отсыпаться! Этого только не хватало!»
«Почему отсыпаться?» - теперь возмутился Владимир, - «Буду делать все, что скажете!» - посмотрел на меня, надеясь на поддержку, - «Вы же мое положение знаете – не могу я от работы отказаться!» - напомнил по привычке, что ему еще дочь предстоит в институт устраивать.
Меня же предложение Владимира устраивало - ночные смены я невзлюбил с юности, когда после школы год вначале учился, а потом работал токарем на заводе. А потому наметившуюся перепалку постарался прекратить.
«Вторая смена тебя устраивает – пожалуйста! Я по ночам спать люблю, без Доки рядом Ниночка не заснет. Так что валяй, работай, только что бы без обид – сам напрашиваешься!»
«Училка тоже без муженька не заснет!» - намекнул Дока, что Владимира на ночь, и не одну, могут не отпустить; но высказал предположение со смешком. И моментально получил ответ:
«С ней все обговорено, держать меня не будет!» На что остальные улыбнулись, и я из любопытства задал Владимиру назревший вопрос:
«Ладно, по ночам будешь у нас работать, об этом договорились. А днем где? Какую работу тебе жена нашла!»
«Завхозом в школе буду!» - с важным видом изрек компаньон по организуемому незаконному бизнесу. На что мы с Докой переглянулись, покачали головами и махнули руками: как можно из хорошего геолога стать обычным барыгой, коими все эти завхозы у нас в стране и значатся?
Но тему срочно пришлось сменить: к нам подбирался общий друг Паша, в свое время не пожелавший поехать с нами в артель. Наверное, уже навестил жилища мое и Владимира, там никого не нашел, и правильно определил, где мы в данный момент можем находиться. Дока заметил его первым, остальных предупредил:
«Паша идет!» - и в оставшиеся несколько секунд дал указание, - «Я погреб на зиму готовлю, продукты хранить. А вы мне помогаете!» Большего он не успел – Паша с улыбкой уже поднимал руку для приветствий.
Поздоровались, посмеялись, поболтали о насущных пустяках: Дока вот погребом занимается. Паша, по его словам, у себя под полом тоже яму выкопал под картошку. Жизнь заставляет, иначе зимой голодным будешь.
Потом гость обозначил у себя в кармане бутылку, пошли на крыльцо и Дока на него же вынес стаканы, всем привычные хлеб с жареным мясом. В разговорах просидели до сумерек, пока хозяин всех не разогнал – вот-вот должна появиться хозяйка, Ниночка.
Часть сорок первая.
Десять дней я повкалывал рабом - помогал господину Доке собирать мельницу. Вначали на свалке подбирали подходящие железки, откручивали со списанного компрессора расширительный бак, разбирали его на возможные составляюшие, меняли некоторые прокладки и собирали снова. Без опыта работы ключами я сбил все пальцы, на ладонях натер волдыри, которые пришлось заклеивать пластырем и заматывать бинтом, что бы не внести инфекцию.
Долго искали важную для устройства ось, достаточно прочную и длинную, потом уже в партийском гараже Дока откопал два подшипника, в которых она будет вращаться. Оказалось, что электродвигатель у нашего Кулибина есть дома, но найти подходящие по размеру шкивы – для него и на ось молотилки, что бы вращался барабан с определенной скоростью, долго не получалось.
Наконец нужные железки привезли к дому технаря, он еще день где-то побегал, и на следующее утро подтащил машиной передвижную электросварку. День по его указаниям держал железки в определенном положении, а Дока слепил меня сгорающими электродами. От ультрафиолета я старался как мог отворачиваться, но к вечеру глаза были красными как у алкоголика.
Сложней всего оказалось пропустить через расширительный бак ось устройства, но технарь справился и с этим. После чего подозрительную штуковину, любого из увидевших наводящую на размышления, мы быстро отволокли в погреб, как говорится с глаз долой. Ну а по остальным железкам у Доки была приготовлена отговорка: рабочий стол делаю, думаю деньги ремонтом личных машин и мотоциклов зарабатывать. Ближе к вечеру, после завершения в партии рабочего дня, на эту удочку клюнул Паша, вздумавший нас навестить, и еще два знакомых из ближайших соседей. Никто из них не усомнился в искренности Докиных объяснений, чем тот был откровенно доволен. Владимир пока бездельничал - в ночную смену для него работа не находилась, а что он делал на поприще завхоза, нас мало интересовало.
Еще два дня возились с железками в погребе: молотилку собирали, делали в полу цементные заливки и под нее, и под электродвигатель, к которым они должны были крепиться намертво, что бы при работе не пойти в разнос. Оставалось дождаться, когда цемент отвердеет, и тогда сделать первый пробный пуск агрегата. Если к этому моменту токарь выполнит обещание и изготовит необходимые для истирания железные чушки.
С ними никак не получалось – у токаря не находилось время для исполнения подпольного заказа. Дока нервничал, с каждым днем все больше раздражался, но без дела не сидел: собрал где было возможно со старых буровых насосов металлическик шары, диаметром сантиметров пять-семь, служившие перепускными для бурового раствора клапанами. Пол ведра таких шариков привез, рассчитывая заменить ими металлические чушки. Но и их было маловато, и вес каждого не совсем нас устраивал. Решили все же дождаться чушек, а эти шарики к ним добавлять, если двигатель будет выдерживать нагрузку.
Чапа давно освоился во дворе у Доки как у себя дома, и посчитал необходимым исполнять обязанности сторожа. О появлении любопытных извещал нас лаем, не злобным, а предупреждающим. Причем глядя не на гостя, а в нашу с Докой сторону.
