психериус

ВСЕ. Вода, капли воды или струи воды. Сложно понять, когда скорость звука в этом мире такая ничтожная. Струи. Где-то в нескольких шагах отсюда. От постели. Он в постели? Он в постели! В своей постели, напротив которой, так вот просто СНОВА висит зеркало, отражая темноту. Он дома!
«Ведь все помню? Ведь все отложилось? Все, твою мать, в этой башке! Зачем меня вернули? Подышать свежим воздухом, глотнуть минералки и – снова, да? Учетная комиссия готовит таблички с номерами, переговаривается между собой и вообще хорошо себя чувст…»
Вот, снова. Снова все начинает смешиваться. К звукам воды добавилось еще что-то. Вздохи, сдавленные крики или еще что? Оттуда же, за стеной. Действительно, ведь там может быть все что угодно. Его фантазия уже давно несовершенна настолько, что смеется сама над собой, даже не пытаясь заниматься каким-либо творчеством. «Обезьяна смотрит на шкаф с фраками и думает над тем, какой же одеть, если сегодня в гости к ней приходит свинья! Ладно, все это должно когда-нибудь родить иммунитет, а после – полную невосприимчивость к таким вещам. Что там опять?!»
Ф поднялся с постели и тут же осел обратно - голова на секунду взорвалась яркой вспышкой. «Похмелье!»
По квартире снова прошелся тяжелый хриплый вздох и ноги подняли тело сами собой. «Это будет как всегда интересно! Не хватит никаких дневников, чтобы все записать, мать вашу! – Ф вышел в коридор и в нос ударил запах, прогорклый и мерзкий запах гнили, - О! Вот это я понимаю! Энциклопедический подход, - из проема ванной бил свет. Все громче звук льющейся воды, все тяжелее вздохи… кого? Кого же еще? Его жены! – Несмело все. Неловко, тяжело и безо всякого умения. Он ОЧЕНЬ, все еще, боится. Боже, как он этого не хочет!
Сперва глаза поймали, само собой, яркий свет ванной и на минуту ослепили сетчатку. Снова крик, картинка внезапно восстановилась и Ф увидел все, чего так не хотел: в окровавленной ванне лежала… сидела его жена. Мокрая, сплошь в непонятной липкой жидкости, с задранным платьем, изорванным в клочья. Цепляясь исцарапанными пальцами и обломанными ногтями за края ванны, она тяжело ловила воздух, стараясь проглотить его как можно больше. Впившись в Ф стеклянными глазами, она старалась что-то сказать, но воздух мешал ей. Лишь задрала платье выше и взглядом попросила его посмотреть туда.
Где, в принципе, ничего не было. Кроме огромного «кесарева» и пустого, со струйками стекающей крови, живота. Маленькими ручейками она стекала в дыру, уволакивая за собой мелкие ошметки плаценты и пуповины.
«Я хотела оставить его себе. Посмотрела на него и почти влюбилась в эту кроху. Но… родословная…»
- Она сказала, что хочет оставить его себе, - сквозь хрип и литры воздуха, она смогла, - но ей не нравится родословная…
Ф оперся на дверной косяк и медленно осел. Все, наверное. Почему это не должно быть финальным номером программы? Почему они могут думать, что его разум имеет какие-то границы? Почему они его так ПЕРЕОЦЕНИВАЮТ?! Разве планктон может придумать хоть какие-то хитрости, чтобы уйти от кита?
Глаза просто смотрели на окровавленную плитку, уши просто ловили хрипы его жены, нет больше продуманных сценариев!
- Ты ведь никому об этом не скажешь, правда? – Что? Почему ее голос такой естественный? – Это ноша. Быть женой психиатра – большая и тяжелая ноша. На самом деле они никогда не думают о том, что чувствуют их близкие.
Ф слышал и УСЛЫШАЛ все, что она сказала. Он боялся, но понимал, на чьей стороне сейчас разум. Ведь он давным – давно должен был встать, нет, взлететь, сорваться с места, чтобы поскорее добежать до телефона, позвонить медикам и обо всем рассказать. «Как это бывает в нормальном мире здоровых людей, да?» Зачем что-то фильтровать и отсеивать в своей голове, если за тебя это с радостью делают другие?!
