что, победили, ведущие специалисты отрасли.
Алексей Петрович. А я и не боролся. Не с кем.
Главный. Это так. Подчинённому и выговор за непослушание можно вынести. Но почему у тебя собственные изобретения кончились, всё с соавторами. Я как-то за буднями забыл поглядывать за вами.
Алексей Петрович. Суета, всё суета. Совещания, симпозиумы, дача, да и годы. До изобретений ли.
Главный. Покоя требуешь. Годы. А Крумов покоя не требует, теребит. Неудобно быть рядом с таким?
Технолог. Надо бы ещё разок проект рассмотреть. Тяжело нам будет его исполнять, но если пойдёт…
Главный. Тяжело! Это не тяжесть, а радость. Тяжело будет, если Крумов и другие пойдут от нас, не веря в нас. Вот так-то.
8.
Снова беседка на берегу моря. Доктор, Архитектор, Крумов неторопливо пьют ввенгерское сухое вино «Деброй». Морская даль потемнела, и в ней поблескивают огоньки катеров. Слышится танцевальная музыка.
Доктор. А мне кажется, что с диссертациями ты перегнул. Что плохого, если человек что-то находит и оформляет это как положено. За это ему почёт и уважение. Я вот не торопясь готовлю материалы, опубликовал пару статеек и года через два защищу обязательно.
Архитектор. Потом получишь почёт и уважение. Назначат тебя завотделением, работу перепоручишь молодым, а сам на лаврах…
Доктор. Зачем же так. Буду работать и дальше.
Архитектор. Так и работай. Высшее дело эскулапа, чтобы люди были здоровы.
Доктор. Но как завотделением я могу сделать больше.
Архитектор. Так пусть тебя назначат, если веришь в свои силы.
Доктор. У нас в медицине почему-то принято, что без степени врач мелковат.
Крумов. Не мучай доктора, зодчий. Козе понятно, «что учёным можешь ты не быть, а кандидатом быть обязан». Заповедь всех молодых с пятидесятых годов.
Архитектор. Какая же это заповедь. Учёная степень это как пожизненная рента: прибавка к зарплате, возможность опять-таки занять высокооплачиваемую должность. И доступно это ведь любому нешершавому, лишь бы работать по делу не хотелось. И становятся такие, извините, учёные, руководителями и так руководят, оберегая своё пригретое кресло, что вокруг на квадратные километры образуется пространство без единой живой мысли. Вот где беда.
Крумов. Мне почему-то кажется, что надбавки и прочее с учёных степеней снимут и шелуха схлынет с науки.
Архитектор. Чтобы заняться поисками других способов полученияя незаработанных денег.
Доктор. Ерунда всё. И я надеюсь ещё попользоваться прибавкой на всю оставшуюся жизнь. А вы оба просто упустили время и сейчас злословите.
Крумов. Да, доктор. И глухими одинокими вечерами нам становится жаль себя.
Архитектор. Особенно когда денег на вино не хватает.
Крумов. Именно.И от этого, доктор, я больше по настоянию жены, а также оформлением бумаг между делом, был от кандидата на расстоянии пяти минут.
Доктор. И всё-так остался без жены и без степени.
Крумов. Видимо, это были антитела для моей жизни, и защитная реакция организма отвергла их. А я стал чуть мудрее. Всё живое в природе создано парами. И для семейного счастья должна создаться пара, предназначенная именно той самой судьбой, над которой мы смеёмся.
Архитектор. Ерунда всё. Пар нет. Есть самцы и самки и ничего больше.
Доктор. Странный ты человек, зодчий. От тебя холодом веет.
Архитектор(презрительно) Зато вокруг тепло. Ты посмотри вокруг себя. Всё пространство уложено человеческими телами чуть ли не в поленницы. И покажи мне ту единственную пару, перед которой я встал бы на колени. Так нет её. Самцы, самки. Рвут друг друга и воздух, прозрачный морской воздух наполнен зловонием похотливого человеческого мяса. Где те пары, в которых при гибели одного, другой погибает от тоски. Посмотрите на стариков: какой-нибудь в семьдесят лет только похоронил старушку, с которой прожил полсотни лет, и находит новую старушку, которая только что похоронила своего старика. А если деньги имеют, то привлекают и охочих до денег молодых. Какие это пары! Тут элементарного достоинства перед самим собой нет, не то что перед небом.
