Очевидцы вспоминают

собака такая, спикировала на меня с дерева и своим клювом пробила кожу на затылке прямо до крови. Я вылупился на неё, а она кружит над головой, каркает победно и норовит повторить атаку. Я отмахиваюсь, а она, зараза, не боится, пришлось взяться за палку.                    
Поблизости дедок внучка выгуливал. Он кинулся ко мне и кричит:
- Уходите быстрее со двора! Знаем мы эту птичку. Наша она. На всех чужих бросается. Защитница, так сказать…
Внял я совету и поспешил смыться. Ворона и впрямь отстала, едва я выскочил на улицу. Такой вот казус, хошь - верь, хошь - не верь.


История 4.   Василиск.

Анатолий С. Под  шестьдесят.


Давно ли я бомжую? Давно, уж и не помню с каких пор.Ты наливай, не стесняйся… Я ведь с высшим образованием. Работал инженером в одном КБ. Потом нас разогнали. Пошёл в коммерцию, ни черта в ней не смыслю, вот и прогорел. Лишился всего: квартира, гараж, машина - всё пошло псу под хвост… Ну, допустим, не псу а … кой-каким криминальным личностям, но это не интересно. Жена с детьми бросила, уехала к своим родителям, а я очутился на улице. Обычная история для бывшего советского интеллигента…
Ты не такой, как многие, душевного человека за версту видно. Вот и распить бутылочку со мной не гнушаешься, а это о многом говорит. Да ладно! Давай о главном.
Пару лет назад обретался я вблизи “Н”-ской эстакады. Под ней ещё гаражи и ракушки стоят. А сбоку, за трансформаторной будкой, прилепившейся к бетонному забору какого-то предприятия, у меня был свой угол: раскладушечка, матрасик, зеркальце на стене и прочие удобства. Летом - одна благодать, менты и комары не донимают…
Мы, бомжи, встаём рано, по пословице: кто рано встаёт - тому Бог подаёт. Вот и я в то утро проснулся с первыми лучами солнца. И сразу же услышал голоса. Любопытство меня проняло - кого там ещё нелёгкая принесла в такую рань? Может, частники за своими железными коняками припёрлись?
Выглянул из своего укрытия и увидел двух прилично одетых мужиков. Они стояли аккурат напротив меня между двух ракушек и о чём-то спорили. Один высокий, пожилой, с  модной бородкой и портфелем из крокодиловой кожи. Дорогущий был портфель, сразу видно. А сам по повадкам на академика какого походил, видел я прежде таких, холёных  да важных лощёных снобов.
А второй - толстенький коротышка, круглая слащавая физиономия, реденькие усики и чёрные очки в пол-лица. Мультяшный шпик, да и только. У этого при себе кроме трости с большим серебряным набалдашником ничего не было.
Стоят они друг против дружки и ожесточённо спорят, того и гляди в драку кинутся. “Академик” в пылу полемики ко мне спиной встал, а “шпик” лицом повернулся. Что бы он меня не засёк, я снова убрался в свою щель, но зеркальце на заборе так пристроил, что бы видеть их в отражении.
О чём они спорили? Да не разобрал я… Говорили быстро, перебивали друг друга, да и далековато было… ”Академик” толстячка вроде как урезонивал и не соглашался что-то отдать или сделать, а “шпик” всё напирал, шипел, наливался злобой.
Ну, думаю, дело добром не кончится!
И точно! “Академик” вдруг как закричит: “ Нет, Василий, прекрати! Ты не посмеешь!Только не это!  А “шпик” вдруг сорвал с носа очки и уставил на собеседника намигающие глаза.
И тут мне стало страшно!
По-настоящему! А ты бы не испугался, когда у него левый глаз вдруг сам собой стал вылезать из глазницы и увеличиваться в размерах. Секунды не прошло, а глаз уже превратился в велосипедную фару, из него брызнул ослепительный голубой луч, который вонзился в лицо “академика”. Тот дико вскрикнул, схватился за сердце и рухнул к ногам толстяка.
“Шпик” поспешно вернул очки на нос, пнул собеседника, подхватил его портфель и был таков. Я сидел в своей щели ни жив-ни мёртв. Не знаю откуда, но ко мне пришло понимание, что “академик” - мёртв. Убит странным экзотическим способом, не описанным ни в одном учебнике по криминалистике. Нет, ты только представь себе, один человек убивает другого  ни ножом и ни пулей, а светящим ся взглядом. Впрочем, в древнегреческой мифологии нечто подобное упомина ется. Но так то - нежити, негуманоидные существа, плод воображения так сказать. А тут нормальный человек. Впрочем, может он только с виду таким кажется, а кто он на самом деле - Бог его ведает…
Короче, высидел я для подстраховки четверть часа и давай Бог ноги оттуда! Даже пожитки свои все оставил. Хотя, каюсь, не удержался, заглянул между ракушек и потрогал покойника… В смысле карманов и бумажника? Ну да, чего греха таить! Только ничего не вышло!
Да потому что мужик превратился в настоящий камень! Прикинь, и плоть, и одежда  твёрже бетона, попробуй, обшманай…И врагу не пожелал бы такой смерти!
И всё же я не удержался и к обеду приплёлся на эстакаду. А внизу полно машин с мигалками, менты так и шарят вокруг, берлогу мою надыбали и разворо шили. Чуть позже подъехали какие-то серьёзные дяди на иномарках, ментов прог нали, сами начали верховодить.
Ну я и слинял от греха подальше… Пил ли я накануне вечером? Обижаешь, мил человек. Не корректно, как-то… Вопрос не правомочен, так что я на него отвечать не стану. Ты лучше налей ещё… И вот ещё что… немного позже я вдруг осознал, что “академик” перед смертью кричал не  “Василий”, а… ”Васи лиск”! Это тебе ни о чём не говорит? То-то и оно…


