квартире лежать журналы с фотками женщин из той серии, что мы нашли в комна¬те на железнодорожном разъезде».
«Я такое наметил, если Коваленко или Гена Сычев информатора не сда¬дут», - бросил Михаил реплику.
«Теперь второе», - продолжил я, - «Это возможно единственный факт причастности человека к убийству, или даже к двум убийствам. Дай бог, что бы он сохранился. Помните, на кусках рубашки, оказавшихся не¬постижимым образом в степи, возле дома нашего техника, подозревавшегося в убийстве, и в комнате Евгения Мацурина отсутствовали пуговицы? А как Михаил говорил, были они очень красивыми, модными. И женщина, если она есть, никоим образом срезать их со старой рубашки и выбросить не могла. Вот и лежат они в квартире потенциального убийцы, где-то в пакете или мешочке возле швейной машинки. Ну как у всех женщин. Найти эти пугови¬цы - и они все убийства свяжут».
«Какие такие пуговицы?» - поинтересовался Симонов у коллеги.
«Очень приметные», - ответил опер, - «я такие на других рубашках ви¬дел. Не с дырочками, чтобы пришивать, а с петельками. И были они на том куске, что оказался в комнате Мацурина. А две сре¬заны так, что на их месте дырочки остались. То-есть, с кусочками ткани их отхватили. Вот их бы найти.»
Слава богу - у Михаила сомнения побеждали неверие в «фантастическую версию»! И опер это тут же подтвердил,глянув в мою сторону:
«Придется Юра, еще раз тебя послушаться и в горы прокатиться. Если, конечно, начальник мой», - он глянул на Симонова, - «разрешение на это даст».
«Уже дал», - ответил начальник милиции, - «давайте подумаем, где и как подонков ловить».
Я и Дока с облегчением вздохнули - план наш начал претворяться в жизнь!
Через пол часа были расписаны действия на завтрешний день. Преж¬де всего, Михаил получал в распоряжение милицейский Уазик вместе с шо¬фером, тоже работником милиции. Вдвоем они будут в знакомой каждому ми¬лицейской форме и при оружии. Я считаюсь проводником и определяю в го¬рах место, где существует единственный в них проезд, миновать который, то-есть объехать, невозможно. Правда, добираться туда нужно часа три, не меньше.
Для Доки в Уазике места не остается - вдруг придется задерженных Коваленко и Сычева в нем же вести. А если честно - начальник милиции не желал никого лишнего в операции задействовать. Сам он, естественно, остается в Мирном для «общего руководства».Выезд на операцию в шесть утра, с полной заправкой Уаза бензином.
В партию возвращались с Докой в настроении отличном. Все-таки сбылись наши надежды, и версию мою двух убийств менты приняли как весьма прав¬доподобную, заслуживающую проверки. Завтра все и решится. Конечно, приятель обижен отказом взять его на «дело». Но здесь мы ничего сделать не могли. Хорошо от моих услуг как проводника не отказались. И уже в партии, когда расходились по домам, Дока попросил:
"Даже если ночью вернетесь - сразу ко мне. Буди без сомнения, если засну ненароком!"
Часть 21.
Задержаны двое, правда не без приключений.
Как начался следующий день для оперативной группы в составе капита¬на Михаила Новикова, шофера Уаза рядового милиции, и меня, как он про¬ходил и чем занимались по мере течения времени - я уже рассказал в на¬чале повествования. Могу напомнить.
Вначале долго тряслись в Уазике по предгорной равнине, затем пересе¬кли горный массив и на его окончании , полностью измотанные дорогой (касается только моих спутников) и наглотавшись пыли больше некуда, на¬конец-то устроились. В засаде, откуда хорошо просматривалась уходящяя за горизонт равнина и проселок на ней, по которому должна возвращаться в Мирный машина Коваленко с грузом "травки" и возможно ее хозяином.
