Передозняк

вобщем-то пофиг, видали места и похуже.
Через некоторое время слышим стук в дверь, два раза, Покойник наверное пришел. В комнату входит Пиджак и жмет нам по очереди руки.
- Ты чё это, Аркан, такой нарядный, на раскумаровку что ли так принарядился? - спрашивает он Аркана ухмыляясь.
- Да нет, с работы я, переодеться не успел, - отвечает Аркан слегка смутившись.
- Ты с Покойником что ли зашел? - Спрашиваю я Пиджака.
- Да, он на кухню пошел, Бобу помогать.
Пиджак значительно старше нас всех, ему уже за сорок. Старый наркоша, ширяется лет с восемнадцати и до сих пор жив - редкий случай. Практически все его ровесники, с кем он начинал, уже давным давно сдохли, а ему хоть бы хны. Мы знакомы уже много лет. Время от времени он барыжничает, чтобы как-то заработать себе на ширево да на жизнь, но очень осторожен, продает только тому, кого знает, поэтому его еще ни разу не закрывали - что опять же, большая редкость.
- Давненько тебя не видно было Вовчик, не заходишь что-то. Куда пропал-то?
Вот ведь кадр, дурочку включил, как будто бы не знает, почему я к нему не захожу. Последний раз, когда я у него брал ширево, он мне какой-то бутор втюхал. Я сразу не посмотрел, за Пиджаком вроде никогда раньше такого не водилось, а ко мне пришли с пацаном варить и офигели, не ширево, а голимый шоколад. Ну, то есть опий то там был, но мало, а для веса он его шоколадом разбодяжил. Это вообще-то косяк серьезный, за такое как минимум в бубен бьют. Правда когда я принес ему эту шнягу на возврат, он поменял на нормальные чеки и долго извинялся, мол ошибочка вышла, но все равно, после этого я к нему больше не ходил. Но сейчас что старое вспоминать, я не злопамятный и поэтому говорю ему примирительно:
- Да так, все как-то не срастается, редко бываю теперь в ваших краях.
- Как солома, ты сам то пробовал? - Спрашивает Аркан Пиджака.
- А ты как думал, ништяк солома, у меня фигня всякая не водится, - отвечает Пиджак и осекается глядя на меня.
Я делаю вид, что не обратил внимание на его слова.
- Раскумаримся по-человечьи, - продолжает Пиджак.
- Слушай, а этот Боб, он как, шарит, нормально сварит? - Спрашиваю его.
- Ништяк сварит, не сомневайся, даже лучше чем я, - говорит Пиджак и в его устах это звучит убедительно, уж что что, а варить Пиджак хорошо умеет, вся округа об этом знает. Профессионал, что говорить.
- Слушай, а чё это у Боба этого тут бардак такой? Здесь же жить невозможно! - Спрашивает Аркан Пиджака.
- А он и не живет здесь. Он туберкулезник, в диспансере туберкулезном живет постоянно.
- А мы это, не заразимся тут чем-нибудь? - Спрашивает Аркан испуганно.
- Не ссы Аркан, не заразишься, ты главное подальше держись от него, - смеется Пиджак. Тут в комнату входит Покойник.
- Чё это вы тут угораете? - спрашивает он.
- Да вот, у Аркана тут очко играет, тубиком от Боба заразится не желает, - говорит Пиджак посмеиваясь.
- Как там процесс? - Спрашиваю Покойника.
- В самом разгаре, еще немного и будет готово. Вонища там на кухне от растворителя, аж глаза слезятся! Так, а чего я пришел? Ах да, вот телеги вам, димедрол, давайте раскатывайте, наматывайте ватки - скоро будет готово, - и уходит опять на кухню.
Пока мы с Арканом все подготавливаем, Пиджак рассказывает про старые добрые времена, когда вокруг города были целые плантации мака. Милиция тогда не сильно гоняла наркош, ведь как бы официально в стране их не было, и поэтому они без особого геморроя успевали за сезон так затарится соломой, что практически каждому хватало до следующего.
- Прикиньте пацаны, - кричит Пиджак мечтательно, - у меня в подвале по несколько мешков соломы лежало, бывало зайдешь утром в подвал, ложку соломы зажуешь, и на работу. Даа, были времена, не то что сейчас, да и солома была не чета нынешней.
