный для привлечения к ответственности материал, но вы по-прежнему на свободе и вне подозрений. Вы, видимо считаете, что это проявление альтруизма со стороны вашего молодого коллеги? Напрасно. Это не его заслуга. Кроме того, если бы я не знал, что вам ничего не угрожает, я не стал бы предлагать вам работу. Следователь с подмоченной репутацией, а то и бывший следователь, нам не нужен. Нужно ещё что-то объяснять?
  Иван Андреевич быстро прикидывал в уме, о какой помощи идёт речь. Неужели Игорь Борисов не сдал его руководству только потому, что этого не допустил этот самоуверенный и вальяжный человек, назвавшийся Ивановым. Быть не может! Но другого объяснения удивительной осведомлённости своего собеседника он не находил. То, что Иванов не из конторы, во всяком случае в настоящее время там не служит, Одинцов был уверен. Конторских сотрудников в городе было немного, и он в силу служебной необходимости, всех их знал в лицо, да и фамилии помнил. На всякий случай. Никакого Иванова среди них не было.
- Ну, так что, Иван Андреевич?
- А кто работодатель? Не вы же?
- Нет, конечно, нет, - ответил Иванов, - но вам его знать ни к чему, пока, во всяком случае.
- Ну что ж, предложение интересное,  - нараспев проговорил Одинцов.
- Ну? - посмотрел на него Иванов, - будем играть в одной команде?
- Команде? Скорее будем бегать в одной стае? Вы это имеете в виду?
- Можете назвать и так.
- Я догадываюсь, на кого вы работаете. Не подумайте, что я принял вас за конторского. Нет, вы не из конторы. Там денег не предлагают, у них свои способы и методы привлечения к работе. В принципе, я ждал подобного предложения, мне, действительно, нужна помощь. Но мне нужно время подумать.
- В таких делах время на раздумье не берут. Я от вас ничего не скрывал, поэтому прошу ответ дать немедленно. Время поджимает, вы сами это знаете. Приходить к вам ещё раз я не намерен. К тому же наши интересы совсем скоро наши интересы пересекутся, уже пересеклись.
- Как же я могу ответить, если мне неизвестно, что я  должен делать и как будет оплачиваться мой труд?
- А вы, зануда, - не зло проговорил Иванов. Он достал блокнот, что-то написал на нём и показал Ивану Андреевичу. – Вот ваша зарплата в месяц. Устраивает?
- Цифра вызывает уважение, - согласился  Одинцов, - и что взамен?
- То, что понадобится. Например, упрятать надолго верхушку Дадоновской кодлы, а его самого передать нашему работодателю.
- Как это передать? – удивился Одинцов.
- Очень просто. Позвольте, Иван Андреевич, технические детали мы обсудим потом. Если, конечно, вы примете мое предложение. У нас с вами просто не остаётся времени. Давайте говорить откровенно.
- А разве мы не откровенны? – Одинцов почувствовал, что этот Иванов не выложил ещё главных козырей.
 Иванов глубоко вздохнул:
- Иван Андреевич, я уже сказал, что знаю про вас всё. У вас есть определённые люди, которые многое могут. Не исключаю, что и снайпер, которого вы покрываете, ваш человек. Доказать это, если понадобиться, дело времени. Но ваши люди становятся всё более самостоятельными, и ваша власть над ними теряется. Процесс этот постепенный, но он идёт. И вы это знаете. А власть ваша ослабевает, так как не подкреплена главным. Она не подкреплена деньгами. У меня тоже есть подобные люди. Они менее профессиональны, но моя власть над ними деньгами подкреплена. Пусть не моими, это не принципиально. Почему мы с вами до сих пор эту власть не потеряли?
- И почему?
- Потому, Иван Андреевич, что мы с вами в своём деле люди исключительные, талантливые. Сейчас, так получилось, что наши интересы немного пересеклись. Мне нужно отправить за решетку Дадоновское войско, а вам оно пригодилось бы на воле. Мне нужен Дадон, но он, видимо, и вам нужен, раз вы его у себя в кабинете принимаете, как родного.