Доктор. (наливает вино) Злой ты, сегодня, зодчий. Бери стакан, а то на Зази пару не останется. (подаёт стаканы архитектору и Крумову) «Деброй» вино нежное. Выпьем, смягчимся.
Пьют. Затемнение.
Конец первого действия.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
1.
Большой холл, заполненный пассажирами. Вверху световая вывеска «Аэропорт», справа надпись «Выход на посадку», слева «Ресторан» и «Бар». В холле появляется Крумов. Он в светлом плаще, берете, в руке толстый портфель. Останавливается перед стойкой бара, смотрит на часы и подходит к стойке. За стойкой молодая кокетливая женщина в переднике и кокошнике.
Крумов. Привет, красавица. Сто пятьдесят армянского и сигару. Да,да, гаванскую, за рубль двадцать, с приветом от Фиделя. Больше ничего.
Барменша. (наливает коньяк в мерку,переливает в стакан и ставит перед Крумовым, подаёт сигару) С Вас четыре пятьдесят.
Крумов.(подаёт пять рублей) Благодарю. Вот Вам пятёрка. Полтинник за не выпитый кофе.
Барменша.(хлопает монетой по стойке) Обойдусь без ваших пятаков.
Крумов. Конечно. Вы уже набавили на меня три гривенника
Барменша. Востёр и считать умеешь. А чего обиделся. Не каждый понимает, что нам надо копейки оставлять, вот и прибавляем по гривеннику, другому.
Крумов. Да…да. А то и по рублику, пятёрочке. Как расписано: вам ничего не стоит, нам небольшая помощь. Сколько за день проходит. И совсем молодая, а на тачку насобирала. А?
Барменша. А ты постой за стойкой по 12 часов, глаза вылупишь за сто-то рублей работать. И тому дай, другому дай. Вон сержант-мент стоит. Как со смены уходит-двести граммов и бутерброд с икрой. Так что все эти копеечки-рублики на горбу отражаются.
Крумов. Н-да, горбом богатство не сделаешь. За твоё здоровье, красавица. Ведь действитеьно, чтобы нынче прилично зарабатывать, надо не институты заканчивать, и не к станку вставать, а сразу туда, где в лапу можно получить – в швейцары, бармены, официанты, таксисты. А ещё лучше зав. пивным киоском.
Барменша. За пивной киоск знаешь, сколько на стол надо положить? Мне вот за этой стойкой год с приваром работать. Это место и то не один месяц отрабатывала.
Крумов. Ладно. Я тебе сочувствовать не буду, потому что ты на тачку за год собрала, а я за десять лет не собрал. Хотя два факультета закончил и опыта набрал на зампремьера. Об одном я тебе посочувствую-через несколько лет от твоих стройных ножек ничего не останется и даст ли тебе радость после этого твой достаток. Ну, пока.
Барменша машет рукой и отворачивается. Крумов отходит от стойки к выходу на посадку и закуривает сигару. По радио дают информацию:
«Закончена посадка в самолёт ТУ-134 до Москвы».
«Произвёл посадку самолёт ИЛ-18 из Фрунзе».
«Произвёл посадку самолёт ТУ-134 из Норильска».
«Объявляется посадка на самолёт ИЛ-62 до Симферополя».
Крумов.(отрываясь от сигары и газеты) Кажется, это мне. Всё по расписанию. Значит уже везуха.
С прибывших самолётов идут пассажиры. Среди них Наташа Семёнова. В одной руке у неё саквояж, другой держит маленького мальчика. Мальчик оглядывается, останавливается, заставляет себя ждать.
Семёнова. Алёша, Алёша! Ну, идём скорее. Бабушка тебя заждалась. Ну, Алёша?
Крумов поворачивается на её голос. Она совсем рядом и тоже видит его. Останавливается. Оба смотрят друг на друга и молчат. Сзади Крумова появляется Светлана Антоновна. Она постарела, но видно, что молодится. Крумов и Семёнова её не замечают. Алёша вопросительно смотрит снизу на мать, дёргает её за руку.
Алёша. Ты что, мама?
Светлана Антоновна обходит Крумова, не узнавая его.
