метеорит.
Уставился я на это чудо, гляжу во все глаза, а у самого мыслей никаких. Внезапно моя звезда раскололась на десять-двенадцать ого ньков помельче, которые резко устремились к земле, разлетаясь каж дый по своему чёткому направлению. Разлетелись они по сторонам и практически одновременно ударили в землю, охватив довольно при личную площадь леса. Ударили беззвучно и пропали.
Мне тут же припомнились разговоры про некую ракету класса
то ли “ земля- земля” , то ли “ земля-воздух” с касетной боеголовкой, которая распадается на десяток самостоятельных зарядов, поражаю щих каждый свою заранее намеченную цель. Уж не стал ли я неволь ным свидетелем испытаний такой ракеты?
Но самое интересное случилось чуть позже, когда мы с прияте лем зависли в пивбаре на Абельмановке. Помню, посидели хорошо:
водочка, пивко, креветки - умели при социализме расслабляться. И конечно - разговоры на самые разные темы. А чем ещё отвести душу русскому человеку? Застолье и разговоры - самое то!
Кажется, тогда-то я и рассказал другу про странную звезду. Поудивлялись вместе, погадали, что бы это могло быть, и тут же дружно забыли. О ба…, пардон, девчонках болтать стали…
Но когда я через пару минут в туалет спустился, там меня за жал в угол зашедший всед за мной строгий мужик лет сорока-пяти десяти в сером костюме. Я его сразу узнал, он сидел за соседним сто ликом с приятной на вид моложавой женщиной. Он сунул мне под нос какую-то краснокожую ксиву и не представившись, зловещим голосом предупредил:
- Если не хочешь непрятностей по жизни, то поменьше болтай о том, чего не знаешь! И про звезду я советую тебе накрепко забыть! Понял!
Я всё понял и впредь, каким бы пьяным не был, всегда думал, о чём можно говорить в той или иной компании, а о чём нет. Но те времена, к сожалению, слегка от нас отодвинулись. Не безвозвратно,
конечно, как стремятся убедить народ некоторые из наиболее одиоз ных дерьмократических тварей. А вы так же думаете?
История 39. Гадание в сорок первом.
Баба Нюра М. 75 лет.
В сорок первом мне пять лет было, но я всё помню как сейчас. Отец на фронт ушёл в первые дни войны. Осталась мама с нами, ма лышами, одна. Трудно ей было, мы и переехали в другой район к ба бушке с дедушкой - её родителям - жить! Вскоре в армию забрали и дедушку. Но он на фронт не попал, оставили по старости лет и и-за хромоты при госпитале, что в областном центре, санитаром и истоп ником.
Дедушка частенько приезжал к нам в деревню, что бы навес тить, когда ему давали увольнительную. Иногда привозил с собой нам, маленьким, гостинцы - в основном сахар и глюкозу, которые
экономил на себе.
Немцы дошли до Москвы, за столицу развернулась страшная битва. Наши фашистов опрокинули и погнали прочь. А от отца
до сих пор ни единой весточки не пришло. Ни письма, ни похоронки.
Позже он рассказал, что их армия попала в окружение и они долго из него выбирались с боями. Потом на переформировке особисты запре щали писать. Но это было потом, а в ту страшную зиму мы ничего о его мытарствах не знали…
Вот как-то бабушка и говорит маме под Новый год:
- Всё, мочи моей нет терпеть! Пойдём-ка мы с тобой к Варваре, пусть погадает на Митю.
Дмитрием моего отца звали, а бабка Варвара была известна на
деревне как колдунья, но только не злая, а добрая, так как людей тра вами и наговорами исцеляла, приболевшую скотину на ноги ставила,
тучи разгоняла, дожди вызывала и много чего ещё такого умела де лать…
Уложила мама моих младших братиков спать, а мне велела за ними приглядывать. Стали они с бабушкой одеваться потеплее, на
улице чай метель. Я и давай проситься с ними. В рёв пустилась, хо чу, мол, с вами на гадание пойти. Мама с бабушкой и сдались. Одели меня и мы пошли, оставив спящих братиков одних.
