Полночный рассвет

Эмерик,––преследуемый…кем бы ты думала? Мафре. Оказывается, они давно уже посещали Ктрован, им же нужен кремний, а тут песка вон сколько.
Эмерик наводит луч фонаря на стену, на которой блестящей краской нарисованы существа, напоминающие ледяные глыбы. Рядом с ними изображены вполне узнаваемые йхе-нтхла—клубки щупалец с красными глазами.
––…так вот, мафре нужны еще и живые существа, это ты тоже знаешь. И решили они прибрать к рукам один из городов. Но кое-кому крупно повезло.
 На следующей стене—потрепанный, зарывшийся в песок корабль, на носу его весьма приблизительно нацарапан Мудрый Ворон со скипетром в клюве. И сам корабль очень уллмарского вида.
«А теперь давай выбираться, «Имперской Леди» сильно досталось»
Я рисовала это… И Ктрован, и корабль… Да быть не может… совпадение, у меня же нет интуиции, как у мантикорян.
––Эмерик, подожди…уллмари?––наконец перестаю я таращить глаза,––Что уллмарский корабль делает на Ктроване?
––А вот что!––довольный произведенным эффектом, Эмерик подсвечивает следующее изображение.
Перед нарисованным ксантри, выставившим лапы перед собой, стоят уллмарик и уллмарка, оба в имперской форме, он—в серой, с золотыми полосами, она—в белой.
Лица больше напоминают кошачьи, чем человеческие, но в глазах старательно  прорисованы крестообразные зрачки. У него—белобрысая коса до середины спины и яркие полосы на лице, у нее—черные волосы в крупную волну.
Июмир и Этельреда… Они спаслись! Я знала, что с ними так просто не справиться!
––Не прыгай от радости, разозлишь ксантри. Они не только спаслись, Юкина, но и дали хороший отпор мафре и их прихвостням. Плазменные пушки корабля обратили их в горстку пыли. Кстати, имена оказались сложными для ктена, и Этельреду они прозвали Белым Демоном, а Июмира—Рожденным Тенью.
Но я на какое-то время забываю об имперском корабле, потому что небо однажды окрашивается яркими переливами.




––Не смотреть на небо!––надрываюсь я, но уже поздно, некоторые ктена вцепляются друг в друга.
Охотники и оборонительный отряд, закрывая головы чем придется, не глядя стреляют капсулами усыпляющего газа, некоторых ктена загоняют обратно, под защиту стен города.
Насколько видно, в небо поднимается около двух десятков лучей. Всех нтхла, подобравшихся к городу, нет возможности сосчитать—они то появляются, то пропадают, создавая сплошную белесую пелену над голубоватым песком.
Был бы у меня хвост, я бы его поджала, а еще лучше—забилась бы в самую глубокую нору. Останавливает только стыд перед Эмериком, который спокойно смотрит вдаль с холодной улыбкой.
––Юкина, выводи своих. Только пусть голову берегут.
«Своих» у меня два десятка натасканных ктена с мысленно управляемыми пушками неслабых размеров, передвигающимися на восьми суставчатых ногах, и заряженными не кислотой, как подобные им оборонительные орудия, а ядом против нтхла, а у некоторых—легкие пушки в лапах.  
Вода в озере  начинает кипеть в прямом смысле, выбрасывая из себя клубки клейких стеблей, проедающие кожу, и длинные шупальца.
--Они прорвались за стену! Спасай поля!--кричат ктена, огромными прыжками спускаясь к озеру. Некоторых утаскивали под воду, некоторым удавалось побороть йхе-нтхла.
Ктена в броне из жучиных панцирей, и в очках же из маленьких панцирей с прорезями, стреляют из оборонительных кислотных пушек, которые все время перемещаются, иначе стебли опутывают их, выводя механизм из строя.
Эмерик ждет, пока йхе-нтхла полезут в ближний бой, между делом выцеливая их по одному из  лазерной винтовки. Я же отдаю короткий приказ своим ктена с легкими пушками, ткнув пальцем куда-то за спину. К ужасу всех остальных, они начинают стрелять по своим.  По тем своим, которые поддались гипнозу—их сразу видно, они, бросая оружие, рвут всех подвернувшихся когтями и зубами. Вдохнув умиротворяющего газа, они останавливаются, с жалобным мявом заползают в тень.