- Вы и это знаете? – удивился Одинцов.
- Я же говорил, что про вас я знаю всё. Далее: меня интересует снайпер, но живой. Вы похоже собрались его зачистить. Об этом не трудно догадаться. Не на охоту же Дадоновские быки собираются? Неужели вы считаете, что если наши интересы пересеклись, мы должны перегрызть друг другу глотки? Зачем? Чтобы наверху остались те, кто нам платит? Но это же нас недостойно! Давайте объединим наши усилия, и мы будем наверху, мы будем заказывать музыку. А эти денежные тузы пусть считают, что правят миром они. Нам-то что? Нам известность ни к чему. Я не прав?
- Слишком откровенно, - только и сказал Одинцов. Слова собеседника произвели на него впечатление. По сути, этот Иванов сказал то, что Иван Андреевич давно в себе вынашивал. То есть для его структуры давно не хватало денежной составляющей, которая бы укрепила его власть над ней. И Одинцов давно мечтал, что какой-нибудь олигарх местного значения сам попросится по его крышу. После окончания праздников он даже собирался поговорить на эту тему с Серегиным, которого неплохо знал. Но Серегин был человеком не столько ненадежным, сколько бесталанным. Это только ему самому казалось, что его бизнес процветает и после смерти компаньона. У Ивана Андреевича были другие сведения, что через пару лет от Серегина не останется ничего. Ставить на такую лошадь не имело смысла, да и события последнего дня прошлого года лишний раз подтвердили ненадежность Серегина. Надо было выходить на кого-то другого. А этот Иванов работает на Седова, причем знает сам и, наверняка, доложил уже шефу, что Коля Лыков не убивал его сына. Значит, они оба полагают, что снайпера я знаю и выгораживаю, и тем не менее зовут к себе. Большего цинизма и придумать невозможно. Как говориться, только бизнес, ничего личного, даже если это касается собственных детей.
- Ну, что, я вас не убедил? – Иванов посмотрел на Ивана Андреевича. – Пусть мне платит бизнесмен, а вы перебиваетесь на государственные деньги, неужели мой  шеф или то же государство должно править в нашем, отдельно взятом городе? Так, убедил я вас и или нет?
- Убедили. У нас с вами будет своя стая. Я так всё понял? В этой игре мы с вами будем игроками, будем делать вид, что работаем на своих работодателей, а на самом деле будем сообща работать на самих себя. В нашей команде будут играть и мои люди и ваши, а также мы будем пользоваться помощью государства, на которое я работаю. Контора, в которой вы раньше работали, не бескорыстно, конечно, будет нам не мешать, и по мелочи помогать. Вся эта стая под нашим руководством будет оплачиваться Седовым Валентином Петровичем, который будет думать, что во главе стаи он сам?
- Вы верно поняли. Открою небольшой секрет. Седов собирается с моей и вашей помощью свалить теперешнего мэра и занять его место. Весь бизнес он оставляет на меня, так как доверяет мне беспрекословно.
- Вот как? – удивился Иван Андреевич. – Возможно это и так, но насколько я знаю, что у него кроме сына, которого убили, никаких близких родственников нет. А вы – молодец, господин Иванов. Находиться в таком доверии у своего шефа, дорогого стоит. Тут талант нужен. Этим последним сообщением вы отбросили все мои последние сомнения в несомненной пользе объединения наших усилий.
- Тогда пойдем в кафе, выпьем и перейдём на ты. Там же мы заключим устное соглашение о том, чего нельзя в нашей стае. Всё остальное можно.
- Согласен.
     Иванов и Одинцов прошли в кафе и расположились  за отдельным столиком. Разговор у двух профессионалов, которые решили работать вместе, получился долгим. Одинцов рассказал Иванову о Терентии, Моне Штейне, проблеме с Игорем Борисовым. Иванов молча слушал. Только в конце разговора Одинцов вспомнил, где он раньше встречал этого человека. На каком-то банкете по случаю дня рождения тогда ещё милиции, этот Иванов был представителем от органов госбезопасности. Но только он был помоложе, и фамилия была другая.
