Полночный рассвет

искрами, резная рукоять, сделанная под кость, идеально лежит в руке.
--Почему не вделал в лучемет?--интересуюсь я.
--Упала? Там же разъем не подходит. И прозрачность по стандартам не та. И вообще, лучеметы на монокристаллах решают. А камешек хотелось себе оставить. Догадываешься, зачем?
Понимаю, что тянуть  время бесполезно, и спрашиваю в лоб:
­--Эмерик, так ты БЫЛ Рэнцэ Миваку?
--Был,--упрямо наклоняет голову мантикорянин,--А это  теперь  что-то значит для тебя?
--Нисколько,--говорю, не задумываясь.--Ведь ты—истинное счастье для меня, и я удивлялась, как заслужила такое. Неважно, кем ты был, главное, что сейчас ты  Эмерик де Бранд с Мантикоры, самое совершенное создание во Вселенной, и я не оставлю тебя. Мы связаны клятвой!
И, обхватив драгоценного мантикорянина и уткнувшись лицом в куртку, я второй раз за день принимаюсь реветь, а Эмерик ласково гладит  меня по отросшим волосам. Кажется, он улыбается.

Что меняется с этого момента в жизни? Да ничего. Перчатку стараюсь не надевать, ибо зачем мне она. Так и ношу в сумке, завернутую в шелк. Эмерик думает, что зря я ее таскаю, все-таки сверхсплав, тяжелая. Ждем дальнейших распоряжений от ксантри, но она пока молчит. Разве что один раз, уже после того, призвала и расспросила, как мы докатились до жизни такой. Не знаю, почему, но мы выложили все, и про Рёксву-подлеца, и про леди Ирдрин, которую надо было срочно спасать, и как Эмерик пристроил меня в хорошие руки, то есть в гильдию наемников, как сам удрал из дома... Попробуй от ксантри что-нибудь утаить, с телепатией и астральным  зрением.
Единственное, что она не может—дозваться до существ, не обладающих телепатией. Но все-таки нескольких безответных ктена созвать удается. На них страшно смотреть: шерсть свалялась, от одежды остались одни лохмотья, и лишь немногие из них могут стоять на задних лапах. У всех—ошейники с именем и адресом. Суур-Нара мы узнаем сразу, он выглядит явно приличнее, шерсть вычесана от колючек. Весь этот зверинец вылизывается, лакает воду из фляжек и не обращает внимания ни на ксантри, на охранников. Ксантри едва слышно рычит сквозь зубы—не ожидала от нее звериных повадок—и на ктена это прекрасно действует. Вся оборванная компания замирает, вытягивается не хуже охранников, всем своим видом показывая, что готова слушать. Ксантри долго объясняет им, почему они должны помогать наемникам и в чем эта помощь заключается.

Все-таки, они не такие уж и пропащие. Например, безответные истребляют псов-нтхла, это жестокая, но необходимая мера—отличный нюх, умение выслеживать живых существ и способности, вложенные нтхла, делают их опасными противниками. Не скрою, мы с Эмериком успокоили несколько тварей, их даже не было жалко--не животные, не разумные существа, а изуродованные чудовища, управляемые йхе-нтхла. Тем более, нас наняли, чтобы защищать пушистиков.
А еще из безответных получились отменные разведчики.
Тот же Суур-Нар, оббегав пустыню вокруг города, заметил несколько хорошо укрепившихся отрядов йхе-нтхла.  На карте, конечно, показать не в состоянии, но подробно описать местонахождение каждого может. Так что мы с Эмериком, взяв по пять кошастых, выдвигаемся к двум ближайшим отрядам. Мы должны провести разведку и доложиться лично ксантри, которой нет  никакого дела до наших намеков про «перебить всех нтхла незаметно». Эмерик только хмыкает: «Опять заставляют заниматься не тем, что мы умеем, загнать бы сюда двух-трех Боевых Призраков», но все-таки выдвигается на запад, сопровождаемый  оборванными ктена. Голубой песок заметает его следы, а ктена, кажется, и вовсе следов не оставляют...