Светлана Антоновна. Наташенька! Наконец-то(обнимает дочь, целует, отпускает её, подхватывает на руки мальчика) А Алёшка-то какой большой. Господи! Я уже совсем старая, старая бабушка.(возится с внуком)
Семёнова.(не отвечая матери и не отрывая вгляда от Крумова) Санька! Привет. Какая неожиданность, что ты меня встречаешь. Знакомься, мой сын.(берёт мальчика от матери) Алёша, дай ручку дяде.(мать в это время недоумённо смотрит на дочь, не понимая её поведения) Мама! Это же Санька. Неужели не узнаёшь?
Светлана Антоновна.(удивлённо) Действительно, Санька. Смотрите-ка, возмужал, заматерел, совсем мужчина. Дай, я тебя обниму.(обнимает Крумова, целует)Вот уж не знала я в тебе такой верности. Наташа, когда собиралась вернуться ко мне, спрашивала -где Санька? А он без ответов и приветов явился, не запылился сам, для встречи нашей принцессы.
Крумов. Пожалуй, правильнее её сейчас назвать королевой.
Семёнова.Какая я королева.
Крумов.Счастливая мать, счастливая жена и я рад видеть тебя в исполнении твоих желаний.
Объявление по радио: «Продолжается посадка на самолёт ТУ-154 до Симферополя».
Крумов. Мы долго не виделись, встретились не очень удачно и, наверное, в будущем не скоро увидимся. Желаю тебе удачи радостей, Наташенька.(поворачивается к Светлане Антоновне) До свидания, Светлана Антоновна, мой самолёт приглашает меня…
Светлана Антоновна. Так ты не встречаешь…
Семёнова. Ты улетаешь? В командировку? Но это же не надолго. И разве ты не зайдёшь ко мне, поговорить, вспомнить… Тебя это ничуть не обяжет.
Крумов. Это верно. Ничем не обяжет и никого не обидит. Но это не командировка, Наташа. Я уезжаю навсегда из города, где тебя так долго не было, а меня уже ничего не держит. Я тебя всегда помнил и вспоминал о тебе – это почти всё, что я имел на сегодняшний день. А небо подарило мне ещё и встречу с тобой. Я счастлив от этого. Желаю тебе ещё раз и радостей и успехов. А мне пора. Если тебе будет что-то интересно, найди Юрку. Он в городе. Салют!
Крумов взмахнул рукой и ушёл, не оглядываясь, на посадку. Женщины смотрят ему вслед.
Светлана Антоновна. Я обрадовалась, подумала, что ты предупредила его о приезде и обо всём Ты так хотела с ним встретиться.
Семёнова. Да. Но я не предупреждала его и он ничего не знает.
Светлана Антоновна. А тебя глупая гордость заела. Не могла поступить как люди, найти адрес, поплакаться через почту. Скрываться столько лет от него без намёка на память. Не очень умно.
Семёнова. У меня не было морального права тревожить его. Я его оставила как неспособного на серьезные поступки, как неспособного быть надёжным мужем, отцом. А у самой жизнь развалилась. Андрей погиб, и климат оказался не для меня. Всё мне надо начинать сначала. И я бы выглядела бледной и проигравшей в своём отказе от Крумова. И ещё неизвестно, как он прожил эти годы, и что осталось в его памяти обо мне.
Светлана Антоновна. Непонятные гордости и нелепости губят нас. Ты вот выросла без отца из-за моих нелепых требований к мужчине, как я поняла через годы. А был бы с тобой отец, он как мужчина, помог бы разобраться тебе с Крумовым на пятом курсе. А я поддерживала тебя, считая, что балабоша не сделает мою дочь счастливой. И мы вместе ошиблись. Ты же и сейчас любишь Саньку.
Семёнова. Да, мама, люблю. И не переставала. Всё было ошибкой, кроме него. Мне так плохо сейчас(плачет)
Алёша. Мама,мама. Ты плачешь? Не надо. Я уже большой буду каждый день кушать кашу, чтобы расти быстрее. НЕ плачь, мамочка. Это из-за дяди, да? Он плохой?!
Семёнова. (Приседая перед сыном) Нет, Алёшенька, дядя хороший. И я не плачу. Поедем домой,милый, к бабушке. Идём,
