Мадам из круиза.

насильник заснул мертвецким сном.

На следующее утро Алла возмущенно отчитывала Тодорова:
- Что ты творишь? Как ты вчера напился! Ты меня изнасиловал в другое место…  Я, чуть сознание не потеряла, думала от боли крышу головой проломлю. Как не заорала, не знаю. Даже Витя ничего не заметил, чем мы занимались. Сейчас ходить не могу – болит... Поехали в Новотуринск, за тобой приглядывать надо.
Алексей не знал, куда от стыда деть глаза. Заехали в Куровское. Их встретил встревоженный Саленко. На Петровиче не было лица:
- Прочитал утром сводку по району: дорожно-транспортное происшествие ВАЗ 2109 красного цвета,  ночью на трассе Кзыл-Жар – Софиновка, столкнулась с трактором К – 701 едущего без габаритного освещения. В результате столкновения водитель легковой автомашины и два пассажира  скончались на месте. Я все телефоны обзвонил. Надо же какое совпадение!

Взяли с собой Оксану Саленко. По дороге Мадам рассказала:
- Помнишь, что вчера Петрович учудил? Напился и говорит: «Да она женой моей будет!» вот дурак, все так и упали!
- Так он тебе не брат?
- Нет, он очень близок нашей семье, я его, поэтому братом называю.
Тодоров одолели раздумья: «Бааа… значит, их связывают не родственные связи… и начальник милиции в ее сетях! Какой талант!»
Въехали на территорию Курганской области. Алексей все не решался сказать любимой, о том, что в его квартире живет молодая девушка. Он решился на этот шаг только, когда проделали две трети пути, рассудив: «Обратно возвращаться поздно, а пока доедем, поутихнет», и доложил о своем «грехопадении». Алла молчала, затем негромко стала накручивать ситуацию:
- А почему ты мне раньше не сказал? Я понимаю почему – обратно уже не поеду, и перед городом еще время есть, чтобы успокоиться, а то не ровен час, ей глазенки выцарапаю.
Позднее в своей квартире Тодоров испытал сильнейшее унижение за всю свою жизнь. Ему пришлось объяснять Марианне, почему она не может более проживать в его квартире, должна собрать вещи и уехать из квартиры, а также не может более работать в «Орфее». Девушка своим благородством, чуть не убила Алексея:
- Алексей Александрович, я все понимаю, не нужно ничего объяснять.
Тодоров понял, что он последний негодяй – Марианна потеряла из-за него работу, и ей нужно было искать место, где можно приклонить голову.
На следующий день Оксану определили в больницу. Тодоров с головой окунулся в рабочие будни.    
Для оплаты бензина требовалась приличная сумма денег, которой в «Орфее» не было. Поступавших средств от продажи векселей, едва-едва хватало, чтобы оплачивать ранее проданные векселя. Ситуация становилась угрожающей. Только торговля ГСМ в Казахстане могла спасти от финансового краха. Чтобы оплатить первую партию в 1000 тонн бензина и, наконец, запустить механизм торговли, Тодоров решил расстаться с крупным пакетом акций местного банка. «Орфей» являлся крупным акционером банка «Тураинвест».  Коммерческий банк не обладал большими активами, для его развития требовались инвестиции и, представлял интерес только в случае скупки контрольного пакета, чтобы стать «карманным банком» какой-нибудь финансово – промышленной группы. Соответственно покупателей долго не находилось. Спустя пару месяцев, к «Тураинвест» проявился интерес. Крупное производственное объединение «Сибгаз» находилось на севере Новотуринской области, производило товарный бытовой газ и имело крупные обороты. «Газовикам» необходимо было иметь «свой» банк в областном центре, для обслуживания крупных финансовых потоков. Продавец и потенциальный покупатель ценных бумаг никак не могли сойтись в цене. Продолжительные переговоры не приводили к конечному результату. Фактор времени был на стороне «Сибгаза», дальнейшее затягивание грозило сорвать сделку и похоронить холдинг Тодорова. Алексей решился продать ценные бумаги по цене в два раза ниже запрашиваемой, и покупатели согласились. Наконец документы по переоформлению акций были подписаны, но началось затягивание оплаты со стороны «Сибгаза».

