пропищал:
«Товарищ капитан, я не хотел! Я случайно выстрелил!»
«Сейчас куда прешься!» - остановил его опер, - «К машине давай! Заводи, догонять будем!»
«Счас!» - пискнул шофер, и с вида исчез.
«Ну муд... ,ну муд...,» - не мог успокоиться опёр, наблюдая как ГАЗ-66 на равнине катит по проселку от нас. Но почему-то не так быст¬ро, как можно ожидать в подобном случае - необходимости скрыться возможно скорее. Я за машиной следил тоже, и попытался Михаила успоко¬ить:
«Что-то у них не так. Медленно слишком уезжают. Наверное все же ты куда-то попал».
«По колесу переднему бил», - пояснил опер, - «если попал - то¬гда может быть и догоним».
Здесь к нам подлетел Уазик, мы в него заскочили, и капитан скомандо¬вал провинившемуся водиле:
«Вперед и по газам! Не догонишь - до пенсии будешь помнить!»
«Нечаенно я!» - еще раз пискнул тот в свое оправдание, После чего капитан дал вторую команду:
«Молчи, и дави на газ!»
На газ провинившийся рядовой давил прилежно, и машину на кочках и колдобинах подбрасывало так, что пассажирам приходилось цепляться не только руками, но и ногами за все возможное. Без этого вероятность не просто травмировать какую-то часть тела, а и вообще вылететь в разбитое окно кабины или в пробитую крышу Уазика была весьма велика. Зато и расстояние между нами и ГАЗ-66 начало потихоньку сокращаться. Я это заметил, но промолчал, что бы раньше времени не обнадеживать остальных. Но через пару минут и Михаил убедился в том же:
«Кажется догоняем! Главное сейчас - не перевернуться ненароком!»
Шофер, услышав в словах командира похвалу в свой адрес –как же, ГАЗ-66 догоняем! - ухитрился изобразить на лице нечто похожее на улыбку, еще чуток поддал газу и высказал опасения:
«Догоним, если балку переднюю или задний мост на ямине не вы¬вернем!» .
Еще минут десять полетали по кабине молча, если нe считать легкого мата из уст опера в случаях кратковременной потери ориентации в состо¬янии полной невесомости. Расстояние до газона сократилось метров до трехсот. Зато теперь сильно мешала поднимаемая им пыль, и скоро нам придется скорость снижать, потому что по мере сближения машин видимость вперед из-за нее резко падала. Это вскоре наш шофер почувствовал:
«Что делать будем? Я сейчас дороги из-за пыли почти не вижу, а даль¬ше как?»
Михаил чертыхнулся, но замечено было справедливо. Медлить нельзя, и опер предложил собственное решение:
«Придется из колеи выбираться и рядом ехать. Так, как сейчас, мы их догнать не сможем!»
«Так кусты ж кругом!» - возмутился шоФер, - «В них враз радиатор пробьем!»
Михаил глянул по сторонам на эти кусты, и с подчиненным согласился:
«Тоже верно!» - ухитрился при непрерывных полетах в кабине вверх-вниз обернуться в мою сторону, - «Что делать, как думаешь?»
Предложить что-то прямо сейчас я не мог, не было вариантов. Но километра через два - это я знал точно - проселок пересекал ровный такыр, на котором кроме редкой худосочной травки никакая растительность не выживала. Такыр в диаметре с километр, и давным-давно в пору молодости,
из одного из отрядов мы на него приезжали погонять сайгу в случае крайней нужды в мясе. Без его порции утром в маршрут геологу можно и не идти. А раз ухитрялись догонять на такыре сайгу", то какой-то ГАЗ-66, уже получивший пока непонятно какое повреждение от автомата Михаила, мы догоним точно. Я про такыр собрался сказать, и успел начать, - «Скоро впереди будет место ровное,» - как ГАЗ-66 на наших гла¬зах неожиданно затормозил, словно перед преградой, и сразу скрылся из вида в пыли. Михаил мгновенно отреагировал, для шофера:
«Смотри, тормознул резко! Яма впереди!»
ГАЗ-66 снова появился в поле зрения, уже в движении. А в стороне от не¬го, метрах в пятнадцати, бежал к кустам выскочивший при остановке пассажир.