Бабка Варвара встретила нас на крыльце хаты с лампой в ру ках.
- Я вас, - говорит, - давно поджидаю!
Мама с бабушкой удивились.
- Мы ж не предупреждали, что придём!
- А и не надо меня упреждать! - засмеялась бабка Варвара, - я и так всё про всех знаю, кто чем живёт, чем дышит…
Зашли мы в хату, разделись.
- Погадай нам на Митю! - просит моя бабушка хозяйку, а мама протянула ей узелок со снедью, что они заранее дома собрали. Вроде как оплата за труды.
Бабка Варвара узелок взяла и отвечает:
- Гадать не стану, а сделаю так, что вы сами его увидите, живой он или мёртвый!
Бабушка и мама удивлённо всплеснули руками:
- Да как же так, Господи? Рази ж такое возможно?
- Увидите! - ответила колдунья и призналась, - Вы правильно сдела ли, что Нюрку с собой взяли… Это я ей внушила с вами напросить ся…
У хозяйки в горнице стоял шифонер с зеркалом до пола на дверце - по тем временам наслыханная роскошь. К нему придвинули стол под вязанной скатертью, и поставили напротив снятое со стены другое зеркало, поменьше, что называется “лицом к лицу” с первым. Между зеркалами по сторонам зажгли две свечи, предварительно задув все лампы в доме.
Оказалось, что в этом гадании или как там оно это действо по правильному называется, мне отводилась главная роль. Уже в темно те меня усадили за стол на табурет и хозяйка дома велела смотреть не моргая через верхний край малого зеркала в коридорчик, обра зованный множеством отражённых свечей в глубине большого зер кала.
Мама и бабушка не дыша встали за моей спиной, тоже не отры вая пристальных взглядов от зеркала на шифонере. Колдунья приня лась кружить за их спинами по комнате, бормоча под нос какие-то не
понятные, еле слышные слова.
Так прошло минут десять. У меня всё тело одеревенело от неу добного сидения с прямой спиной на жёстком табурете, и живот забо лел. Но я так мечтала увидеть папу, что почти не чувствовала неудо бства. Внезапно в той точке, куда я смотрела, появилась лёгкая дым ка. Мне ещё почудилось, что это в уголке глаза скопилась слезинка, из-за которой изображение на зеркале смазалось.
Но это оказалось не так. Мама с бабушкой тоже что-то заме тили в глубине зеркала, потому что обе, как по команде, взволно ванно вздохнули. Колдунья остановила кружение, заглянула через моё плечо в зеркало и прошептала:
- Началось! Теперь все смотрите, молчите и не двигайтесь!
Призрачная дымка тем временем росла и приближалась, будто
вырывалась из глубины стекла с неимоверной скоростью. Вот она заполнила собой весь коридор и вдруг…взорвалась изображением! Помните, как включались первые телевизоры КВН? Сначала на тём ном экране возникала смутная белесая точка и уже через пару секунд
она раскрывалась-взрывалась картинкой.
Так произошло и в тот первый военный Новый год! Изображе ние раскрылось скачком, внезапно. Словно зеркало стало экраном не
коего телевизора, по одному из каналов которого демонстрировали художественный фильм про войну.
Конечно, в тот момент я ничего ни про кино, ни про телевизор
не знала. Мы все видели только одно в зеркале: быстро бегущие, пла вно сменяющие друг дружку картинки…
Была ночь. Темноту озаряли вспышки взрывов и огненные чёрточки выстрелов. В небо взвилась зелёная ракета и зависла там, сея на землю призрачный свет. Благодаря ей мы увидели тёмное небо
с бегущими тучами, белый снег в черных оспинах разрывов, железно дорожную насыпь и стоящий на рельсах эшелон.
Из теплушек выскакивают солдаты с винтовками. Одни из них падают под пулями немцев, которые с двух сторон обстреливают ва гоны и чадящий паром паровоз, другие скатываются по откосу и вскочив на ноги, ведут ответный огонь по врагу.