- А щас чё, не выращивают мак что ли? - спрашивает Аркан.
- Как же не выращивают? Опий же в медицине в полный рост используют. Конечно выращивают, теперь правда все намного строже. Вышки на полях стоят, охрана с автоматами, стреляют без базара - прошли времена золотые.
Пиджак глубоко, с сожалением вздыхает.
Мне тоже есть что вспомнить. Я рассказываю как было у нас в армии: мы ходили в караул, охраняли огромные склады с боеприпасами за городом, а рядом, прямо за складами, были огороды и там, помимо всякой плодово-овощной шняги, рос мак, причем в немереном количестве. Конечно, то был не опиумный, а простой, пищевой мак, но тоже штука не плохая. И вот в сезон, бывало выйдешь на пост, потопчешься немного, засунешь автомат в собачью конуру (у нас там по всему периметру, чуть ли не через каждые двести метров, конура собачья была с собакой), и за колючку, молочко с мака на бинт собирать. А потом, после караула, варили в каптерке и вмазывались. Тоже не плохие времена были.
Пока мы ностальгировали по прошлому, варщики закончили процесс. И вот они потные и немного усталые, торжественно вносят кружку с готовым раствором и ставят на предварительно расстеленную на убогой тумбочке газету. Все немного нервничают. Каждый из нас сотни раз уже испытывал этот мандраж, это предвкушение и каждый из нас очень хорошо знает, что может быть это последние минуты его жизни, а даже если и не последние, то по крайней мере, уж точно это очередной гвоздь в крышку его гроба. И все же мы как завороженные, трясущимися руками и еле сдерживаемым волнением, вытягиваем готовый, отбитый на димедроле раствор, каждый в свою телегу.
- Предупреждаю сразу пацаны, раствор походу сильный получился, лучше за два раза прогоняйте, - говорит нам Боб.
- Ничего, сильный не слабый, прокатит, - говорит Аркан, расстегивая ремень и спуская штаны. Ширятся как он, в пах - очень опасное дело. Тут уж если чего не так, задуешь или грязь какая-нибудь попадет, считай все, с ногой можно попрощаться, а то и хуже - ласты откинешь. Сколько раз мы ему это говорили, не слушает - уж больно упертый.
Очень большое искушение, прогнать весь раствор за раз, но я все же решаю быть осторожным.
- Толян, - говорю я Пиджаку, - вмажь меня пожалуйста, только все не гони, два с половиной прогонишь и хорош, остальным потом догонюсь.
Пиджак берет у меня телегу и без лишних вопросов, знает в какое место я обычно колюсь, прогоняет мне два с половиной куба.
Приход сумасшедший. Дыхание перехватывает, по всему телу мелкие иголки, меня мощно вдавливает в кровать. Вот это да! А чтобы было, если б весь раствор прогнал? Точно бы отъехал! Все смотрят на меня вопросительно. Через пару минут Пиджак спрашивает: - Ну как?
С большим трудом, еле-еле, шепотом выговариваю:
- Ништяк... очень круто... весь нельзя... за два раза... гоните.
Но поздно, вижу Аркан уже вовсю гонит. Все происходит как в замедленном кино, колени его все больше и больше сгибаются, глаза закрываются, рука с телегой разжимается и та падает на пол. Боб пытается подхватить Аркана, но не успевает и тот с грохотом валится на кучу всякого хлама.
- Вот сука, козел ё***ый, говорил же не гнать сразу, - кричит Боб и с силой начинает хлестать Аркана по щекам. Тот не реагирует, его лицо становится темно синим.
- Да чё ты его лупишь, - кричит Покойник, - не видишь он язык заглотил! Пиджак, ты чё тормозишь, помогай давай!
Они вдвоем пытаются открыть, стиснутый намертво, Арканов рот, чтобы вытащить язык. Боб стоит рядом со злобной мордой и сжатыми кулаками.
Вся эта ситуация мне видится как во сне. Не испытываю никаких эмоций по поводу Аркашиного отъезда. Кажется, начни сейчас рушится, с грохотом и лязгом, весь мир вокруг - меня это никак не коснется. Прет по взрослому. Глаза начинают медленно закрываться и я плавно уношусь мягким и нежным потоком. Доносится слабый, еле слышный, далекий предалекий зов "Вовчик", "Вовчик".
