подсказывает, что есть и другие варианты. Лично я пока буду время от времени перекумаривать, а там посмотрим, может и совсем спрыгну - было бы ради чего.
Опять стучат в дверь.
- Иди сам открывай Димок, я уже заколебался, - говорит Аркаша.
Лохматый подходит к двери и громко кричит "кто?" Услышав ответ, он открывает, и впускает запыхавшегося Покойника, который быстро закрывает дверь и, не переводя дыхание, говорит:
- Значит так, пацаны, быстро вырубайте музыку и сидите тихо, щас сюда мусора подымутся.
- А чё случилось то? - Спрашивает Аркан с перепуганным лицом.
- Я к подъезду подошел, смотрю, два мужика стоят в гражданке, но по мордам видно - менты, бабок ваших, которые у подъезда сидят, про тебя Димок расспрашивают. Я бегом сюда. Так что щас наверное нагрянут.
- Сидим тихо, никого нет дома, - говорит Лохматый, закуривает сигарету и ложится на кровать.
Я ложусь рядом с ним и тоже закуриваю. Мне хорошо. В последнее время в раскумаренном состоянии, мне очень нравится играть с самим собой в одну игру - я как то совершенно случайно к этому пришел. Суть вот в чем: я лежу или сижу, это все равно, и наблюдаю как в голову приходит какая-нибудь мысль или воспоминание, и когда они приходят - не ведусь на них, то есть не пытаюсь их как то развить и продолжить, но в тоже время не пытаюсь их специально, с помощью какого-то усилия, остановить. Я просто смотрю на них равнодушно и они сами лопаются - как мыльные пузыри! Очень прикольная штука! В итоге, через какое-то время, мысли все реже и реже начинают меня посещать, а промежутки между ними становятся все больше и больше. В бошке приятная пустота и понимание, что все в твоих руках, что никакая мысль или образ не могут обломить тебя - ты и они не одно и тоже. Оболденное состояние! Ко мне в последнее время пацаны даже с подозрением начали относится. Допустим ханки мало, или шняжная какая-нибудь, всем не по приколу - недобор, нервничают, а я сижу спокойно и прусь, как будто раскумарился нехило. Вот они и думают, что тут что-то не так, что я хитрый, крысачу втихаря - может мне досталось больше, или догнался чем-нибудь, пока никто не видел. Правда пока так только по ханке получается, и то не всегда, но все чаще и чаще. Чувствую, когда-нибудь это будет со мной случатся и в обычном, не раскумаренном состоянии - вот было бы круто!
Слышу стук в дверь, все напрягаются, Лохматый подносит палец к губам. За дверью кто-то кричит громким шепотом: "Дима, открой это я".
Лохматый ухмыляется. Стучат еще минут пять, а потом слышим удаляющееся шаги. С полчаса еще, наверное, сидим тихо, затем Лохматый встает и врубает музыку.
- Все пацаны, мусора обломились. Ну чё, Андрюша, ты вмазываться то будешь, или тебя там в ментовке раскумарили?
- Аха, они раскумарят - дубиной по спине.
Все идут на кухню, Лохматый достает из холодильника телегу с раствором для Покойника и отдает ему.
- Ну, Андрюша, рассказывай, как там в застенках? - Спрашивает Аркан Покойника.
- Дай человеку сначала подлечится, потом расскажет, - говорит Лохматый, - давай лучше я тебя вмажу, а то будешь щас два часа мучится.
Он берет у Покойника телегу и начинает внимательно изучать его вены.
- Даа, Андрюша, прям как у меня - все вены попрятались.
Наконец он находит какую-то венку и осторожно начинает прогонять в нее раствор.
- Дуешь Димок, вытаскивай, - кричит Покойник со страдальческим лицом.
- Не ссы, щас подправлю, все нормально будет, - успокаивает тот.
- Блядь, дуешь, говорю, вытаскивай быстрей.
Лохматый, наконец, вытаскивает, прочухивает иголку и взбалтывает телегу, у Покойника прямо на глазах надувается большая шишка на том месте куда его кололи.
- Говорю же тебе - дуешь, нет, ты продолжаешь гнать, полкуба, наверное, под кожу загнал, - говорит Покойник с недовольной рожей, - ты чё такой упертый то?
