бабуси – сняли дом два «гуся»!» Поселив нас в это тараканье гнездо, работодатели без слов «пояснили» за кого они нас держат. Глядя на мою брезгливую рожу, Володя взвыл: «Ну, не злись! Найдём другую работу и смоемся отсюда!» Он чувствовал себя виноватым, так как дружба с «гусями» затеяна была им.
Не так просто: захотел – перелетел!.. Альтернативу нашим работодателям отыскать так и не удалось. Самостоятельно заниматься поиском, не было времени. Да и обстоятельства менялись быстрее, чем мы успевали что-либо предпринять.
2.
На следующее утро, «бизнесмены» привезли нас осмотреть «поле» будущих трудовых баталий. Масштабы впечатляли. На плоской возвышенности разместился целый городок, состоящий из двух-трёхэтажных коттеджей. Всего в поселении насчитывалось два десятка земельных участка. Территория «полиса» ограждалась забором; круглосуточно бдила охрана с собаками. Все дома были подключены к водопроводу, канализации, имелись асфальтированные подъезды и проезды…
«Город» звался «генеральским». Принадлежал он бывшему замминобороны (по тылу) генералу Шумялову*, со товарищи. (Имена и фамилии со звёздочкой слегка изменены) Геометрически весь жилмассив образовывал прямоугольник: четыреста на триста метров. В средние века площадь значительного по тем временам города Львова была всего лишь в два раза большей. На какие доходы соорудил сей град отставной «вояка», мы не спрашивали. Получили предупреждение, что все «лобовые» и праздные вопросы отправлены генералами в отставку.
Строили дома армяне (с помощью «дармовых» солдат) – быстро и некачественно. Строители не сподобились сделать даже элементарную гидроизоляцию фундаментов, отчего подвалы регулярно заливались грунтовыми водами. Проекты домов типовые; фасады унылые, из неоштукатуренного красного кирпича. Всё делалось с надеждой на быструю и лёгкую распродажу. Но генералы сильно просчитались. Удалось спихнуть лишь два коттеджа. Да и те продали своим же людям. Времена дефицита пригородного жилья быстро закончились. Не одни генералы придумали закапывать «шальные» деньги в недвижимость. Дачные «новограды» росли в Подмосковье, как грибы. От изобилия предложений, покупатель стал привередливым. Цены на «фазенды» сильно упали. Пришлось генералитету заселяться и обживать часть своих творений.
«Отставники» и стали первыми заказчиками у Максима и Миши.
Наша фирма уже успела «прославиться» на всю округу. Год назад, чтобы быстро освоить авансированные деньги, Максим уговорил своих рабочих устанавливать металлические ограждения в декабре – в лютый мороз. То есть, в самую стужу приказал разгребать снег, вырубать в остекленевшей земле ямы, заливать в них бетоном стойки, навешивать на стойки пролёты.
Как всё знакомо! Алчность австрийская или русская – результат всегда схожий: жди злорадного хохота, ругани и угроз, суетливого испуга и переполоха.
Весной ледяной бетон растаял, и заборы полегли, как осенние травы. Скандал учинился знатный!.. Максим схватился за голову; предрекал, что его расстреляют, кастрируют, повесят на лампасах, затопчут генеральскими сапогами! А уж, что погонят «сраной» метлой, был уверен на все сто! Но – ничего подобного. Кроме громкой брани, никаких санкций не последовало. Армейское «луженое» нутро заборное безобразие легко переварило. Более того, заказы множились; генералы деньги платили без проволочек. Нашаливший подрядчик низко бил челом. Добрячки-отставнички покровительственно хлопали его по плечу!
Тем не менее, причину позора следовало устранить. Восстановление забора и поруганной корпоративной чести стало нашим первым производственным заданием. Впрочем, никто и не думал краснеть от стыда. Похоже, что позором «призаборный» скандал считали только мы с Володей.
Погода стояла тёплая, и восстановительные работы можно было завершить в недельный срок. Тем более, что к нам прибыло ещё пятеро новых рабочих. Но неожиданно возникла проблема. Границы участков оказались несогласованными и стали предметом территориальных претензий. Некоторые соседи за клочок «родимой землицы» упёрлись насмерть. Никто не хотел отступать. Причём бой велся бесконтактно.
Зафиксировав, из-за оконной шторы, нашу самостоятельную попытку разбить кордон по статус-кво, резво прибежал один из наблюдателей и требовал переместить забор на полметра, в сторону соседа. А когда мы начинали уже рыть ямы под столбы, в комнатных тапочках выскочил возмущённый сосед-оппонент и криком требовал – вернуть всё взад! Потом начался обмен аргументами. «Боевые соратники» жутко матерились командирскими басами, переполошив ковырявшихся в грядках ворон. Те испуганно метались над «полем боя» и таращили свои чёрные глазки с верхушек окрестных тополей. Мы тоже бочком ретировались, поближе к спасительному лесу.
Понемногу запасы скверных слов иссякли, и пограничный конфликт уладили по-армейски – с помощью вышестоящего начальника. Как тот, седобравый, продавил желтым ногтём межевую линию на карте, так мы и отмеряли в «натуре». Армейский диктат иногда полезнее бесконечно апеллирующей демократии...