Глава 7

Аксинья Саленко мчалась в Новотуринск, не давая шоферу сделать ни одной остановки. После разговора по телефону с лечащим врачом она чуть не лишилась дара речи. Лицо у матери было мокро от слез, она как будто второй раз обрела своего ребенка. Ехали по самой короткой дороге, сквозь лес и глухие деревни. Через шесть часов после отъезда из дома она смогла обнять свою Оксанку в палате Новотуринской Областной детской больницы.
В кабинете заведующая эндокринологическим отделением строго отчитывала:
- Ваша девочка могла умереть в любой момент, если бы ее не привез на обследование ваш знакомый. В Казахстане ее лечили неправильно. Лекарство, которое ей вкалывали совсем не подходит, могла случиться кома.
- Да, у нас даже элементарного аспирина нет.
- Мы нормализовали состояние. Снизили с двадцати двух единиц до семи. Еще один курс и можно еще понизить.
Оксана за месяц окрепла, румянец играл на щеках. Она была жизнерадостна и весела.

Врач продолжила:
- Девочке необходимо постоянно измерять содержание сахара. Также нужно приобрести портативную шприц-машинку.
Позднее Вержбицкая успокоила:
- Купим Ася, поездим по аптекам.
В тот же день, вечером перед отъездом Алла исполнила обещание:
- Бери аппарат. Нашла на базаре, за двести долларов сторговалась.
У Аксиньи от услышанной суммы подкосились ноги, ее зарплата учителя не превышала двух долларов. Она предусмотрительно взяла с собой золотую цепочку с кулоном, купленную еще в застойные времена. Она достала золото и передала Вержбицкой:
- На, возьми.
Мадам оценивающе повертела в руках и положила в карман:
- Постараюсь продать за двести баксов.
Аксинья не могла отделаться от мысли, что Вержбицкая как будто примеряла цепочку на себя. Потом в Казахстане ей предложили шприц-машинку за пятьдесят условных единиц. Аксинья только покачала головой, вспомнив Мадам.
Из больницы она поехала в офис «Орфея», чтобы поблагодарить Тодорова. Аксинья, когда зашла в приемную и увидела столпившихся посетителей, подумала, что придется ждать, но Тодоров вышел из кабинета и пригласил войти. Она смотрела на Алексея и не знала, как выразить к нему свою признательность. Он стал для нее самым родным и близким человеком. Он спас ее единственную дочь.
- Я хотела заехать и сказать вам спасибо!
Алексей понимал ее чувства, но в этот момент ему некогда было разговаривать. Отовсюду на него оказывалось давление. Круг сужался. В приемной ожидали двое вкладчиков. Он знал, что сейчас его будут терзать, как на пытке одним вопросом: «Когда вернешь деньги?», а он будет твердить: «Не волнуйтесь, у нас временная задержка, все выплатим». Поэтому сейчас все его мысли, были заняты предстоящим мучительно больным разговором. Он только кивнул в ответ на слова матери Оксаны. В кабинет вошла главный бухгалтер, и заупокойным голосом стала причитать:
- Алексей Александрович пришел Хлыстов, грозится все разнести нас тоже, если не выплатим деньги. Он у вас в приемной сидит.
- Сейчас разберемся.  
Аксинья поняла, что ей нужно идти:
- Я вам благодарна на всю жизнь Алексей Александрович.
Обернувшись на выходе, она посмотрела на Тодорова, он сидел застывший в одной позе, уставившись в одну точку. Пробыв в офисе «Орфея» всего несколько минут, она физически почувствовала какую-то обреченность, витавшую в воздухе: «Достается ему, и все-таки нашел время для моей Оксанки! «Мой» обещал помочь, ему обязательно нужно помочь!»
- Едем домой, - садясь в машину,  с вздохом облегчения сказала шоферу счастливая мать с дочерью, и они поехали в родные места.
Хлыстов был одним из крупных вкладчиков «Орфея». В кассе денег не было, и ему не могли оплатить вексель. Поступления ожидались только от новых клиентов вкладывающих деньги в «Орфей», которых с каждым днем становилось все меньше и меньше. Разъяренный векселедержатель ворвался в директорский кабинет:
- Где мои деньги? – заорал он.
Алексей сохранял спокойствие:
- Не беспокойтесь, у нас задержка. Не можем вывезти продукты из Казахстана.
- Я тебе дам продукты, выкладывай мои десять миллионов.
- Я вас прошу подождать неделю.
- Ну, подождите Иван Васильевич, продукты поступят, через неделю сможем вам отдать, - вступила в разговор Остоженко.
Клиент, поняв, что денег ему сейчас не отдадут, несколько «смягчился»:
- Ладно, господа, если через неделю не будет, можете гробы заказывать.
Хлопнула дверь, сотрясшая стены, с потолка посыпались кусочки краски.
- Что делать то будем Алексей Александрович?
- Что делали, то и будем делать.
- Ох, тяжело…, люди идут, а мы как попугаи повторяем одно и тоже: «Подождите, подождите». Все делаем, чтобы успокоить, но сил уже нет. Не знаю, что дальше…        