Нтхла обвели свой лагерь вихрем взметнувшегося песка, который неизвестно как удерживается в постоянном движении. Протянув руку к песчаной стене, я сразу же отдергиваю, окунув пальцы в пронизывающий холод. Неплохая защита от пустынного зверья, но не более того. Ктена преодолевают стену без затруднений, разве что начинают выкусывать льдинки из шерсти. Я несколько секунд пытаюсь отдышаться, единственная связная мысль «Эмерик бы этой защиты и не почувствовал».
Нажав маленькую кнопку на очках, запускаю режим камеры и старательно осматриваю укрепление. Штук семь, чтобы не соврать, излучателей почти собрано—такую конструкцию, один раз увидев, ни с чем не спутаешь. С полсотни йхе-нтхла. Десятка два других строений. Какие-то орудия, подобие ктенийских передвижных кислотных пушек, надо бы рассмотреть получше. И ни один йхе-нтхла не останавливает взгляда на нас. Кроме...какого-то странного существа. Точно так же оно передвигается по воздуху в двух футах от земли, точно так же обвито щупальцами, но гораздо больше напоминает человеческую фигуру. И оно видит меня. Когда оно подлетает, я застываю на месте. Как во сне, не могу двинуться. Почти не замечаю, как ноги увязают в песке.
Когда-то это был уллмарик. Ужасно исхудавший, с обесцвеченной кожей, под которой проросли щупальца, кое-где прорвавшие кожу и свисающие до земли. Парадный имперский мундир выглядит так, будто его трепали дикие звери.  Существо уже невозможно спасти—его собственные глаза аккуратно забинтованы, а  в центре лба сверкает красный глаз йхе-нтхла. На лице нарисованы две вертикальных полосы, а тощая косица когда-то была белой.
­--Я буду говорить.­--голосом, лишенным интонаций, произносит существо на приличном уллмарском.--Как Этельреда нашла меня?
Перед глазами разворачивается храм с высоченными сводами, многочисленное семейство Наганори на заднем плане, все с родовой росписью на лицах,  черноволосых Тарамоку несколько штук  присутствует, даже излечившийся Кинтаро.  Июмир, улыбающийся до ушей, держит меня за руку. Священник-арбант, на которого я смотрю снизу вверх, кажется, стоя на коленях, проводит мне по щекам большими пальцами, рисуя вертикальные полосы.  «А теперь поднимись, Этельреда Наганори»
 Императорский дворец. Император в золотой мантии приказывает взять под стражу... меня? И Июмира. За предательство. И только императрица вступается за нас.
И вот теперь через четыреста лет Июмир стоит передо мной, превращенный в чудовище.
­--Где тебя носило, трус? Предатель!--я сама не замечаю, что говорю,--Знаешь, что произошло с Уллмаррой? Нашелся подлец, изгнавший императорскую семью, утопивший теплую живую землю в крови! Почему ты, изменившись, не смог помешать ему?  
--Шпионмастер сделал то, что должен был. Сделка же с йхе-нтхла в обмен на долгую жизнь—наше личное дело. Этельреда нужна нам. Готова ли Имперская Леди вернуться во славу Уллмарры?
На иссохшем запястье еле держится потемневший серебряный браслет, украшенный тончайшей гравировкой. Пытаясь прочитать надпись, я едва замечаю, как щупальца обвиваются вокруг запястий.
Я пытаюсь отпрыгнуть назад, но только падаю на спину—ноги прочно увязли в песке. Чудовище, нисколько не похожее на легендарного шпионмастера, захлестывает меня скользкими щупальцами и поднимает над землей. Бедный Эмерик, будет страдать, что меня не уберег.
--Эмерик!--кричу я во весь голос.
Выхватив ампулу с ядом против нтхла, я вгоняю ее в белесую шею. Щупальца слабеют, и я приземляюсь на песок.
--Эмерик,--повторяю я и добавляю:--Рэнцэ.
Существо падает, поднимается снова. Теперь оно стоит на песке и возвышается надо мной на пол-головы. Глаз на лбу закатился и погас. Существо, бывшее Июмиром, срывает бинты с глаз.
­--Слишком поздно. Оно уже не умрет. Оно спит. Говори, Этель... --он рассматривает меня,--Стой, ты не Этельреда, кто ты?  