После заборов, настал черёд земельно-благоустроительных работ. Проектов, генплана, или хотя бы простеньких эскизов, не существовало вовсе. Но никто над этим вопросом голову себе не сушил. Вкусы генералов непритязательны. Их фантазии не выходили за пределы «стандартного» набора объектов – чтобы было где пройтись, присесть, выпить и закусить. Остальное пространство просили заполнить садиком или огородиком. Мои предложения – несколько переработать эту «тоску» творчески – наши руководители встретили в штыки. Прозвучал приказ: «Не мудрить; за всё уплачено; по-быстрому «слепить», что просят, и «смыться»!» Мотивы такой поспешности самопроизвольно «взошли», когда пригрело солнышко. Ещё до нас, на нескольких участках, «устроители блага» «смастерили» газон. Не имея «зелёного» понятия об устройстве сооружения, и не утруждая себя чтением специальной литературы, они просто перекопали глинистую комковатую почву участка, подмешали к ней торфа и засеяли эту «бодягу» семенами травы. Конечно, «канада-грин» взошла. Этот сорт взойдет и в заполярье. Но, из-за неутрамбованности почвы, газон получился с проплешинами. А зимой, плохо уплотнённая земля пошла «гулять» по вертикали. Образовавшиеся кочки и впадины сделали бесполезной газонокосилку. Во время работы она плясала и подпрыгивала, как «бобик» на ухабах.
Генералы страшно затопали ногами, заставляли Максима парикмахерскими ножницами стричь траву! Но, скоро устали и остыли; а генеральские жёны нашли прекрасное решение проблемы… Завели гусей! Белые стада газонощипалок справлялись с травой намного успешнее заморской техники, дополнительно производя удобрение и потомство. Мудрые птицы, оказывается, решают проблемы не только римские. Американские газонокосилки, за ненадобностью проржавели в сараях. Правда, никто не проболтался генералам, что, со временем, накопившийся гусиный помёт спалит своей кислотой всю травку. Промолчим и мы, ведь за всё уплачено...
Шло время. Постепенно формировался наш рабочий коллективчик. В общении, в делах, разговорах, шутках, в спорах познавались люди, проявились человеческие качества наших предводителей. Максим, сразу вызывал симпатию. Активный парень – постоянно в движении; решительный, с чувством юмора. Он был мотором всех начинаний. Лишь позже мы стали подозревать, что его энергичность суетлива и неорганизованна; решительность замешана на некомпетентности, и поэтому авантюристична; юмор – злой, циничный. Главная цель, которую он открыто декларировал – разбогатеть, неважно как. Сама работа интересовала его постольку-поскольку.
Часто Максим откровенничал о себе. По собственным рассказам, он – студент-недоучка. Три года промучился на радиотехническом факультете. Практикантом пришёл на завод и узрел на стене, в кабинете начальника цеха, грязный след. Это заводской босс, просидевший жизнь за рабочим столом, своим затылком натёр большое жирное пятно на штукатурке. Оно произвёло истерическое впечатление на молодого практиканта! Сальный след на стене – всё, что увидел Максим в будущей карьере инженера. В ужасе он сбежал из ВУЗа!…
Но – по мне, эта история – красивая байка, сочинённая для самооправдания. Обстоятельства «побега» наверняка были не столь возвышенно-драматические. Просто погнали студента-«сачка» за неуспеваемость – вот и вся «лирика»! Потом – «любимый» радиозавод; работа монтажником на конвейере. «Откосил» от армии; женился – развёлся. Так бы и подошёл своим темечком к обратной стороне, всё той же засаленной заводской стены. Но пришла перестройка – время жуликов и прохвостов. И взыграли невостребованные ранее страсти: честолюбие, жадность, алчность; неуёмное желание хапануть от жизни всё и сразу.
Про все последующие свои похождения Максим помалкивал. Проговорился лишь, что торговал мороженым, но был обобран и разорён коллегой по «цеху». Тот украл из общей кассы восемьдесят тысяч долларов и бежал с ними в Канаду. Во как учились «волчата» новой жизни!
После провала в «прохладительном» бизнесе, Максим стал искать более доходное дело. Подался в «зеленстрой» – входило в моду садово-парковое строительство. Основал с Мишей фирму, под дурацким названием «Лайт Виктори». На мой вопрос: «Почему по-английски?» - Макс хихикнул, что создаст транснациональную компанию… Ну-ну!
В отличие от Максима, Миша не строил столь грандиозных планов. Вперёд не лез; был на вторых ролях. Классическая «рыба – прилипала». И прилипал крепко; не гнушался «откусывать куски» у своего товарища. Несколько раз мы замечали, как он дурил «братана». К примеру: заплатит водителю грузовика за привезенный песок одну цену, и, тут же, при нас, отчитывается по телефону на большую сумму. Странная парочка. По-моему, они люто ненавидели друг друга…
3.
Но обратимся к собственным заботам. Наша рабочая команда состояла из старых знакомых, по Токобанку. Правда, то были не лучшие представители старой гвардии. Всё больше – «помагальники». А один, по имени Жека, вообще имел «прикид» блатного. Простецкий хлопец, даже улыбчивый. Но пальчик ему в рот я бы поостерёгся класть! Субъект – себе на уме. Поведение «пацана» мотивировалось одним словом: «хочу!» Беседовать с ним было даже интересно. Он внимательно слушал доводы и резоны. Вступал в диспут. Казалось, нормальные слова до его сознания