- Да хрен поймешь твои вены, контроль то был! Ничего Андрюша, не гони, щас смывки подымим, добавим в раствор - все нормально будет.
Покойник нервно закуривает, затем берет йод и спичкой, с намотанной на нее ваткой, рисует сеточку на месте где вздулась рука, потом это место обматывает тряпкой.
Лохматый поднимает смывки: тщательно скоблит кружку ножом, добавляет воды, а затем выпаривает ее до нужной кубатуры.
- Может и мне с Андрюшей смывками догнаться, - говорит Аркан с надеждой.
- Аха, раскатал губу, а попа не слипнется? - Обламывает его Лохматый, - Пускай Андрюша нормально подлечится.
Аркан разочарован, обиженно поджимает губы.
Я иду в комнату и ложусь на кровать, следом за мной приходит Аркан, закуривает и ложится рядом. Меня по прежнему неслабо кроет, волна за волною накрывает блаженством. Я знаю, что за все нужно платить, и завтра, а в особенности послезавтра, придется хапнуть горя по полной за сегодняшнее удовольствие, меня ждут все радости кумарищего человека; ломота по всему телу, трясущиеся руки, болящая нудной, пульсирующей болью голова, слезящиеся глаза, текущие ручьем из носа сопли, обильный, воняющий ангидридом пот, понос и прочие "приятные" моменты.
Но сейчас, меня - лежащего на кровати в комнате с ободранными стенами и плавающего в волнах блаженства, то, что будет завтра - совершенно не волнует. Завтрашние проблемы будет решать завтрашний Вовочка-Негодяй, ему будет плохо, очень плохо, но сегодняшнего Вовочку это не беспокоит.
Конечно, можно будет найти где-нибудь денег да подлечится, вобщем-то всегда есть варианты, но в ближайшие три дня, до выходных, я этого делать не буду - предпочитаю время от времени притормаживать. А в выходные я зарабатываю на жизнь, торчу на рынке, торгую шмотками вместе с Покойником - там уж сам бог велел быть вмазанным, иначе не выдержишь.
В комнату, пританцовывая и щелкая пальцами, входит Лохматый.
- Че, Покойник вмазался? - Спрашивает его Аркан.
- Даа, ништяк подлечился, на полу сидит, слюни пускает. А вы тут чё, бармалеи, балдеете?
- Да, - говорю, - прет неслабо.
- А слабо, Димок, чаек забодяжить? - Спрашивает его Аркан и тот опять уходит на кухню.
- Видал, Лохматый какой хитрожопый, Покойнику кричит смывки, а догнался, небось, сам, - говорит Аркан недовольно.
- Да и хрен с ним, тебе мало что ли?
- Да нет, мне-то чё, только понты-то зачем кидать?
На улице начинает темнеть. Входит Лохматый с чаем, ставит поднос со стаканами на кровать и включает свет в комнате. Кто-то стучится в дверь и он идет открывать. В комнату заглядывает какая-то девушка: "Привет, пацаны" и уходит на кухню. Через некоторое время появляется Лохматый и говорит:
- Ну чё, наркоманы, время позднее, надо разбегаться.
- Разбегаться так разбегаться, как там Покойник то? - Спрашиваю я его.
- Покойник - никакой, - говорит Лохматый, - пускай здесь зависнет, ему в таком виде нельзя на улицу, мусора повяжут.
Мы с Арканом допиваем чай и начинаем собираться. Я захожу на кухню, там девушка Лохматого стоит у плиты, варит ханку, в углу, на полу сидит Покойник с закрытыми глазами.
- Живой? - Спрашиваю у девушки.
- Да вроде дышит, - отвечает она, не поворачивая ко мне голову - занята процессом.
На прощание Лохматый жмет нам руки, чего-то шутит насчет Аркана, сам, во весь рот, смеётся над своею шуткой, хлопая себя по ляжкам, кричит нам чтобы заходили еще, если будут деньги и наконец закрывает дверь.
- Прикинь, - говорит мне Аркан чуть позже, - так к нему и днем и ночью кто-нибудь приходит варить. Постоянно раскумаренный, мало того, он и от бухала не отказывается и колесами бывает догоняется. И до сих пор живой! Проглот какой-то!