История 5. Чужой нож.

Виктор С. 58 лет.

Лет шесть-семь мне тогда было. Ну да, точно семь, я ещё в ту осень в школу собирался пойти. Помните - первый раз, в первый класс…Счастливая была пора, не чета нынешним буржуйским временам, что бы они все сдохли без остат ка…
Что приключилось то? А вот что! В то лето отдыхал я в деревне у бабушки с дедушкой в Калининской области. Нас тогда много народа собралось: мои дядьки и тётки - братья и сёстры отца со своими мужьями и жёнами и детьми - моими двоюродными братьями и сёстрами разных возрастов, не сговариваясь, осчастливили своим приездом дедушку с бабушкой. Ух, и весело же было!
Раз отправились мы спозаранку в лес по грибы. Пошли всем “колхозом”, как смеялся над нами дедушка. Это километрах в трёх от деревни. Собственно, настоящие заповедные леса начинались много-много дальше, а мы ходили в так называемые посадки, но для меня такие тонкости были ни к чему. Для меня в ту пору кучка деревьев уже представлялась лесом…
Как сейчас помню, зашли мы в посадки, разбрелись, перекликаемся, грибы собираем, в основном подберёзовики и подосиновики. Братишки мои, что постарше, озорничать начали - влезут на молоденькую берёзку, уцепятся за верхушку и прыгают со ствола вниз. Берёзка под их тяжестью сгибается до земли, они и опускаются в замедленном темпе, как на парашюте.Не пробовали ни разу? Зря! Замечательные ощущения, когда тебе семь лет…
  Я тоже попробовал несколько раз, но когда очередная верхушка сломалась и я полетел вниз, хорошенько приложившись лбом о землю, то решил больше не искушать судьбу и прекрал это сомнительное удовольствие.
К чему все эти подробности? А к тому, что за баловством я и не заметил, как остался один. Нет, голоса-то своих я слышал, но только никак не мог разоб рать, с какой стороны они доносились. Бросился искать, метаться туда-сюда и вдруг вышел на небольшую полянку, на ней посерёдке пенёк стоит, а под ним красные шляпки подосиновиков из травы выглядывают, да так много! Обрадо вался я, давай грибы срывать да в лукошко складывать.
Вдруг смотрю - в пеньке нож торчит. Нет, не заводской перочинный, а самодельный, из острия косы выточенный. Ручка у него насаженная, круглая, деревянная, гладкая, словно отпалированная, а на ней, сбоку, буковки калёным железом выжжены, инициалы владельца, стало быть. Только я в тот миг ничего этого не осознал, так обрадовался находке.
Ещё бы! Теперь у меня свой ножик будет, настоящий! Выдернул я его из пенька и чтобы старшие братья не увидели и не отобрали, сунул в лукошко под грибы. А когда домой вернулись, улучил момент и перепрятал под крыльцо. Потом, когда спать ложились, я его тайком в избу пронёс и под подушкой пристроил.  Всё ближе будет…
Ночью переполох случился. Сквозь сон я слышал возбуждённые голоса взрослых, топот ног, шум в сенях, металлический звон как от вёдер, тревожное блеяние овец в хлеву, нескончаемое мычание коровы, несколько раз по глазам резанул яркий свет от керосиновой лампы…  Но я спал, как убитый…