«Смотрите, бежит!» - заорал шофер, хотя мог этого не делать - я и Михаил видели беглеца прекрасно. Опер молча, продолжая дергаться на ухабах, отцепил одну руку от какой-то железяки, за которую держался, с нес¬кольких попыток схватил ею автомат не свой, а шофера, и протянул его на¬зад, мне:
«Держи! Сейчас выпрыгнешь, и за тем парнем! Догони, стреляй только вверх! В крайнем случае - в ногу! Потом к дороге выйдешь!» И уже шофе¬ру: «Тормози!» Тот резко затормозил, и я, выскакивая с автоматом из кабины, yсnел крикнуть:
«Впереди такыр! На нем догоните!» Уазик рванул дальше, а я - за убегающим парнем, успевшим проскочить от проселка метров двести, если не больше.
Для меня гулять пешком, бегать, лазать по горам и горкам так же при¬вычно, как кому другому крутить баранку, стоять за станком, ковыряться с бумажками. Геолог я, а геолога, как и волка, ноги кормят. Правда, на пятьдесят процентов; остальные пятьдесят приходятся на долю головы. Но это не значит, что в это время ноги отдыхают - они в деле постоянно в течении всего полевого рабочего дня. И только раз в неделю расслабляются – при камералке, когда весь день ты сидишь и обеспечиваешь работой серое вещество извилин. А в субботу и воскресенье они снова в деле – на охоте или рыбалке. То—есть, тренируются постоянно и с приличной нагрузкой. Поэтому, неза¬конно развлекаясь с ружьишком, всяких инспекций не бо¬имся, догнать и задержать нас кому бы то ни было просто нереально. Если забираться в места, для машины непроезжие.
Сейчас от меня убегал парень, который как я знал, любил и пиво,и водочку попить; если судить по обстановке в комнате на железнодорожном ра¬зъезде - в дозах приличных; может быть и «травкой» баловался. Явно не спо¬ртсмен, и догнать его большего труда не составит. Единственным спасением для беглеца были бы густые заросли,в которых можно спрятаться. Но таковых я сейчас не наблюдал, а потому даже не сильно и спешил в беге -куда он денется!
Расстояние между нами сразу же начало сокращаться, и через пять минут оставалось чуть больше ста метров. Здесь я передернул затвор автомата - загнал патрон в патронник, снял с предохранителя - мало ли что этот тип может отчебучить при встрече. Еще через пять минут между нами осталось метров пятьдесят. Для острастки пальнул разок в небо и прокричал:
«Куда бежишь, дурачек, ногу сейчас прострелю!» Парень медленно перешел с бега на шаг, остановился и повернулся ко мне лицом. Дышал как загнанная лошадь. Ну и слабак – дал ему оценку, но приближаясь, автомат все таки приготовил. Остановился метрах в пяти и приказал:
«Куртку и брюки с себя снимай, и живо! Не вздумай дергаться - прост¬релю ногу!»
«Зачем снимать?» - прохрипел, как я понимал, Гена Сычев - очень парень на него походил по описанию.
«Делай что говорю, гражданин Сычев! И быстро!» - заметил, как на его лице промелькнуло удивление. Наверное понял, что попался в руки милиции - меня-то он считал ее представителем точно - вовсе не слу¬чайно. Молча снял куртку и брюки, бросил под ноги; остался в трусах и майке, что для меня сейчас и нужно.
«Отойди назад, пять шагов», - приказал, и после исполнения команды по¬дошел к одежде. Полазил по карманам, вытащил складной нож, несколько клю¬чей на цепочке, бумажник и сложенный лист бумаги. Из брюк выдернул ре¬мень и оторвал несколько пуговиц с ширинки.Парень из-под лобья наблюдал за этими действиями, но желания броситься на меня у него не замечал. Да и не очень то боялся - физически намного его сильнее, и даже без авто¬мата справлюсь играючи. Он это понимал отлично, видя что и после погони я говорю и дышу спокойно, а он отдышаться не может до сих пор.
