закончить, как заорал Дока:
«Идут!» - и в лодке вскочил на ноги. Уток и я заметил, но нормально прицелиться не удалось, слишком быстро летели. После шести выстрелов – каждый отдуплетился – ни одна из стаи не выпала. Увидев такое, Чапа обиженно завыл.
«Сейчас еще полетят!» - успокоил все знающий абориген, и горе охотники начали ружья лихорадочно перезаряжать. Едва успели это сделать – утки были уже рядом. На этот раз я не пытался выцеливать отдельную птицу – отдуплетился по стае, думаю, и остальные поступили так же. Шесть выстрелов – две утки выпали и закачались на воде. Чапа с визгом выпрыгнул из лодки, поплыл к ближней. Пока мы лихорадочно перезаряжались, с озера пролетела еще стая. И хотя выстрелить мы не успели, лодку нашу утки увидели, в заливе садиться побоялись и сделав над ним круг, над нами пролетели, теперь в сторону озера. Еще по разу отдуплетились – одна упала. Чапа с первой уткой в зубах успел подплыть к лодке, оставил птицу рядом с ней и поплыл за следующей. Пошло дело!
До темноты не досидели. Ветер стронул водоплавающих с озера раньше обычного, и последнии патроны мы отгакали при хорошей видимости. Собрали уток – половину принесла собачуха, и на большее у нее не осталось сил, за остальными пришлось плавать на лодке. Посчитали - по десять на каждого. Прямо в лодке выпили по соточке за удачную охоту, Чапа в награду получил кусок мяса. После чего командир выдал загадочную фразу – «Ну теперь держитесь!» - и запустил двигатель.
Несмотря на ветер, в протоке больших волн не было – близкий высокий берег и камыш не позволяли им разгоняться. Но когда вышли в озеро на открытую воду – смысл загадочной фразы поняли. Теперь приличные волны били по борту лодки и тащили ее к берегу на камни. Рулевой наш, всю жизнь проживший рядом с водой, прекрасно знал, что нужно делать: вначале поставил лодку так, что бы удары воды принимал нос – и мы от берега начали удаляться, потом развернул ее и подставил под удары корму – теперь нас понесло к берегу. Такими зигзагами пять километров до рыбацкого поселка шли мы часа полтора, большей частью уже в темноте. А когда повернули к берегу, на котором лежали поселковые лодки и мы должны были добавить к ним свою, ветер неожиданно стих, вода начала успокаиваться, наше настроение подниматься.
«Еще хорошо отделались», - командир разоткровенничал, - «один плыть не рискнул бы. Ну а втроем – ребята вы надежные, в случае чего в беде не оставите!»
«Само собой», - согласился Дока, - «тонуть в компании завсегда приятней!» С чем остальным оставалось только согласиться.
Лодку вытащили на берег, мотор хозяин отволок в дом. После чего вдвоем с Докой они приложились к бутылке еще раз, а я пошел заводить копейку. С удовольствием поддержал бы компаньонов в важном деле, но садиться за руль и рисковать жизнью не только своей, а и верных друзей, уговоривать меня бесполезно.
Следующий, уже праздничный день, для меня начался с работы: уток ощипать, опалить, выпотрошить и вымыть. Десять штук – часа два провозился и теперь был спокоен: в случае появления гостей закусить чем у меня найдется. Как и выпивка – дом у Доки оказался намного теплее моего, бражка соответственно выиграла пораньше и верный напарник успел выделить из нее алкоголь в виде пятидесятиградусной продукта. Литровую банку принес мне, а заодно и поинтересовался:
«Что делать будем? Праздник все ж таки, работать нельзя по определению!»
