чуда. К сожалению, чуда не произошло. Это были всего лишь детские фантазии, которые Унзури не смогла воплотить в жизнь. Митоге с облегчением выдохнула, схватила девочку за руку и сильно ударила о стену. Малышка потеряла сознание и упала на пол. Тогда женщина подняла ее за ноги и ударила ребенка головой о стену. Девочка с разбитой головой упала бездыханно.
– Ты чего, поверила выкормышу этого изувера, что она ведьма? – удивился Юриссочч.
– А кто ее знает. Есть такие миры, где вот такое человекоподобное существо запросто может навести порчу или убить.
Добей ее, только перенеси, чтобы в камеру попала.
– Сейчас пацану горло перережу, кровь спущу, а потом ее прикончу, – сказал водяной.
– Нет, девчонку дорежь ты, а я мальчишку надвое разорву, – предложил Ггыдж.
Оганио от увиденного разрыдался, но детские слезы не тронули душу палача, и он расчленил мальчика топором.
Спустя минуту было покончено и с девочкой. Наступила очередь Джефри Клиана расстаться с жизнью. Он, потрясенный изуверской казнью Оганио и Унзури, а более всего неспособностью защитить своих детей, начал молиться, прося скорейшей смерти для себя.
В этот момент отворилась входная дверь, и в квартиру вошел мужчина с черными волосами и обильной проседью на голове. Он был одет, как древний воин, и на поясе у него висел меч в ножнах. Странно, но приход гостя заметил только Клиан, стоявший на коленях в луже крови с прибитой к стене рукой. Голова у Джефри безвольно болталась на шее, точнее, висела.
– Борагост, – казнимый поднял глаза на вошедшего. –Спасибо, боже, что пришел прекратить мои страдания. Благодарю, что не бросил меня в тяжкую минуту.
– Ты умираешь, – то ли спросил, то ли констатировал Борагост.
– Боже, помоги мне в последний раз, и я перестану существовать для всех миров. Дай мне возможность поскорее умереть, – попросил Клиан.
– Ялин Зуу’их, Джефри Клиан и Хасимо Маурицио, встань с колен и помолись богине этого мира Бэквордации.
Джефри встал. Струйки крови, в луже которой он стоял своими коленями, потекли по ногам вниз. Палачи попрежнему не видели Борагоста. Они что-то между собой обсуждали и делились впечатлениями. Клиан поднял голову, сжал и разжал правую руку, которая была свободна, и прошептал: «Прости меня, Бэквордация. Прости, если что не так я сделал в твоем мире».
В дверь кто-то позвонил, но кроме Джефри и Борагоста никто больше не услышал этого сигнала. «Кто это?» –спросил Клиан. Воин пожал плечами и ответил: «Сейчас открою».
В прихожую вошла молодая женщина с длинными светлыми волосами. На ней были облегающие джинсы и рубашка навыпуск. Талию обхватывал широкий пояс.
Она по-хозяйски вошла, мельком взглянув на палачей, поприветствовала Борагоста и обратилась к Джефри: «Ты звал меня?» Джефри с горестью улыбнулся и произнес:
«Бэквордация, мой бог сказал, чтобы я попросил тебя прекратить мои страдания». Бэквордация осмотрела всех присутствующих: тех, кто ее видел и тех, кто не знал о ее нахождении тут.
– Кто твой бог, Ялин Зуу’их?
– Он перед тобой. Это Борагост, – ответил Клиан.
– Слышала о таком, – Бэквордация посмотрела на Борагоста. – А на каком основании ты пришел в мой мир?
– Палачи по решению Страшного суда казнят мое живое существо. Я имею право присутствовать при этом.
– Твое право, – согласилась она. – А почему в таком виде?
– Я воевал и прямо с поля боя сюда, – развел руками Борагост. – Не все же боги подбирают себе красивое молодое тело и шикарные наряды. Некоторые какими родились, такими и живут.
– Нахал! – парировала Бэквордация. – Это мое натуральное тело.
– Очень даже неплохо выглядишь, – сделал комплимент Борагост. – А ты зачем сюда пожаловала?
