психериус

соответствует более неким возрастным критериям, а от того лишь, что выглядит со стороны весьма забавно и несколько гротескно. Эдакая пародия на самое себя.
Вот кто-то там, сейчас, сидит и во все горло рассуждает о том, каков должен быть следующий шаг. ШАГ! Всего лишь один маленький шаг, один из великого множества шажков, составляющих основу всего этого никому, кроме их самих не нужного, балагана. Они никогда не скажут, даже не намекнут о том, что они сами понимают под этим, вполне материальным словом. Это ли некое движение или иногда (!) только предположение о нем. Что является по своей сути ШАГОМ? Простая, нежно-розовая мысль, посланная с заданием прозондировать обстановку на расстоянии, непосредственно превышающем границы видимого/слышимого, - является ли она Шагом? Материален он, в конце концов, или нет?
Можно, можно, конечно, провалявшись с утра до ночи в мире, где все источает по отношению к тебе откровенную и безкомпромисную  недоброжелательность, иногда доведенную до степени взаимной и тихой войны, предположить, что нет ничего более материального в этом антиреальном мире, чем само понятие о ШАГАХ, которые, хочешь того или нет, а ШАГ ЗА ШАГОМ строят этот самый материализм. Этот чертов материализм!
Иногда становиться страшно от того, что все, ну абсолютно ВСЕ в этом и только в этом мире каким-либо образом, в конечном счете, сведено, как воронкой, в эту черную дыру с неимоверно огромной гравитацией, из которой уже ничего, по своему обыкновению, не вырывается. Что, мы заговорили о… страхе? Что, серьезно, мы говорим об этом?
Страх чего? Материи? С какой, собственно, стати?
Да с такой. Представь себе на одну ничтожную секунду, что эта самая материя уже, как бы, больше и не материя вовсе. Такое происходит настолько редко, что можно смело утверждать, что этого не происходит вовсе. Просто кто-то, кто очень сильно постарался однажды, не посоветовавшись с собственными Сильными, Главенствующими началами, доигрался и теперь не знает, что делать со всем тем добром, которое, словно цунами, свалилось на голову и смывает к себе, туда, где нет места логике и здравому смыслу. Тогда страх берет свое, в надежде, тайной надежде, поднять со дна уже почти рафинированного реализма зацепку, хотя бы самый мелкий символ, который позволил бы спасти несчастные корни «обыденно-привычного», гниющие и распадающиеся на глазах. Вот когда становится по-настоящему страшно. За себя, за будущее, за остатки того, что когда-то называлось «Мое и точка». Ты не знаешь, что делать в таких ситуациях, потому что ты в них никогда не бывал. И, кстати, мог бы и не быть, если бы не твой вечно задирающий нос инстинкт познания всего, что только может уместиться в контейнерах биологической памяти. Она, казалось бы, уже давно переполнена и из последних сил распихивает всякую ненужную ерунду в щели, образованные Нужным. Грозится лопнуть, но сдерживается и терпит. Думаешь – чисто из собственного всеобъемлющего альтруизма? Нет, не угадал, - смотрит, следит и высматривает пределы ТВОЕЙ ПРЕДЕЛЬНОСТИ! Или беспредельности?
А после, когда происходит все вышеописанное, просто погибает. Почему? Потому что объемы информации слишком велики. Они могли бы, конечно, не приниматься во внимание и быть отвергнутыми всем самым Разумным, что есть в арсенале, но ведь это, как говорят, Катастрофа, а при ней, как это принято, что-нибудь рушится. С этим ничего не поделаешь. Оно просто рушится, а ты стоишь и лишь наблюдаешь со стороны за процессом. Тебе это может не нравиться, ты можешь быть от этого в диком, неконтролируемом восторге, но это ВСЕГДА означает только одно – начало смутных времен, продолжительность которых зависит только от твоей персональной выдержки. А еще от ТЕРПЕНИЯ и способности переносить все налегке. А еще от твоего страха, который не есть всегда только лишь отражение самых предательски неустойчивых элементов ТЕБЯ, а просто, как природный регулятор, показатель предельно допустимого уровня адреналина, даже в самых темных глубинах твоего самого личностного.  Неприкасаемого, забронированного. И вот только не стоит думать, что туда ему – не дорога. Дорога! Самая прямая и ровная, лишенная всех знаков и препинаний, потому что это для него – первостепенно. Что такое суша и поверхность для него? Примерно то же, что объекты самой низшей, ничтожной повседневности для тебя. А все потому, что, подчинив себе все самое то глубинное добро, что, как ты сам мог бы подумать, всегда принадлежало одному лишь тебе, он получает ТВОЕ и только твое СПАСЕНИЕ! И даже не приобретает, а отдает в откуп тем случайным, нелепым, катастрофическим обстоятельствам, которые могут пройти в ущерб ЕМУ САМОМУ. А знаешь, почему? Потому что Он – Твое. Он сам это прекрасно понимает и видит. Это очень похоже на бескорыстную преданность своему хозяину, не требуя ничего взамен. И даже не от того, что от этого зависит ЕГО жизнь, но и чертова ТВОЯ! А его жизнь его заботит меньше всего.
Так происходит всегда, когда попадаешь в ситуацию, выходящей за рамки Твоего понимания. Знаешь, что берет верх в этих случаях? Далеко не простое опровержение слабыми Тебя концептуальной неправдоподобности всего происходящего. Это, если хочешь знать, возведенная в сотую степень БОЯЗНЬ того, что может произойти дальше. И даже не трезвая этого же оценка, а именно СТРАХ! Страх того, что твоя чахлая ладья памяти больше не выдержит всего того потока информации, который на нее свалился. Страх того, что твое собственное воображение не относит больше себя к чему-то, что принадлежит ТЕБЕ. И нельзя винить ни ту, ни другую, ибо обе, в итоге, оказываются жертвами ТВОЕЙ же неосмотрительности. Ты же, по привычке, начинаешь сбрасывать вину за происходящее на некие ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, которые-де не дали тебе возможности все расценить ТРЕЗВО. Деспотизм? Гораздо больше. Это – нежелание отвечать за свои же дыры в осознании вещей, которые, как оказывается, примитивны по своей природе. А в итоге получается, что всю работу за тебя выполняет все тот же добрый, лишенный всякой предрасположенности к тщеславию, страх. Если, конечно, не брать вещей и явлений, относящихся к Абсолютному Материальному плану. Там, обычно, меняются трактовки, и словам придается новый смысл, далеко не самый адекватный и соответствующий действительности. Только вот, какая действительность, на деле, является таковой, правда?
Там, в этой, если хочешь, действительности, только обязательно с приставкой «анти» все твои заученные догмы и убеждения примут, знаешь за что? За проявление конченой слабости и не примерной покорности, потому что ТАМ все совсем по-другому! Там никто и никогда не поймет, почему особенности восприятия сущего только в ИХ мире делятся вдруг на такое огромное количество акцентов,  что начинают отдавать третьесортной фальшью, пытаясь казаться одним из порядков художественной истины?! Там этому не верят. И нельзя сказать, что это несправедливо. Ведь просто там свои критерии истины, вот и все. Там, такое важное и во многом спасительное начало в мире противоположном, как Страх, окрашивается в цвета, враждебные существующему режиму, просто не приемлемые моменты биологической жизни, по большинству своему, мешающие и не дающие мыслить РАЦИОНАЛЬНО, в то время, как где-то, в ничтожно малой форме бытия, не различимой невооруженным глазом, превращается в Золотого Тельца, спасательный круг, без которого все усилия и движения в этом мире просто ОПАСНЫ!
В конце концов, задаешься одним единственным и нелепейшим вопросом: что же это за мир, где все самые привычные и понятные (!) акценты мира противоположного перестраиваются с точностью до наоборот, начиная казаться чем-то фантастическим до абсурда и смешным до не грамотно поставленной трагикомедии? Да, собственно, мир, как мир, только со своим, индивидуальным, что нигде и никогда не было запрещено (?), мировоззрением. Мировоззрением противоречий, неограниченных и стабильных, отвергающим все общепринятые эталоны некоего «всеобщепринимаемого», как просто не вписывающегося в общую концепцию структуры СВОЕГО Мира. Да и противоречий ли?!