От избытка свободного времени, загрузив в люльку Урала поливочные шланги, смотались на объект запланированной с весны незаконной деятельности. Лужа оказалась на месте. Достали из люльки шланги, соединили их в единое целое, размотали от лужи в сторону понижения рельефа. Дока пошел затыкать нижний конец, а я банкой начал заливать в шланг воду вверху. Заливал долго – воздушные пробки внутри часто не пускали в него воду. Тогда Доке приходилось нижний конец открывать, при этом часть воды выливалась зря. Наконец все – вода в шланг больше не шла. Приподняв его над землей и перебирая руками, Дока пошел в мою сторону – два раза в шланге булькнула, вода по нему ушла внутрь. Добавил еще пару банок – и все, напарник был рядом, а вода уровень не меняла. Я закрыл ладонью отверстие, и конец шланга опустил в воду – весь он до берега спокойно погрузился на дно.
Когда Дока вынул из нижнего конца затычку, вода из шланга потекла бодрой струей. Я тут же засек уровень лужи на выступающем из нее камне, и крикнул Доке:
«Засеки время!»
Ровно час мы патрулировали от одного конца шланга до другого, потом я глянул на новый уровень воды в луже: на знакомом камне он упал на четыре сантиметра. Что бы лужу осушить полностью, нужно – делим 50см. на 4см получаем … двенадцать часов с гаком.
«Когда начнем здесь вкалывать, придется вечером шланг запускать. Что бы к утру вся водичка вытекла», - Дока нашел правильное решение, и я его только уточнил:
«Но утром ехать нужно пораньше. Что бы один раз вода вся из лужи утекла, а второй раз собраться не успела. Шланг то пустой работать не будет». Домой вернулись довольными.
Наконец похожие на страусиные яйца по форме и размеру железные чушки Дока привез, их тут же в мельницу загрузили в специальное возле оси боковое отверстие, повернули барабан так, чтобы второе отверстие – загрузочное -оказалось вверху, засыпали через него один мешок дробленого материала, и закрыли отверстие заглушкой на болтах.
«Ну, господи, помоги!» - Дока не перекрестился, а погрозил мельнице кулаком. И включил рубильник. Электродвигатель загудел как ненормальный, медленно но с ускорением загрохотавший барабан начал раскручивать. Через пять секунд он набрал нужные обороты, движок заработал в штатном режиме.
«Пошла работа!» - расплылся Дока в улыбке, и из погреба вылетел. Через минуту вернулся с той же улыбкой: «Наверху не слышно! Только возле двери, если прислушаться!»
Десять минут за работавшим устройством наблюдали, потом Дока движок выключил, рукой залез в отверстие для чушек и достал из барабана горсть истираемого материала. Все нормально, процесс идет, и через полчаса можно будет первую истертую порцию из барабана высыпать. Для чего нужно устройство остановить, что бы снять заглушку на загрузочном отверстии, а под барабаном расстелить брезент, и вновь его запустить. В это отверстие при вращении истертый материал начнет высыпаться, и через минуту окажется на брезенте.
Но у нас пробный пуск, а если уж пробовать, то все варианты. Поэтому, не доведя с первой порцией дело до конца, мы тут же засыпали в барабан еще один мешок материала. Дока еще раз погрозил устройству кулаком, осторожно включил рубильник и задержал на нем руку, что бы в случае неприятности сразу выключить. Движек завопил истошно, но барабан с места стронул и начал раскручиваться. Пошло дело! Технарь вздохнул с облегчением, но запуск ему явно не понравился.
«Следующий раз вначале вручную раскрутим, а уж потом будем движок врубать!» - тут же нашел правильное решение.
Ровно час барабан гремел железными чушками внутри, потом Дока молотилку остановил, слазил внутрь за горстью истертого материала. Все о-кей, песок превратился почти в пыль, и следующую порцию можно покрутить минут сорок, возможно и этого будет достаточно. А сейчас Дока снял заглушку с загрузочного отверстия, я за приводной от движка ремень барабан с усилием крутанул, технарь тут же движок включил. Он в нормальном ритме загудел, и через загрузочное отверстие, когда оно оказывалось внизу, на брезент потек водопадом конечный продукт. С побочным неприятным эффектом в виде пыли.
«Не пойдет это дело», - Доке эффект не понравился, - «придется внизу ящик поставить. Что бы в него эта муть сыпалась».
«И не просто в него, а в мешок, который во внутрь всовывать», - дополнил я технаря, - «Чтобы лишнюю операцию не делать – муть из ящика в мешки затаривать», - на что Дока согласился, молча пожав мне руку.
Теперь обоих распирало любопытство: сколько же золотинок в двадцати килограммах истертого материала? Не сговариваясь, из погреба мы выбрались на свет божий, начали осматривать Докино – вернее, Ниночкино – хозяйство. Нужны были как минимум два таза, и вода из водопровода. Тазы Дока нашел, но…как бы от своей женушки не получил на орехи, были они явно не для работы с грязью. В погребе с брезента набрали в них материал, до половины, поднесли все к летнему водопроводу во дворе. И дело пошло. Вокруг развели грязь, но через пятнадцать минут на дне тазов осталась по маленькой пленочке темного с желтыми блестками материала. Темное – это тяжелые минералы, нам не нужные, блестинки – это золото. Высыпали (или вылили) все на картонку, поставили под солнце высохнуть.
«Теперь что с ними делать?» - поинтересовался технарь, до сих пор с утра только командовавший.
«Когда высохнет – что притянется, уберем магнитом. Остальное кислотой зальем. Золото, сам понимаешь, в осадок выпадет, а остальное растворится», - заинтригованный Дока сходу рванул в гараж, за этой самой кислотой.
Вернулся быстро, осторожно держа в руках литровую банку. Но