А утром узнал, что ночью в хлев каким-то образом пробрался волк и зарезал одну овцу. Но утащить с собой не смог, взрослые его шуганули.
Бабушка, пока я завтракал, собрала мою постель и вдруг под подушкой наткнулась на мою находку. Я увидел и говорю : “Это мой!” Она ножом заин тересовалась, вертит его в руках, разглядывает со всех сторон и спрашивает :
- Откуда он у тебя? - особенно её заинтересовали инициалы на ручке.
- Нашёл! - отвечаю.
- Где?
- В лесу…Вчера, когда грибы собирали…
Смотрю, бабушка в лице изменилась.
- Он что?  - спрашивает, - Так в траве и лежал ?
- Нет, в пеньке торчал!
Бабушка Дуня аж даже не побледнела, а скорее позеленела,  руки у неё  затряслись.
Перекрестила она ножик, завернула в тряпицу и куда-то поспешно ушла, наказав мне никуда из дома не выходить. Я удивился, но ослушаться не посмел. Стал ждать её возвращения,  а сам чувствую, что с моей находкой связано нечто такое, о чём только взрослые и знают.
Вернулась бабуля через пол-часа и давай шептаться с дедушкой и осталь ными взрослыми. И все при этом как-то странно на меня косятся. Испугался я, что мне сейчас попадёт, только не понятно за что…
По отдельным словам из разговора взрослых я понял, что бабушка носила мою находку на другой конец деревни и показывала нож одной пожилой тётень ке, про которую на деревне поговаривали, будто она - колдунья.
Вот она, ничего не объясняя, и велела бабушке немедленно вернуть нож на место. От греха…
Взрослые позвали меня, спросили, помню ли я, где находится та полянка с пеньком. И смогу ли я отвести их туда. Я ответил, что помню, мы собрались и пошли.
Нас было четверо - двое дядек, бабушка и я. Причём дядя Саша взял у соседа ружьё, а дядя Слава прихватил вилы. Я сначала удивился, а потом мне стало страшно, потому что никто из взрослых не шутил и не смеялся, как обычно. Все хмурились и переговаривались в пол-голоса.
Когда вошли в посадки, взрослые окружили меня со всех сторон и я повёл их через кусты. Поплутали мы, конечно, но не долго. Я очень старался и в конце -концов нашёл ту злополучную полянку с пеньком. Тут смотрю, у  взрослых будто от сердца отлегло. Стали они какие-то более уверенные, что ли…
Дядя Слава осмотрел пенёк, увидел на нём след от ножа и указал на него бабе Дуне.  Та достала свёрток, развернула тряпицу, взяла нож и передала мне.
- Воткни, как было!
Я хоть и дрожал сильно, но вонзил его в пенёк точно на прежнее место.
И только я это сделал, как в кустах напротив вдруг кто-то как зашевелится и тихо так зарычит. У меня волосы на голове так и зашевелились. Дядя Саша направил на кусты вилы, а дядя Слава  нацелил ружъё, оба  крикнули громко :
- Всё-всё! Нож вернули!
- Уходим мы…
Я удивиться не успел, мол, с кем это они там разговаривают, а взрослые уже подхватили меня под руки и чуть не бегом с полянки. Прямиком через кусты и вывскочили из посадок. Только в поле на дороге дух перевели. Все повеселели, стали шутить, подначивать друг дружку, мол, кто из