– В моем мире в данный момент палачи казнят преступника согласно Страшному суду, а заодно убивают двух теней Подлинного. Согласись, это уникальное природное явление.
Как я могу его пропустить? Сразу две тени Подлинного. Такого за всю жизнь больше не увидишь.
*
Мгени Кутока Ангани прибыл в особняк Чини очень быстро. Надо отметить, что свой автомобиль он оставил в укромном месте, не доезжая до дома, где еще совсем недавно проживала теперь уже покойная Кути. Тамма его ожидал во дворе и сразу же попытался обрисовать ситуацию.
«Тише, не ори, а то соседи услышат», – попросил Мгени, проходя в дом.
Зайдя в гостиную, Ангани обнаружил лежавшую у ступенек Кути. Он поставил сумку на пол, достал из нее перчатки, надел их. Затем вынул из той же сумки видеокамеру и принялся снимать все вокруг.
«Что вы все снимаете? – не выдержал Тамма. – К чему это?» Мгени приложил указательный палец к губам, еще раз обошел всю гостиную, потом занялся видеосъемкой на втором этаже в спальне Кути.
– Чего ты кричишь в камеру? – сделал замечание Мгени, когда нажал на кнопку «стоп».
– А к чему эта съемка в такой момент? Вы что, компромат на меня собираете?
– Идиот, тебе защиту свою строить придется. А воссоздать у следователя ситуацию, которая выгодна тебе, гораздо проще, когда под рукой видео с места событий. Естественно, что мы не станем смотреть вместе со следователем это кино. Мы выстроим свою линию обороны.
– Какую? Говорите, не молчите! Меня посадят? Я не стану сенатором в парламенте Маржинала? – сыпал вопросами Тамма.
– Я еще не решил, как лучше поступить. Есть два варианта. Первый – тебе незаметно выйти из дома и вернуться через полчаса, – объяснял Мгени.
– В чем суть?
– В том, что ты вернулся и обнаружил на этом месте труп жены, перевернутые полки, вывернутое из шкафа белье и пропавшие драгоценности. Ты звонишь в полицию и ждешь их приезда.
– А вторая?
– Согласно второму плану я избиваю тебя сейчас, и ты теряешь сознание. Через некоторое время приходишь к памяти, весь покалеченный и полуживой, доползаешь до телефона и сообщаешь в полицию, что грабители проникли в ваш дом, убили твою жену и чуть не лишили жизни тебя.
– Первый вариант выглядит несколько повеселее, – в растерянности пошутил Тамма. – Во втором можно и не вернутся к жизни после таких побоев, как описали вы.
– Зато он правдоподобнее. Дай мне сообразить, что будет более реальным, а сам прикидывай, что станешь врать полицейским в первом или втором случае.
– Понимаете, она сама виновата, – затараторил Тамма. –Эта сучка в пылу спора призналась, что была причастна к убийству своего первого мужа. К чему такую жалеть? А потом она сказала, что завтра мою голову бомжи отыщут в куче мусора и дерьма. Представляете?
– Угу, – задумчиво произнес Мгени, глядя в пол.
– Эта тварь собралась меня убить! А что мне оставалось делать? Я же защищался, – почти кричал и одновременно рыдал Тамма.
– Ты знаешь, – Кутока почесал подбородок. – Мне кажется, что избитый грабителями кандидат, потерявший свою жену, имеет гораздо больше шансов стать сенатором, чем поздно вернувшийся домой неизвестно от кого член СРАПХ.
– Что вы говорите?
Мгени, не раздумывая, ударил кулаком в нос Тамме и, повидимому, сломал его. По крайней мере, рассек переносицу до кости.
– С ума сошли!? – выкрикнул Тамма, вставая на ноги и принимая бойцовскую стойку.
– Грабли опусти, – скомандовал Кутока. – Ты, щенок, на кого руку поднимаешь? Нагадил, так терпи, когда за тобой подчищают.