По краям насыпи стояли какие-то дощатые строения, напомина ющие сараи. От многочисленных разрывов и зажигательных пуль они ярко запылали. Стало светло, как днём. Изображение сменилось с тёмно серого на серо-светлое. Теперь мы могли наблюдать всё про исходящее в мельчайших подробностях…
- А где же мой папа? - подумала я, вглядываясь в маленькие фигурки бойцов в долгополых шинелях с винтовками в руках. Немцев видно не было, они стреляли по нашим из темноты.
Изображение словно услышало меня. Оно рывком приблизи лось к хвостовому вагону, где разгорелся кровавый бой, и плавно двинулось вдоль состава к паровозу, по левой его стороне. Теперь перед нами мелькали не просто фигуры, а лица красноармейцев, причём довольно крупным планом.
Мне до сих пор снятся эти бойцы. Щеки в саже и крови, в яро стных криках перекошенные рты, горящие ненавистью глаза из-под касок, упрямые щетинистые подбородки - всё перемешалось в каком-то непередаваемом калейдоскопе.
Квадрат изображения двигался под неким углом вдоль ваго нов, стоящих справа, на уровне груди человека среднего роста. Из распахнутых дверей продолжали выпрыгивать красноармейцы
и мы буквально каждому могли заглянуть в лицо. Но отца среди этих
людей не было, а изображение упорно двигалось вперёд к голове сос тава.
Только став взрослой, я поняла, что в те мгновения неведомая сила подчинялась моим мыслям, ища отца в пылу того сражения.
И изображение нашло его за два вагона до поезда!
Внезапно на светлом квадрате зеркала появились спины трёх красно армейцев, бегущих к поезду. Их вёл за собой командир, размахиваю щий пистолетом.
Добежав до поезда, четвёрка сиганула под откос и смешалась с другими бойцами, которые лежа на земле отстреливались от насту пающей цепочки фрицев. Те приближались к поезду короткими пере бежками и безостановочно палили из автоматов.
Теперь изображение сместилось в сторону так, что нам стали видны и наши бойцы, и немецкие. Картинка равком приблизилась к
лежащему у самого края линии обороны красноармейцу и заглянула ему в лицо. Мама с бабушкой так и ахнули:
- Митя!!!
Я тоже мгновенно узнала отца, хоть его небритое, злое лицо с
бешенными глазами и показалось мне незнакомым. Но это был он, мой папа. А каким должно было быть у него выражение на лице в разгар боя, когда фашисты вот-вот возьмут верх?
Рядоми взорвалась граната, в небо взметнулся столб огня, дыма и земли.
- Папа! - заорала я не своим голосом, боясь что отца убило, но мама быстро зажала мне рот ладошкой.
- Тихо дочка, тихо! - шепнула она мне на ухо, - Живой он, видишь встаёт? Ты смотри внимательнее, картинку не потеряй!
Я напряглась, боясь выпустить изображение из виду. Отец и несколько бойцов тем временем бросились вперёд на троих подбе гающих немцев. Они сшиблись в рукопашной драке, как до войны деревенские мужики и парни на праздники сшибались между собой стенка на стенку.
Наши закололи фашистов штыками, отец и два его товарища
остались на ногах. Внезапно по ним из темноты ударил автомат. Один фашистский гад незаметно зашёл бойцам в тыл и расстрелял
группу отца в спины. Пока два его товарища падали на землю папа
резко обернулся на выстрелы. Пули его по счастью миновали. Он не был даже ранен. Изображение скачком переместилось ему за спину.
Дальше случилось вот что. Немец, видя что застрелил не всех, снова вскинул автомат. Я поняла, что он сейчас убьёт папу и неожи данно для себя привстав на ноги и перегнувшись через малое зерка ло, ткнула указательным пальцем в изображение фашиста на зеркале шифонера.
Не знаю куда я ему попала: то ли в грудь, то ли в плечо. Но случилось невероятное - фашист подскользнулся и упал, опрокинув шись на спину. Отец тут же подскочил к нему и пригвоздил штыком к земле. Мама с бабушкой за моей спиной шумно