- Наверное, я сдохну здесь, как псина! Или буду пить через вену чужую кровь на больничной койке вместо апельсиновых соков, да?! – ее горло взорвалось острым, ржавым хрипом. От боли закрылись глаза, и проступил пот.
Тело послушно стало подниматься. Медленно. Настолько, насколько этого не хотели ноги.
Снова коридор, темнота и вся эта гребанная сущность в ней. Разве ж он не труп с севшими батарейками, когда путь до вон той красной штуки с прозрачными кнопками занимает у него больше времени, чем вся его практика в трезвом мышлении? Какой номер? Как они обычно звонят им?
Рука сняла трубку и поднесла к уху. Что, неужели там обычные гудки? Неужели он не услышит там голоса этой твари, которая, наверное, уже давно и очень соскучилась по нему? Гудки… гудок. Палец нажал три цифры, и мозг принялся ждать.
«Доброй ночи, вы дозвонились в службу скорой медицинской помощи. У вас что-то прои…»
Оттуда, из ванной. Такой грохот, что рука уронила трубку. В коридор вышла окровавленная жена, держа в руке кран от смесителя. Ее разорванный живот свисал лохмотьями, те волочились по полу, оставляя за собой влажные следы. Она улыбалась. Шла на него, смотрела в глаза и улыбалась. А когда расстояние между ними сократилось до пары шагов, размахнулась, и с невероятной силой врезала кран в его левый висок. Блеснула молния, голова встретилась с полом, глаза начала заливать кровь.
- Да ты просто серийник! Вошел во вкус?! – еще несколько ударов по спине, - Поделишься со мной вариантами грамотных убийств?! Ты же теперь квалифицирован!
Ф попытался вскочить на ноги, но ее нога, тяжелая и стальная, с размаху ударила его в живот. Тело отбросило к стене.
- А еще я хочу получить урок на тему правильного эмоционального состояния в момент НАСТОЯЩЕГО, красивого убийства! Ты, надеюсь, не будешь брать с меня много?! Я ведь твоя ЖЕНА, ублюдок!!!
Глаза успели схватить тонкую полоску света где-то повыше пола. Дверь. Если суметь до нее дотянуться…
- Ты думаешь – ЭТИ фокусы обходятся мне дешево?! – удар, - Я плачу за них отсутствием радости быть там, где мне хочется, слышишь ты, падаль?! И если ты до сих пор трахаешь собственное тело своим же существованием, то это не твоя заслуга!!!
Рука нащупала ручку, потом резко рванула ее. В глаза ударил спасительный свет, и тело вывалилось наружу.
- Ах, какие мы умные! Ты не помогаешь следствию, дорогой мой! Слишком много улик!
Он уже не слышал ее. Тело кубарем скатывалось по лестнице и, казалось, разваливалось на части. А когда перед ним распахнулась тяжелая дверь подъезда, и ночной воздух холодным огнем прочистил рассудок, что-то внутри слезно попросило не останавливаться. Спина со скрипом выпрямилась, глаза осмотрелись и ноги зашагали. Он почти машинален.
Быстро. Так, что скоро заныли ступни. Но с кем? С кем ему ЕЩЕ говорить, как не с тем, кто стал для него той отправной точкой, откуда берет начало все, что с ним творится? Конечно же, он не знает, что сейчас происходит с ним. Не знает, вышел ли он из того ада вслед за ним. Он точно не мог оставить все, как есть. И уж точно он тоже ищет сейчас. Им просто необходимо так!
На улицах никого не было. Так тепло и тихо, что в это уже не верилось. Каждая клетка организма ждала чего-то нового. Новых приключений. Новой встряски. Но ничего не происходило. Где-то вдалеке шумел какой-то завод и больше ничего. Прогретый за день воздух не остывал и стоял полным штилем. Такая вот идиллия, нарушаемая иногда звуками проезжающих поблизости машин. Ф останавливался, оглядывался, всматривался во мрак, вздрагивал от  стуков оконных рам в старых магазинах и шел дальше. Дорога казалась слишком долгой. Было пройдено, вероятно, слишком много, чтобы быть простым путем от дома к клинике, по пути в которую он уже успел изучить каждый камешек в старом асфальте. Или он уже не в состоянии ориентироваться во времени без часов?