Оно конечно так, только раньше ноябрьские были действительно праздником, народ гудел массово два, а то и три дня, если подворачивался еще и выходной. В партии стоял шум и гам, все разряженные, все веселые, кроме общей гулянки с вечера и почти до утра, на следующий день обязательные походы по друзьям и знакомым. Сейчас же в партии тишь, и все как то серенько. Народ в думах как выжить, как продуктами в магазине отовариться. Хорошо хоть водки каждому продали по талону – по бутылке, да по килограмму колбасы на закуску. Какое веселье, когда и специалистов в партии осталось всего ничего, причем в большинстве пожилых. Весельчаков молодых и среднего возраста по пальцам можно пересчитать! У меня жена из города приехать не могла, держится за место, а работа срочная, в отгул или отпуск отпрашиваться побаивается. А может и не хочет, зная что в партии творится.
«Работать точно не будем», - успокоил я Доку,- «а собраться не помешало бы, нас и осталось всего четверо!» - это я, Дока, Владимир и Паша. Нет в партии Лени, нет веселых женщин, с которыми приятно посидеть за столом, потанцевать, нет подруг жены, которые были и моими подругами, нет той атмосферы, в которой все мы когда то были счастливы.
«Тогда у меня и соберемся», - решил Дока, - «только Володька вряд ли придет, жена будет держать с собой рядом, а к Паше давай заскочим, предупредим, что бы в другую компанию не смылся с женой вместе», - и загадочно улыбнулся, - «Нинка для тебя сюрприз приготовила!»
Не откладывая дело, мы проскочили к Паше, и возражений по поводу небольшого сабантуйчика от него не услышала. Потому что все решила его жена Людочка, сразу же Доку предупредившая, что придут они на обед со своим спиртным и своей закуской, которую она успела наготовить в избытке.
На всякий случай проскочили к Владимиру. Квартира оказалась на замке, хозяева уже в гостях, может быть в Мирном. Оба работники школы, и друзья у них соответственно из другого ведомства, точно не геологического. Ну и черт с ним.
Часть сорок пятая.
К праздничному столу собрались в три часа. На всякий случай - продемонстрировать пунктуальность и хорошее воспитание - я опоздал ровно на две минуты. Застал компанию в сборе, и с молодой незнакомой женщиной. Ниночка подвела меня к ней, представила:
«Познакомься! Моя подруга из Мирного, вместе в больнице работаем!»
«Марина!» - улыбнулась незнакомка, и тихо проворковала - «Свободная женщина!»
Ого! Вот он, сюрприз Ниночки! Уж не эту ли красавицу не так и давно она хотела прихватить с собой в артель, когда наведалась туда вместе с женой Владимира? Ишь как обо мне заботится, что бы праздники не остался без женщины!
«Юра», - представил себя, наблюдая как Ниночка мне подмигивает, - «жуткий зануда и молчун», - на всякий случай дал себе нелицеприятную характеристику. Что бы на мой счет не обольщалась.
«Неправду говорите», - не смутилась новая знакомая, - «Нина о вас многое рассказала. Большим уважением у друзей и знакомых пользуетесь!»
«Так это ж по работе! А по жизни я бяка, женщин боюсь, и веселить их не умею!»
«Ой, ой, ой!» - рассмешил я Ниночку, - «Знаем мы вас, трусишка несчастный!» - и сделала мне такие глазки, что и дураку стало бы понятно, что это она напомнила о моем романе в артели.
Марина посмотрела на подругу, очень красиво улыбнулась и повернулась ко мне:
«Зато я женщина не робкая!» - осторожно но уверенно подцепила меня под руку и повела к столу. Где заранее подыскала мне место – с его края, что бы с одного бока у меня никого не было, а с другого сидела она, женщина свободная.
Ну а дальше пошло по накатанному. Смех, веселье, прикольные истории не заставили ждать. Попозже начались танцы, если можно так сказать при трех женщинах и трех мужиках. Марина демонстрировала ценное для женщины умение болтать без перерыва обо всем, и мне оставалось только кивать головой и поддакивать. Уже и не сомневался, что ночь сегодня мне поспать вряд ли придется.
Все было хорошо, пока Пашу не потянуло на разговоры по работе. Можно было бы не обратить на них внимание – ну выпил человек, поболтать хочет, а другие темы уже обговорили. Только Паша сказанул такое, что не обратить внимания на его слова не получилось.