Каждый день Алексей звонил брату Вержбицкой, который по ее уверениям занимался пробиванием разрешения на вывоз двухсот тонн зерна закупленного Аллой на деньги «Орфея» и каждый раз слышал неутешительный ответ:
- Еще госзаказ не выполнен, граница закрыта Александрыч. Я бы с удовольствием, но что поделаешь, с властями не поспоришь.
От услышанного, настроение становилось все мрачнее. Тодоров уже много времени находился в нервном, перевозбужденном состоянии от катастрофического финансового положения компании. Вкладчики требовали денег. «Орфей» существовал тем, что брал деньги у одних, а отдавал другим вкладчикам. Между тем давление кредиторов усиливалось. Каждый день рос долг от выплаты процентов за использование заемных средств. Алексей понимал, что если прекратиться поступление новых вкладов, то хрупкая плотина рухнет и финансовую компанию захлестнет поток долгов. Женщины из бухгалтерии выкручивались и убеждали вкладчиков как могли. При наступлении срока платежа они говорили:
- Приходите, через неделю. Деньги не поступили. Зерно застряло в Казахстане.
И так далее и тому подобное. Когда успокоенный вкладчик уходил, приходил другой. По истечении недели приходившему вперед вкладчику, кое-как вексель оплачивали. Но появлялся следующий векселедержатель с истекшим сроком выплаты. Поток вкладчиков требующих деньги угрожающе рос. В воздухе сгущались грозовые тучи.

Мадам решила заново сделать ремонт в квартире и, невзирая на сопротивление Тодорова, решительно взялась осуществлять задуманное. Совместными усилиями в гостиной переклеили обои, переставили по-новому мебель, перекрасили некоторые стены и части интерьера. Жилище приобрело другой, более утонченный вид.  
- Ну, вот совсем другое дело, - Алла удовлетворенно окинула взглядом плоды двухдневных стараний, - Давай устроим семейный  «прием», родителей пригласим.
Алексей, отмывался  в ванной:
- Да, солнце мое. Ты знаешь, у меня седые волосы?! – смотрясь в зеркало, изумился он.
- Мудрее становишься. Они у тебя давно, только я тебе об этом не говорила.
Родители пришли в гости к «молодоженам», как они их называли. Стол ломился от яств, заказанных, как обычно щедрой Вержбицкой в фирме «Яша».
Валентина Михайловна поразилась:
- Зачем так много, все так дорого!
Александр Григорьевич, наоборот обрадовался:
- Ладно, давайте по маленькой, за ремонт.  
Им нравилась энергичность Аллы. И они радовались, что рядом с их сыном находится верная женщина, которая поддерживает его