Мы целый день ничего не ели, не было желания, но сейчас я почувствовал легкий голод. Говорю Аркану:
- Слышь, Аркаша, сейчас бы съесть чего-нибудь, у тебя там не завалялось бабок?
- Да, есть немного, пошли вон в ларек, купим по паре бутылок пива и сникерсов каких-нибудь. Посидим где-нибудь на лавочке, такой облом домой идти!
Мне и самому не очень хочется идти домой - вообще стараюсь последнее время пореже там бывать, уж больно там обстановка геморройная. Хорошо хоть родичи мои не знают, что я ширяюсь, а то вообще вешалка была бы. Мать правда чего-то такое подозревает, но доказательств нет. А недавно вон Аркан, придурок, чуть не спалил меня - пришел ко мне раскумаренный в соплищу и травы притащил, мы дунули косячину на двоих, он и совсем отъехал. А тут мать с работы вот-вот прийти должна. Я его перетащил в кресло, врубил музыку и наушники на него нацепил - вроде как балдеет человек, музыку слушает - меломан хренов! На этот раз прокатило, мать ничего не заподозрила, так он и сидел, наслаждался современными ритмами пока не отпустило.
Большая редкость, на самом деле, столько времени ширяться и что б родичи об этом не знали - приходится шифроваться постоянно. Я точно знаю, уж лучше пускай поменьше народу знает что ты на игле - чем меньше, тем лучше. А уж тем более что б об этом не знали родственники. Потому что ведь как получается; допустим ты вмазался, тебя просекли что ты вмазанный, начинают пилить - крики, слезы, становится так хреново на душе, так сам себе противен, что хоть в петлю..., или вмазаться. Некоторые выбирают первое, большинство второе. И круг замыкается, все начинается по новой. Выйти из этого замкнутого круга нет практически никаких шансов. По мне, так уж если ты умудрился присесть на ширево, то только сам и можешь с него спрыгнуть, никто тебе не сможет помочь, как бы не старались, какие бы добрые намерения небыли - только хуже сделают. Бывают конечно исключения, но очень редко. Есть такой простой и очевидный закон - кайф можно перебить только большим кайфом. То есть, пока у тебя в жизни не появилось чего-нибудь настолько стоящее и ценное, что ширево и рядом не стояло, толку не будет. Так вот покуда это не случилось, лично я предпочитаю не поднимать шуму, не будоражить близких.
Ночь просто волшебная, теплая, но не жаркая. Меня распирает от счастья, давненько так хорошо не было. Иду рядом с Арканом и наслаждаюсь самим процессом ходьбы, да и вообще - жизнью. Аркан видно тоже тащится, морда задумчивая, на губах легкая полуулыбка.
Смотрю, на встречу плывут две знакомые личности - местные уркаганы, Быстряк и Липа. Обоим лет по тридцать пять, оба высокие и худые и оба большую часть жизни провели по тюрьмам. Быстряк тут вроде как в авторитете, имеет вес, торгаши с местных мини рынков башляют ему за крышу, ну а Липа при нем как телохранитель. Оба капитально сидят на игле, вижу они и сейчас нехило раскумаренны, в особенности Быстряк. Ночь на дворе, а он в черных очках, грызет семечки, а Липа ведет его под ручку. Подходят к нам, Липа здоровается и заговаривает, а Быстряк проходит немного дальше и зависает. Липа причесывает нам про какого-то чувака, которого мы даже не знаем, и так увлекается, что напрочь забывает про своего другана. А тот стоит в нескольких метрах от нас в классической позе зависшего наркоши; ноги полусогнуты, челюсть отвисла, правая рука вытянута и в ней семечка, которую он видно хотел сгрызть, да не получилось - завис. Редкие прохожие, проходящие мимо, с испуганными лицами от него шарахаются.
Минут через пятнадцать Липа наконец заканчивает свою историю, прощается с нами, берет под руку своего, никак на это не реагирующего, другана и прогуливает его дальше.
- Прикинь, во что Быстряк превратился, - говорит мне Аркан, - а когда-то весь район в кулаке держал.
- Да чё, говорить, Аркаша, мы что ли такими не