Ждать пришлось долго. И конечно без разговоров не обошлось. Вначале были они не по делу - так, чтобы время бежало побыстрее, потом погово¬рили о том, что нас в это место привело. Михаил напомнил о своих сомнениях по поводу результатов операции, а я еще раз попереживал, что эти сомнения могут привести к ее преждевременному окончанию. Вдруг у Михаила не хватит терпения?
К счастью хватило, и ближе к вечеру, когда я начал терять надеж¬ду, что нужную машину мы дождемся, когда после дневной жары повеяло прохладой и местные пернатые затеяли перекличку, готовясь к ужину, я наконец-то услышал от опера долгожданное:
«Кажется, к нам кто-то пылит!»
Мгновенно поднял голову - осмотреть равнину и проселок, уже плохо различимый в лучах быстро уходящего к горизонту светила. Пришлось поднести к глазам ладонь - и только теперь, под ее защитой от ослепляющих бликов, заметил далеко от нас на проселке полоску пыли, которая как ядро кометы была уплотнена в передней, то-есть в нашу сторону части, а даль¬ше назад, как ее хвост, расширялась все больше и больше, постепенно те¬ряя плотность и наконец полнотью растворяясь в воздухе. Точно, к нам кто-то катил, пока невооруженным глазом неразличимый.
"Ну что, будем готовиться?" - оживший Михаил поднялся со своего сиде¬ния и пытался рассмотреть полосу пыли в бинокль. Наверное, пока различить технику не удалось, и он не прокоментировал результаты наблюдения, а быстрым ша¬гом поднялся вверх на перегиб, откуда мог видеть наш Уазик, и что-то про¬кричал шоферу. Из всего я понял одно: «Давай сюда!»
Полоска пыли явно перемещалась в нашу сторону. Михаил вернулся к свое¬му сидению, но не устроился на него, а снова схватился за бинокль.
«Машина идет точно,» - теперь он различил транспорт, - «но какая - по¬ка непонятно».
Послышались шаги сверху, я и Михаил разом обернулись: шофер Уазика, не то напуганный, не то просто возбужденный, спускался с переги¬ба к нам, с автоматом в руках.
«Вот дурачек-то, автомат с собой припер», - Михаил прошептал мне с улыбкой, и уже громко подчиненному, - «Рано автомат хватать, надо сидение», - пнул его ногой, - «в машину поставить!»
«Что, домой едем?» - неправильно понял шофер и как-то мгновенно успокоился, - «Давно пора, до темноты бы успеть!» Явно рядовой милиции был не в курсе событий, и Михаилу пришлось ближайшую задачу до него донести: «Машина в нашу сторону катит. Видишь пыль?» - показал на равнину ру¬кой. Шофер глянул туда же так, словно ожидал увидеть по крайней мере ма¬рсиан. Заметил пыль, и взгляд, снова возбужденный, перевел на начальника:
«Что делать будем?»
«Берешь сиденье и быстро ставишь в машину на место», - приказал опер, - «Возле машины остаешься и ждешь. Как крикнем - готовь автомат. Но ма¬шина появится - по ней не стреляй, только вверх. Понял?»
«Понял», - шофер закинул автомат за спину, схватил сидение и в темпе рванул вверх на перегиб, а потом вниз к невидимой нам машине.
«Нервишки ему подлечить не мешает», - заметил опер, и снова взялся за бинокль. Я этот диагноз прослушал, но внимание на него не заострил, по¬тому что мысли сейчас были сконцентрированы на машине, которая к нам бы¬стро приближалась. В общем, не прочувствовал ситуацию, и как оказалось, очень даже зря. Скоро я и Михаил в этом убедятся. А пока опер настроил бинокль и рассматривал, что там за машина пылит в нашу сторону.
«Похоже ваша, ГАЗ-66», - различил уже и марку транспортного средства, и протянул бинокль мне, - «Посмотри.»
Мог и не предлагать - уже и без бинокля марку машины я различил. И не только ее, а и более важное: при зеленом, как у всех партийских машин цвете, в той, что приближалась к нам, проглядывал синий - если можно так сказать - неродной - салон для пассажиров. Такой двухцветный в пар¬тии только один ГАЗ-66, тот, что принадлежал горной службе и шофером ко¬торого был Алекеей Коваленко.