--Я Юкина Тэй, прямое воплощение Этельреды Тарамоку,--спокойно отвечаю я.--Культ Всехранителя не отрицает воплощений.
--Всехранитель... сколько же времени прошло...--Июмир приходит в замешательство.
--Примерно четыреста стандартных лет. За это время много чего произошло. В том числе и падение императорского дома, и лишь недавно новый император вернул себе трон.
--Как много... а я уже и не замечаю себя... только сейчас, когда оно спит. Обманули...  я хотел продлить жизнь...нам. Мы вместе...вечно...что может быть прекраснее...они обещали. Спящий нхтла не причинит вреда... вот, я принял его в себя...
 Существо растягивает иссохшие губы в подобии улыбки.  
--Йхе-нтхла действительно могут продлить жизнь?--интересуюсь я, отводя взгляд от браслета.
--Могут...у них есть устройство... возвращает в состояние, в каком нтхла был несколько лет назад... разум остается...тело меняется... я пользовался...поэтому еще здесь...
--Почему ты не вернул себя таким, какой ты был до нхтла?
­--На шесть лет только вернуть может... нтхла спящий просыпается долго... и однажды бы он все равно проснулся...  
Удивительно, как благородны в то время были уллмари, куда нам до них...
--То есть ты хотел навечно остаться с Этельредой?
--Этельреда... поранила ногу, но спящий нтхла не прижился к ней, и во время перевязки личинку нтхла вычистили из раны. А потом я стал меняться и бежал...так далеко и так долго... я уже не помню, кто я и... стоило ли оно того...я не знаю, жив или уже нет. Меня уже не спасти... если кто сможет... Маленькая уллмари...ты не Этель...но...освободи меня...
Едва я прицеливаюсь чуть выше бледно-голубых глаз, как стебли опутывают меня, пытаясь прорвать защитный костюм.
­--Я держу его,--шипит Июмир,--а ты освободи меня...не сейчас. БЕГИ.
      Я срываюсь с места и пересекаю стену на полсекунды раньше, чем стебли бы пробрались под маску. Собрав с себя заледеневшие отростки, осматриваюсь в поисках ктена. Они появляются из пелены взметнувшегося песка один за другим.
--Выдвигаемся обратно. Я увидела все, что нужно было. Докладываемся ксантри и к следующему.
  Мое счастье, что йхе-нтхла не стали нас преследовать, и что ни одного опасного животного не попадается на пути. Вряд ли я в состоянии держать оборону, да и иду, ориентируясь по следам ктена в песке, голова другим занята. Июмир, который сделал все для Этельреды. Любил бы он Защитницу так же, если бы она превратилась в чудовище? Думаю, да. И она тоже. Для нее бы Июмир всегда был прекрасным и отважным уллмари. Не вспомни я о Рэнцэ Воплощенном, тоже бы стала чудовищем. Так что Эмерик меня спас. А что я могу сделать для него? Только сопровождать его в нелегкой наемничьей жизни...  Уже добравшись до города, я понимаю, что не смогу даже мысленно называть Июмиром это ужасное и глубоко несчастное создание, больше йхе-нтхла, чем уллмарика. Нтхлаймир. Пусть так.

Вместо обители ксантри я отправляюсь в дом, доставшийся нам с Эмериком, неплохо бы попить и отдохнуть, пустыня может добить кого угодно. Да и поразмыслить не мешало бы...
Развалившись на подушках, мантикорянин не спеша потягивает свежее молоко, при  этом выглядит возмутительно довольным жизнью.
­--Юкина, а я портал нашел!
Я устало опираюсь на стену, стаскиваю очки и капюшон. Эмерик подает мне красивую керамическую кружку с холодным молоком. После нескольких глотков в голове проясняется.
--Я тоже нашла что-то интересное. Кстати...--поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, для чего приходится сильно задрать голову,--тебе не обидно, что я выбрала Уллмарского Плута... ну тогда, раньше... Что не тебя?
Эмерик смотрит удивленно, потом начинает непочтительно ржать. До слез.
--Ничего страшного, я бы тоже не доверял скользкому типу, задумавшему меня убить. Главное, что ты сейчас выбрала меня. А с какой целью