М смотрел на нее сквозь черный бархат и не мог понять ее скрытого волнения. Она смотрела на него своим затуманенным густым облаком темного желания и не силилась сделать первый шаг. А он это понимал. Но дико хотел прикоснуться к ней и испытать ее в СЕБЕ. Она протягивала к нему руки, обнажала влажные, от волнения, плечи и тихо стонала. Хотела что-то сказать, но хорошо чувствовалось, что не то, что она ХОТЕЛА БЫ сказать. Что-то, что спасло бы его, что-то, что сблизило бы их, что-то, что просто сделало бы вещи проще. Она создавала вокруг себя завихрения эмоций и черных чувств, но не могла об этом сказать. Она кружила в безумных танцах, но не могла переступить черту, словно кем-то очерченную. И он тоже. Он лишь наблюдал за совершенством ее передвижений в этом стесненном пространстве, за скрытым ходом ее бархатных мыслей и не мог пошевелить даже пальцем. Он слишком верил в ее всепоглощающее волнение, и сам начинал терять контроль,  которого не чувствовал, но в котором был уверен. Он боялся, что все это может прекратиться сию же  минуту, она боялась того же. Он думал о том, что этого больше не повторится, и она думала о том же. Она приближалась к нему и шептала что-то. О том, как здорово быть наедине с пустотой, как хорошо, когда тебя преследует призрак совершенства во взгляде, когда ты можешь смотреть ей прямо в глаза и выбрасывать из сознания все, что не имеет к ней никакого отношения. Она обязательно ответит тебе тем же. Она наградит тебя за твое терпение и даст тебе то, чего ты никогда ранее не испытывал. ОНА ЭТО ЗНАЕТ и никогда не даст тебе повода усомниться в этом.
Но сейчас она чувствует что-то. Или она предвидит что-то. Она чувствует это настолько сильно, что это не дает ей покоя, потому что это вопрос ЕЕ жизни. Связывая свое экзистенс с кем-то, она понимает, что все это имеет одно начало и все, что имеет к этому хоть какое-то отношение, стоит ее внимания. Всеми своими движениями она показывает, что должно что-то произойти. Уголки ее невидимых глаз кровоточат, уголки ее скрытых губ болезненно сжались, он это очень хорошо чувствует, облако ее внутреннего напряжения закралось во все щели этой чертовой каменной капсулы, и тихо разлагает ее на молекулы. Сейчас они оба чего-то ждут. Она знает это точно, и он полностью ей доверяет.

Это вполне посильный эксперимент. Это никогда не выходило за рамки «Абсолютной невозможности». Это то, что, в любом случае, заставляет того, кто в самый последний момент дает свое согласие утвердительным кивком головы, дать оценку своим возможностям. Все это способно изменить картину общего положения вещей, но только если ты серьезно задумываешься об этом. Тебе дадут огромное количество бонусов, тебя осыплют цветами и, возможно, подарят много разноцветных стеклышек, сквозь которые можно будет наблюдать удивительные преображения всего, что окружало тебя до того, как тебе в голову пришла самая абсурдная в твоей жизни идея. Идея принять позу, при которой пережимаются все ходы для воздуха, когда глаза затягивает фиолетовое бельмо, но когда ты, все же, твердо уверен в том, что это здорово. Потому