- Вовчик, бляха муха, очнись, слышь! - Открываю глаза и вижу склоненное надо мной лицо Покойника.
- Ты чё, тоже решил отъехать? - спрашивает он меня.
- Не, не, все нормально, я в порядке, глаза просто закрыл, - говорю я ему, понемногу приходя в себя.
Картина вокруг меня еще та, просто сюр какой-то: комната, больше похожая на помойку, валяющийся в углу на куче всякого хлама Аркан, в пиджаке и при галстуке, но со спущенными до пяток штанами, рядом с ним сидящий на корточках Пиджак, с дымящейся сигаретой в зубах и закрытыми глазами, чуть поодаль Боб в какой-то йоговской позе; сидит на одной ноге, прижавшись спиной к стене, кисть левой руки, сжатая в кулак, на колене левой ноги, правая нога закинута сверху, зажатой в правой руке телегой пытается попасть в вену на левой кисти, в зубах дымящаяся сигарета - полный улет, таких акробатов я еще не видел!
- Аркаша то как, живой что ли? - Спрашиваю Покойника, у которого обычный геморрой - никак не может вмазаться, вену не найти. Сидит сосредоточенный и хмурый, внимательно рассматривает свои руки.
- Живой вроде. Еле откачали, я уж было подумал все, отмучился наш артист. Прикинь, зубы сжал, хрен разожмешь, пришлось плоскогубцами, весь рот ему разворотили, но язык достали, я ему искусственное дыхание сделал - вроде как завелся, начал дышать. Так что жить будет. Поглядывай за ним на всякий случай, мало ли что.
Да уж, на этот раз повезло Аркану, хорошо пацаны еще не успели вмазаться, а то бы никто и не заметил, так и задохнулся бы. Дождались бы мы ночи тогда, да и оттащили куда-нибудь дохлого Аркана, подальше от подъезда - тут уж как говорится "не до сантиментов". Никто из нас от этого не застрахован. Труп есть труп, ему уже ничем не поможешь, а живым из-за трупа влетать, нафиг это нужно.
Покойник все мучается, извелся весь бедолага, все ему не попасть никак. Наконец он не выдерживает и просит Боба, чтобы тот ему помог. Боб уже вмазался, сидит с закрытыми глазами спиной к стене, ноги вытянуты - балдеет. Нехотя, медленно поднимается с пола и подходит к Покойнику.
- Только осторожно, смотри не задуй, ну его нафиг, - говорит ему Покойник.
Боб некоторое время рассматривает Покойниковы руки и наконец находит какую-то венку. Осторожно берет контроль, есть контакт. Медленно прогоняет ему половину раствора из пятикубовой телеги.
- Постой, постой, не вынимай пока, - говорит ему Покойник чуть слышным шепотом. Пару минут сидит с закрытыми глазами и отвисшей челюстью.
- Давай... гони... дальше, - шепчет Покойник.
- Ты уверен, не отъедешь как Аркан?
- Нее... все нормально... не ссы... гони до конца.
И Боб прогоняет оставшийся раствор. Вытаскивает телегу и несколько минут пристально смотрит в лицо Покойнику.
- Как ты, Андрюша, живой? - Спрашивает его.
- Дааа... ништяк кроет..., дайте сигарету пацаны.
Я прикуриваю сигарету и даю ее Покойнику. В комнате всеобщая идиллия, каждый прется по своему, кроме Аркана конечно, тот тупо лежит в отрубоне. Эх и поколбасит же его завтра! После вот таких отъездов, как у него сегодня, особенно сильно кумаришь. Да и рот ему весь плоскогубцами разворотили, язык доставая, теперь наверное дня три нечего жрать не сможет. Ну ничего, зато жив остался. Тоже, в своем роде, полезный опыт, может после этого случая начнет спрыгивать, а то все уши нам с Покойником оттоптал, "Надо спрыгивать, надо спрыгивать". А чего базарить то, если надо тебе спрыгивать, то спрыгивай, нефиг попусту трепаться. А если не можешь или не хочешь, то и не вякай - лучше от этого не будет, только хуже. Нее, у таких как Аркан, я их называю потерпевшими, которые по всем их жизненным раскладам не должны были присесть на ширево,