«Наша голубушка», - подтвердил я наблюдения опера, - «та, которую ждем».
Машина продолжала стремительно к нам приближаться, и сейчас до нее оставалось наверное меньше двух километров. Пора готовиться к встрече, до нее восемь - десять минут. Михаил это понял: спрятал бинокль и полез вверх на перегиб.
«Пора за автоматом сгонять», - информировал меня, - «да шоферу еще раз напомнить, что делать должен».
Я кивнул голевой – подтвердил, что услышал, и продолжил наблюдение, одновременно высматривая в сторонке место, где я и Михаил должны на время спрятаться. Чтобы шофер машины и возможный ее пассажир нас не замечали, пока будут с равнины подниматься на пере¬гиб первой горной гряды.
От уазика Михаил быстро вернулся с укороченным вариантом автомата Калашникова в руках.
«Пора маскироваться», - начальственным тоном отдал первый приказ, и я молча полез по склону в сторону от проселка к приличному каменюге, за которым оба мы тут же и устроились.
«Только не торопись», - непонятно зачем напомнил я опытному специалисту всяких задержаний, - «пока машина на перегиб не поднимется, на проселок не выскакивай».
«Не учи ученого,» – получил совет, - «и за мной держись, вперед не выскакивай».
Мишину сейчас мы видеть не могли — развалы камней не позволяли это¬го. Но по доносившемуся звуку работающего под нагрузкой двигателя поняли, что она уже поднимается вверх по горному склону. Михаил прислушал¬ся, кивнул в сторону звука головой, мне подмигнул; взял в руки автомат. Оба замерли и приготовились к спринтерскому рывку на проселок, как то¬лько машина выскочит на верх перегиба.
Вот и сна - натужно ревя двигателем, на пониженной передаче медлен¬но ползет вверх по склону. В кабине - двое! Еше немного - машина поравнялась с нами, мы разом приняли предстартовую стойку; еще немного - перед машины поровнялся с началом перегиба; еще секунда - и можно де¬лать рывок к проселку и перекрывать его. Но.... помните совсем недав¬нее высказывание Михаила по поводу нервишек коллеги шофера? Ну что не мешает их подлечить. А я в тот момент ситуацию не прочувствовал, как наверное и сам опер. Потому что неожиданно, за одну- две секунды рань¬ше положенного, когда машина Коваленко только вплотную подползла к пе¬регибу, а не взобралась на него, послышалась автоматная очередь. Нервы у рядового не выдержали!
А дальше все пошло наперекосяк. Машина мгновенно тормознула, и тут же с ускорением покатила задом вниз. Михаил и я выскочили из-за каменюки и рванули к проселку. Куда там! ГАЗ-66 проскочил мимо и быст¬ро покатил по склону на равнину. А шофер ловко управлял им, не давая ко¬лесам выскочишь из колеи проселка. Еше немного - и уйдет в зону недосяга¬емости для автомата. Не будешь же стрелять по движку или колесам, если расстояние до цели приличное и есть опасность ненароком подстрелить па¬ссажиров! Это до меня дошло мгновенно, потому Михаилу заорал:
«Стреляй по колесам, стреляй не то уйдут!
Опер быстро присел, прицелился и сделал несколько одиночных выстрелов. И все, машина укатила за пределы поражения колес без опасения подстрелить тех, кто сидел в кабине и кого пока преступниками мы считать не могли. То¬лько подозреваемыми.
На наших глазах далеко внизу машина задом съехала в подходящем мес¬те с проселка в сторону, развернулась и покатила дальше по равнине уже передом. Правда, не счень быстро.
Взбешенный Михаил выскочил на проселок и заорал не знаю для кого:
«Убить этого ненормального мало! Все дело сгубил!» И сделал порыв бежать вверх на перегиб, к Уазу. Но сделать этого не успел: там нарисовался «ненормальный», наверное мнение опера о себе услышал, и испуганно