Оно. Огромное зеркальное здание частной клиники, наконец, всплыло из темноты. Полностью слившееся с ночь, оно больше походило на отполированную до блеска  гору, ловящей на себе редкие отблески. Ф никогда еще не видел его в такое время. «Тогда была совсем другая жизнь?»
Он понимал, ЧТО и КАК думают о нем в последнее время все, без исключения сотрудники центра, и особенно охранники, рассказывающие друг другу по ночам о том, какие номера выдавал накануне их «главный» специалист. Поговаривали даже, что один из них, молодой парень, только что вернувшийся из службы в вооруженных силах, однажды зашел к генеральному и кое-что нашептал тому о ночных визитах на рабочее место их психиатра. Босс нахмурился и сделал в своем толстом ежедневнике какую-то запись. А стоматологи и вовсе принялись придумывать анекдоты.
Однажды Ф, подходя к выходу, видел, как две молоденькие медсестрички (медсестрички!) хихикая перешептывались и тыкали в него пальцами. Затем крутили ими у виска и демонстративно отворачивались. Они, видимо, очень многое повидали в своих жизнях, думал тогда Ф.
Сквозь тонированное стекло входной двери проявилось угрюмое лицо охранника. Сидя в освещенной маленькой настольной лампой комнатке, пожилой и крепкий мужчина, которого Ф считал единственным нормальным человеком во всей клинике, поднял голову и всмотрелся в темноту, туда, откуда послышались шаги. Именно его Ф когда-то угостил пивом. Но после того, как его нервы сдали, тот начал относиться к нему с недоверием.
Отложив в сторону газету, он вышел из своей маленькой комнатушки и подошел к двери. На его лице не дрогнула ни одна жила. Лишь хладнокровно щелкнул замком.
-   Вы?
- Доброй ночи. Я прошу прощения, что беспокою вас, но мне необходимо срочно попасть к себе в кабинет.
-  Встречно прошу прощения за идиотский вопрос, но вы знаете который час? – таким людям стоило бы работать в морге, их ничем не проймешь.
- Я понимаю, что доставляю вам неудобства, но это очень срочно. Один из моих пациентов срочно нуждается…
- Идите, - ему абсолютно не хотелось выслушивать новую историю об очередном полоумном, которого ринулся спасать их доблестный доктор, которому, похоже,  куда важнее коллекционировать эти самые истории, чем лежать в одной постели со своей женой. Ему самому давно нужна помощь. Самая квалифицированная.
Охранник отошел в сторону, пропуская ненормального доктора, как-то странно отводя глаза. Видимо, боялся столкнуться взглядами и заразиться умственной ущербностью?
- Благодарю вас.
Прогуливаясь по темным коридорам, Ф то и дело  натыкался на колонны и углы. Поднимаясь по лестницам, он постоянно спотыкался, падал и больно ударялся коленями. Тихо выругивался, поднимался и шел дальше. У кабинета психолога он наткнулся на стулья для посетителей, и со всего маху грохнулся на спину.
«Сука! Только и умеешь, что строить семейные гороскопы, трахать своих помощниц и пичкать коридоры стульями для задниц идиотов, которые не могут разобраться со своими проблемами сами! Зато зубы всегда белые и виски под боком!»
Ф схватил стул и швырнул его в дверь соседа. От стула отлетела нога, оставив на матовой поверхности глубокую и длинную царапину. Оглушительное эхо пошло гулять по всей клинике, отражаясь от дверей к окнам и обратно.
«Ему ведь не придет в голову выяснять причины шума? Подкрепление не вызовет?»
Ф подождал еще минуту и, убедившись в том, что внизу никто не напуган и не застигнут врасплох, сделал еще несколько шагов по направлению к своему кабинету, достал ключи и повернул замок. Дверь открылась, по коже прогулялась мелкая