Кто-то тянет меня за рукав. Отпрыгнув от неожиданности в сторону, я созерцаю оборванного Суур-Нара, который неловко стоит на двух лапах.
--Охотник может помочь?
­--Спрячься лучше,­--отмахивается от него Эмерик, выцеливая глаз йхе-нтхла.
--Охотник не боится их. Их злые глаза не видят охотника, да.
 Опустившись на четыре лапы, он быстро, длинными прыжками спускается до озера и бросается в воду. Оттолкнувшись лапами от высунувшегося щупальца—на белесой коже остаются следы когтей­--перепрыгивает на другое. Я зачарованно слежу за этими полупрыжками-полуполетами. Взвивающиеся из воды щупальца и клубки стеблей почти касаются встрепанной шерсти, но не останавливают охотника Суур-Нара. Сдвинув очки со лба на глаза, вывожу максимальное увеличение.
Нтхла действительно не замечают оборванного ктена, покуда тот не вцепляется когтищами в глаз.  Когда на него бросаются другие нтхла, Суур-Нар, забирается по толстенному щупальцу, пытающемуся выдрать механизм насоса.
­--Охотник сильный!--заявляет он нам, и, отойдя в тень, старательно вылизывается.
Заглядевшись на этот медитативный процесс, я едва успеваю выстрелить из пушки в йхе-нтхла, поднявшегося к стене, и промахиваюсь.

Кажется, пелена вокруг города уже не такая густая. И излучателей стало меньше. Отстреливаясь из города, ктена неплохо так проредили вражьи полчища. Но почему тогда все ктена замерли, синхронно повернув головы?
На многоногой машине, сопровождаемой четверыми охранниками, восседает сама ксантри.
­--Один излучатель оставьте мне,­-повелевает она.--Наемники, вы идете со мной.
Сделав несколько глубоких вдохов, ксантри издает долгий победный рык. И все ктена срываются с места, переходя в наступление.
От газа, уничтожающего нтхла, слезятся глаза. Стрельба со всех сторон обращает нтхла в черную слизь. Те, что попадают под гипноз, пытаются стрелять по своим, но ктена отнимают у них пушки. Мы с Эмериком старательно расчищаем путь для ксантри, охранники сокрушают тех, кто подбирается слишком близко. А дальше происходит странное. Ксантри замирает, уставившись прямо в неподвижный глаз излучателя нтхла. Я запомнила и нарисовала это. В фасеточных глазах ксантри отражается небо, переливающееся яркими цветами. Дрожь пробегает по белесым щупальцам, удерживающим конструкцию излучателя, выпученный красный глаз наливается чернотой, и излучатель угасает. Кажется, йхе-нтхла жив, но парализован.
--Шестеро ктена, сосредоточившись, обездвиживают любого нтхла,­-спокойно произносит ксантри.--Я стою больше, чем шестеро ктена, намного больше. Вы,--обращается она к охранникам,--защищайте излучатель. Я позову ученых, и любой ктена обеспечит им свободный проход. Наемники? Почему вы еще здесь?  
--Стойте!--кричит оборванный, заляпанный слизью ктена в расколотом панцире.--Не нужно звать ученых. Здесь псы!
--Псы вымерли,--ворчит ксантри и поворачивается в ту сторону, куда указывает ктена.
Не могу определить, сколько их. Может, тридцать, может, полсотни. Согнувшись, как арбанты, они тащатся по песку, поднимая его целыми тучами. Длинные щупальца растут из их рук, похожих на лапы, и косматых спин. Густая шерсть закрывает глаза,  оскаленные зубы сверкают на солнце.
--Эти откуда выпали?--спрашиваю я Эмерика.
--Их очень давно вывели ктровани для охоты за ктена. Когда ктровани самоистребились, псы жили на руинах городов, пока не вымерли.
--На мой взгляд, они слишком живые. Поправить ситуацию, что ли?
--Не надо. Ксантри справится.