Мгени схватил стул и опустил его на спину парню. Стул сломался физически, а Тамма душевно. Он не стал больше предпринимать попыток атаковать Мгени, а только оборонялся. Следующим ударом в подбородок Мгени уложил соперника на пол и принялся бить его ногами. Сначала Тамма закрывал уязвимые места от ударов, а потом забился в угол и только стонал. Его лицо представляло кровавое месиво.
Мгени на минуту оставил Тамму в покое, сходил к столу и взял еще один стул. «Мудак! – произнес Ангани в адрес кандидата в парламент. – Я столько в тебя вложил сил и средств, а ты, будущий известный политик, позволил бабе вывести тебя из себя, чтобы все испортить. Как же ты станешь управлять сотнями, тысячами или сотнями тысяч хомо, если с одной дурой не совладал? Пусть твои боги решат твою судьбу».
Произнеся эти слова, он ударил стулом Тамму по голове, и тот потерял сознание. «Что ж, – Мгени огляделся по сторонам. – У меня есть минут пять в запасе, чтобы инсценировать здесь ограбление, разбросав вещи по дому. А зачем?
Убийство жены кандидата и попытка его запугать по политическим мотивам гораздо лучше воспримется обществом перед выборами, чем нападение воров. Поправляйся, Тамма.
Я буду каждый день тебя навещать в реанимации. Это событие будет самым креативным предвыборным ходом среди твоих конкурентов».
Мгени поднял сумку и направился к выходу.
*
Бэквордация и Борагост беседовали между собой, а Джефри смотрел на них.
– Избавьте меня от мук. Я не могу спокойно смотреть на растерзанные тела моих детей, – попросил он.
– Твои дети пока живы. Это из-за потери крови у тебя начались видения, – произнесла Бэквордация.
Джефри вдруг увидел хнычущих в углу Оганио и Унзури. Митоге с ними беседовала, задавая вопросы. Палач-эльф приводил в готовность некий механизм для четвертования, а водяной смазывал чем-то цепь у электропилы.
– Тогда окажите им помощь. Я только за них прошу.
– Как же мы можем вмешаться в развитие более низкой цивилизации? – ответил вопросом Борагост. – Или ты хочешь, чтобы спустя некоторое время и нас жизни лишила бригада палачей, как и тебя?
– Только ты сам в силах себе помочь, – ответила Бэквордация.
– Подними взор к небу и помолись символу своей богини, – предложил Борагост.
Клиан задрал голову и посмотрел на потолок. Где-то в космосе вращался вокруг Тренда спутник Бэквордация, невидимый для Джефри сквозь бетонные перекрытия дома. Клиан разжал и сжал кулак и обратил внимание на кинжал, подаренный ему в рыцарском клубе за победу. Холодное оружие висело под потолком. При желании он мог до него дотянуться и даже сорвать с петелек, на которых тот крепился к деревянной доске.
– Эх, кабы не прибитая к стенке рука, я бы этих гадов на клочки изрезал. Хотя я понимаю, что палача очень трудно убить, – высказался Клиан.
– Почему? Их убивали. Они тренированные и отлично экипированы, но живут сейчас в телах обычных хомо. Все преимущество заключается только в том, что их жертва всегда находится недвижимой, как муха в паутине.
– Какая разница, как они меня убьют: сейчас или замучают спустя некоторое время? Лучше уж попытаться кого-то из них лишить жизни да самому быстрее умереть, чем видеть смерть детей и повергнуться истязаниям. Как же они так крепко пригвоздили мне руку?
– А зачем тебе эта рука? – спросила Бэквордация.
– Лучше потерять руку, чем жизнь, – дополнил Борагост.
После этих слов боги словно в воздухе растворились.
Джефри приоткрыл веки, но сделал вид, что находится без сознания. Из него вытекло не меньше литра крови. Картина не изменилась. Женщина-палач находилась подле детей в углу. В двух метрах от Клиана Юриссочч аккуратно наносил смазку на зубья пилы, а на пороге соседней комнаты Ггыдж педантично соединял механизмы устройства, предназначенного для расчленения тела его ребенка.
Джефри подал свой корпус вперед против часовой стрелки. Хрустнули две кости, между которыми торчал дюбельгвоздь, руку пронзила острая боль. Она лишь на