«Знаю, что вы (имел ввиду меня и Доку) что-то химичите! Каждый день на Урале мотаете непонятно куда, а люльку загружаете до упора!»
«На свалку мусор пару раз вывез!» - нашелся Дока, - «А ты болтай поменьше, что бы менты еще раз к нам не сунулись сайгу добытую искать!»
«Не темни!» - Паша погрозил Доке пальчиком, - «Другое вы вывозили, не мусор. Его скрывать от посторонних нечего!»
«От каких посторонних?» - встрял и я в разговор.
« А от Шарпана!» - раскололся Паша с удовольствием, - «Он к вам приходил, заметил, что люлька загружена под завязку. Даже ее покачал. Только вы его от мотоцикла сразу турнули, чем он нагружен – показать не захотели!» - Паша обвел нас взглядом победителя, - «Так что не мусор вы вывозили, а что – сейчас все в партии голову ломают!
Ниночка, внимательно прислушивающаяся к разговору, пришла мужу на помощь:
«Бутылки пустые заставила из сарая убрать! Сколько можно о них спотыкаться! Вот они с Юрой две люльки и увезли сдавать, в Мирный в магазин».
Паша мгновенно принял вид серьезный, полезная мысль в голове у него закрутилась. Жена его, Людочка, сообразила быстрее:
«И ты бы у себя в антисанитарии прибрался! Ногу из-за бутылок поставить некуда!»
«А и правда», - дошло до Паши, - «Только в Мирный везти не на чем!»
«Отвезем, не боись», - успокоил его Дока, и тема разговора на этом исчерпалась.
Только забыть о нем я не мог, хотя рядом крутилась Марина и требовала к себе постоянного внимания. Когда все напились, наелись, наговорились и глаза начали закрываться, Дока предложил Марине подбросить ее до Мирного на мотике. Улыбнувшись, та предложение отвергла:
«В моем платье на мотоцикл? Не уж, увольте. Юра», - обернулась ко мне, - «домой меня проводит».
«К тебе или к себе?» - шопотом поинтересовался наглец.
«Это как решит», - так же шопотом ответила свободная женщина.
Решил я как и положено – довел женщину до своего дома. А утром на копейке отвез ее в Мирный. После бурного (слава богу в машине, никто лишнего не видел) расставания вернулся в партию и сразу бухнулся на кровать – ночью поспать почти не пришлось. Открыл глаза ближе к обеду, и первая мысль не заставила ждать: как же теперь нам, незаконным старателям поступить, после того, как болтун Шарпан трепался в партии о нашей подозрительной деятельности. Ладно, Пашу мы успокоили, убедить его можно в чем хошь, но другие? Теперь разговоры пойдут, и товарищи поумнее конечно догадаются, чем мы занимаемся на самом деле. Это плохо, а если слух дойдут до Мирного, будет совсем нехорошо. Как бы менты еще раз нас не навестили, теперь в поисках не убиенной сайги, а проверить, чем занимаемся.
По установившемуся в партии порядку, после больших гулянок, утром мужики обязательно собираются поправить здоровье. В нашей компании подходящее для этого место – Пашина антисанитария: сарайчик, где есть стол, диван, табуретки, необходимая посуда. И никто не тревожит. Зная Пашу как облупленного, я не сомневался, что он вот-вот у меня объявится звать на «поправку здоровья», время подходило к обеду. Но первым появился Дока:
«Нинка ночью спать не давала», - на что я усмехнулся: Марина мне тоже, - «боится, что Шарпан лишнего трепанул, и к нам с проверкой привалят».
«Я об этом тоже не забываю», - проявил с Ниночкой солидарность, - «нужно подумать, что делать дальше. Но мешки с дробленкой в сарае у тебя держать нельзя точно».
«А куда их девать?» - об этом Дока еще не подумал, но что предложить – было у меня.
«Есть два варианта. Первый – вывезти дробленку на свалку и там спрятать, конечно из мешков пробных высыпать. И к погребу подвозить по мере надобности. Только все