 И ксантри на самом деле справляется. Когда люди-псы останавливаются в отдалении, ксантри смотрит на них и вещает:
--Уходите туда, откуда пришли. Мы наголову разгромили ваших хозяев, и вам здесь не место. Уходите вслед за ними. Когда-нибудь мы встретимся снова, но не сейчас.
Псы падают на четыре лапы и разбегаются, и ни один из уцелевших йхе-нтхла не пытается их остановить. Ксантри поворачивается к нам.
--НАЕМНИКИ? Почему вы еще здесь? Я сказала—расчистить дорогу ученым!
­--Юкина, нас здесь не любят.--Эмерик прицеливается в непонятно откуда появившегося нтхла.
­-Нам-то какое дело, лишь бы платили.­--поддерживаю я, снимая с пояса газовую гранату.
Неделю, может больше, не случается ничего интересного. Нтхла не беспокоят. Ксантри к себе не пускает, да и на месте ее не бывает, все возле захваченного излучателя. Подумываем с Эмериком сколотить диверсионный отряд из безответных ктена, пожирателей корней. Почему-то их на самом деле не замечают нтхла. Может, дело в телепатии?  Ктена, лишившийся связной речи и разучившийся твердо стоять на двух лапах, распознается как обычное неопасное животное, коим и является. Думаю, псы их тоже не найдут. Запах, вот в чем дело. Мы наблюдали за общением безответные ктена с ирианами и другими ктена. Так вот, запах им не нравится, безответные не пахнут как ктена, а только пылью и песчаным корнем. С ксантри бы этот вопрос порешить, но к ней сунешься, пожалуй. Еще и голову откусит. Будем ждать, пока не позовут, рисовать и дрессировать ктена. Кстати, пушистики прониклись к нам если не дружелюбием и доверием, то хоть каким-то уважением.
Ксантри вызывает нас неожиданно и весьма необычным способом. Если до ктена она может дозваться телепатически, то на нас это не действует. Так что три ириана в золотых ошейниках настойчиво кружат вокруг нас, прихватывая за ноги. «Ведите,»--соглашается Эмерик. И тогда все трое, задрав хвосты, бегут вперед, поминутно оглядываясь, не собираются ли наемнички сбежать.
--Эмерик, какие они умные. Давай заведем себе хоть одного.­-предлагаю я.
--Да ну их,--отмахивается Эмерик,--не при нашем образе жизни.

Ксантри встречает нас в том же зале, но не в пример душевнее.  Когда Эмерик сообщает, что успокоители прибыли, она больше не рычит, что мы нарушаем тишину.
­--Это хорошо, что вы прибыли.  Йхе-нтхла не использовали излучателей раньше, но после осмотра излучателей и допроса йхе-нхла сильными телепатами, мы пришли к выводу, что сможем создать свои собственные. Могли бы. Но ктена не используют металл, заменяя его иными материалами. Ктровани... они использовали. Йхе-нтхла могли заполучить металл, раскопав любой из городов. Тогда почему не мы? Я не могу отправить ктена в пустыню на свой страх и риск. Это работа для вас. Можете ли вы облететь пустыню на...той штуке, которую привезли с собой?
­--...капсуле,--подсказываю я.--Конечно, на ней есть металлоискатели, обязательно найдем.
--Тогда вы найдете и расчистите место от опасных существ, если они там будут. Поставите устройство для обнаружения. И будете охранять ктена, покуда они не закончат работу. А теперь идите. И я не жалею уже, что призвала именно вас. Ктена,  обратившийся против своих братьев, опаснее любого существа. Хорошо, что вы избавили нас от необходимости бороться со своими же.
­--Эмерик, похоже, пушистики нас все-таки любят,--изрекаю я, удалившись на безопасное расстояние от обители ксантри.
Ириан, сидящий посреди дороги, оборачивается на нас с такой высокомерно-презрительной мордой, какую может изобразить только разумное существо.
...Третий час уже мы созерцаем бескрайние, почти океанские волны голубоватого песка и раскаленное до оранжевого небо. Сначала я с непроницаемым видом мысленно крыла всех и вся, особенно ксантри, потом начала радоваться тишине и покою. Никому от нас ничего