  Иванов в свою очередь поведал о планах Седова относительно банды Дадона, и его самого, а также стрелка, у которого Дадон собирается отобрать уплаченные деньги.
   Новые партнёры согласовали свои действия, чтобы никого не обидеть и самим получить нужные результаты. Одинцов остался доволен результатом беседы. А когда Иванов сообщил, что тоже вышел на Моню Штейна, но совершенно с другой стороны, то произвёл на Одинцова сильное впечатление своим подходом к решению профессиональных вопросов.  
- Ну что ж, в такой связке можно и порысачить, - подумал Иван Андреевич.
- А он, действительно специалист, - решил Иванов, - с таким партнёром мы скоро весь город на уши поставим, а то и выше поднимай.
  Они выпили на брудершафт и перешли на «ты».
- Борисова убирать не следует. Особенно так, как ты задумал. Он завербован конторой, и там не очень этому обрадуются. Лучше бы автомобильная катастрофа или болезнь. Не поздно еще отменить операцию?
- Боюсь, что поздно, - посмотрел на часы Одинцов. – Терентий будет работать завтра утром. До утра я его не найду, не пошёл же он домой?
- Конечно, не пошел, - Иванов задумался. – Надо, дело представить так, что это бандиты Дадона целой оравой застрелили юного следователя. В конторе на нас не подумают. Как обложить банду доказательствами, не мне тебя учить. После выстрела, ты всех и заметёшь. Терентий твой, наверняка, под шумок, после выстрела убежит и спрячется. И пусть, никуда он не денется, тем более что баба его в изоляторе мается. Он, наверняка, с ней связи искать будет, на чем и погорит. Стрелка оставь мне, от меня он не уйдет. Обещаю, что жить ему осталось недолго и смерти он сам просить будет.
- Много всяких случайностей в этом деле, - посетовал Одинцов, - наверняка, что-то не срастется и вся затея может быть поставлена под угрозу. Подстраховаться надо. Я туда Крыленко направлю, но он всей информацией не владеет.
- Я сам всё проконтролирую, - Иванов посмотрел собеседнику прямо в глаза, отчего Иван Андреевич даже вздрогнул, -  зато дело будет громким, всех Дадоновских бойцов можно будет упрятать надолго, а его самого оставь под подпиской, если он все-таки приедет со всеми вместе. Он же сам на захват стрелка не пойдёт, а останется в машине.  Когда он останется без свиты, я его голыми руками возьму и Седову притащу. Он Дадона не пощадит, а мы его на крючок за это и посадим.
- В случае чего, у нас на Седова будет замечательный материал. Организация похищения, незаконное лишение свободы и убийство с особой жесткостью. Это не уход от налогов, тут пожизненное светит. Понимаешь, о чем я говорю?
- Как не понять. Я буду находиться во главе его бизнеса, наследников у него нет. У тебя такой случай уже обкатан. Нет?
- Поражаюсь твоей осведомленности, - Иван Андреевич даже присвистнул от удивления.
    Еще немного посидев, партнеры вышли из кафе и уселись в машину Иванова.
- Шикарная у тебя машина, завидую, - искренне признался Иван Андреевич.
- Извини, но тебе такую пока нельзя. Ты же государственный служащий, вопросы появятся. Но, я придумаю, как тебе разбогатеть, причем вполне официально.
- Благодарю.
- Не за что.
   Иванов высадил Ивана Андреевича около его «Опеля», одиноко стоявшего возле здания следственного комитета, и уехал. Одинцов достал из багажника щетку и стал счищать снег со своего автомобиля.
- Придумает он, как мне разбогатеть? – ухмыльнулся он про себя, - а то я сам этого не сумел бы. С моей женой нельзя официально богатеть, а то она без штанов оставит.


ГЛАВА 37


Кривцов,