«Одевайся», - бросил к нему одежду, - «и пошли назад, к дороге. Не вздумай бежать или еще чего. Сам понимаешь - и догоню, и шею если надо будет сверну!»
«Пуговицы зачем оторвал!» - позволил себе возмутиться Гена, но одеж¬ду на себя натянул. После этого мы пошли к проселку: Гена впереди, под¬держивая брюки руками, что бы не свалились, я в пяти метрах сзади. На проселок вышли без приключений. Беглеца усадил под кустом, сам встал в сторонке и ожидал, когда к нам кто-либо подъедет.
А время шло. Пока бегали, пока то да се, пока возвращались к просел¬ку и возле его устраивались, с час прошло. Солнце успело коснуться го¬ризонта и вот-вот за ним скрывалось. Сумерки уже наступили, а через час будет совсем темно. Я начал прикидывать, что же мне делать, если машина задержится, или не дай бог вообще не придет. Мало ли что бывает. И что, так и должен стоять всю ночь на ногах, караулить Гену Сычева, не давать ему шанса в темноте смыться? Такая перспектива не вдохновляла.
Наконец солнце за горизонтом скрылось, и враз резко потемне¬ло. Не так, чтобы рядом ничего не различать, но подальше, в противоположной от заката стороне, детали местности уже не различались, и лишь гро¬мады горного массива мрачно чернели на фоне более светлого неба.
Может, ноги связать Гене Сычеву? Ремень-то от его брюк у меня. Начал прикидывать, как это сделать пока не поздно: положить гражданина живо¬том на землю, ноги ремнем стянуть возле щиколоток. Только держаться в сторонке и сзади, чтобы если и захотел, ногой мне по голове не достал. Кстати, вначале заставить его кеды снять. Что бы если и засветил, то ногой голой.
Решил все же обождать с операцией «обезноживания», и правильно сде¬лал. Вдали на мгновение мелькнул огонек, потом еще раз, еще, и быстро превратился в хорошо различимую полосу света от фары машины. Кто-то по проселку катил в мою сторону. Через несколько минут послышался звук двигателя Уазика, а вскоре показался и он сам. Подкатил, водила заметил меня возле проселка, остановился, фары потушил, двигатель заглушил. С шофер¬ского места выскочил Михаил, шустро подскочил ко мне, глянул на сидяще¬го рядом Сычева:
«Нормально все?» - задал вопрос, и сам же на него ответил, -«Вижу нор¬мально». Шагнул к задержанному, и тот начал подниматься на ноги, придерживая руками штаны без ремня и пуговиц. Михаил этот факт заметил:
«Правильно сделал, без ремня не убежишь». Я подошел к ним, протянул Сычеву ремень:»Одевай!» Тот молча начал про¬пускать его в петли на брюках, потом застегнул пряжку на животе. Михаил этого момента дождался:
«Руки давай!» - и ловко застегнул на них наручники. «Вот и все», -подъитожил какие-то свои мысли. Обернулся ко мне: « Машину мы на такы¬ре догнали. У нее колесо переднее я в горках прострелил, так что еще добавлять не пришлось. Считай на диске от нас катил, потому и ско¬рость не мог развить, мощности движка не хватало». Посмотрел на задерженного: «Давай в машину, на заднее сиденье.»
Гена Сычев молча пошел, куда ему указали. Михаил распахнул перед ним дверцу Уазика, проследил как подо¬печный на сидении устраивается, после чего освободил от наручников одну руку и защелкнул свободное кольцо на трубке каркаса правого переднего сидения. Теперь Гена из машины ни вылететь случайно, ни сознательно выскочить возможности не имел.
Через минуту Михаил завел двигатель Уазика, включил свет, и развер¬нувшись на сто восемьдесят градусов, мы покатили к находящемуся где-то впереди ГАЗ-66.
«Коваленко, подлец, не захотел помочь моему шоферу пробитое колесо заменить. Запаска-то у него была, только сам знаешь, сколько она весит, одному человеку считай не под силу. Пришлось подонка в салоне наручни¬ком пристегнуть, а самому шоферу помогать - запаску снимать, подкатить к переднему колесу», - объяснил Михаил причину моего долгого ожидания. Но это уже
